Древний странник

шея исчезла под толстой гривой лохматой шерсти, а над глазами появились узловатые кривые рога.

— Узнаёте, профессор? Я ваше создание. Вы вопите над своей дорогой Марис, — продолжал он презрительно, — а для меня у вас слёз нет, а лишь ненависть. — Хрумхрымс поднял обожжённую руку. — Вы сделали это… — он прикоснулся когтями к шрамам на лице, — и это… Как раз когда я обнаружил своё истинное обличье, вы, Линиус, навсегда обезобразили меня. Ты пытался сжечь меня, своё творение! Теперь твоя очередь гореть!!!

Голос Хрумхрымса звучал, заполнив всё помещение, а за спиной профессора с внезапным шипением и треском подушка взорвалась бурными языками пламени. Линиус обернулся и увидел, что жёлтые и розовые ленты пламени бегут во всех направлениях по тяжёлому одеялу и стёганому покрывалу, по бархатным занавесям кровати. Удушливый дым заполнил комнату.

— Гори, Линиус, гори! — ликовал Хрумхрымс, взлетая в воздух.

Линиус схватил с пола коврик и отчаянно попытался сбить пламя. Но он лишь раздул огонь, распространив его на вспузыривающийся пол и на обивку стен. Дым заполнил его глаза, рот, лёгкие.

— Н… не могу дышать. — Он упал на колени.

— Ты дал мне жизнь, — выкрикнул Хрумхрымс, — и оставил меня умирать. Возвращаю любезность. — Снова комната огласилась леденящим душу смехом. — Умри, Линиус, шут гороховый! УМРИ!

Уставшие после долгого подъёма от каменного ядра, Марис и Квинт не позволили себе ни секунды передышки.

Они вышли из Большой Библиотеки и заспешили к Дворцу Теней. Воздух на поверхности был, в отличие от затхлых подземных туннелей, прохладным и освежающим, и они с удовольствием вдыхали его полной грудью.

Вдруг Марис сморщила нос:

— Что это?

— Что?

— Запах!

Квинт тоже принюхался:

— Дым. Что-то горит

— Смотри, — сказала Марис и указала вперёд, где небесная дымка была запятнана чем-то жёлтым. — Что-то горит. Что-то большое.

Марис охватило недоброе предчувствие. Сзади раздался топот. Трое лаборантов, подобрав плащи, спешили мимо них.

— Что случилось? — крикнула Марис.

— Пожар! — крикнул один из них. — Дворец Теней горит.

— Отец! — закричала Марис и ринулась вперёд. Огибая угол Главной Улицы, она увидела широкие полотнища огня, хлеставшие ночное небо за Колледжем Облаков. Квинт догнал её.

— Это не случайность, — мрачно заметил он.

Рядом с ними торопились академики и ученики, слуги и стражи. Когда они достигли узких аллей и подворотен вблизи старого дворца, толпа резко сбавила скорость. В конце концов им пришлось продираться сквозь густую толпу глазеющих зевак. Маленькая площадь с фонтаном перед мраморной дворцовой лестницей была битком забита гражданами Санктафракса, стоящими плечом к плечу, с жадностью наслаждаясь редким зрелищем.

Жара была ужасная. Горело, как в плавильной печи. Пламя рычало, обжигало, румяня лица зевакам и покрывая их блестящей плёнкой пота. Никто из них ранее не видел Дворец Теней освещённым так ярко. Столетия прошли с тех пор, как он исчез в тени за новыми, более высокими зданиями. Сейчас, впервые за все эти столетия, он снова заслуживал своё прежнее название: Дворец Света. Каждая деталь величественного здания рельефно выделялась на пламенном фоне, каждая опора и колонна, каждая башенка, каждая статуя, каждая кованая решётка. К сожалению, это, похоже, был и последний раз, когда Дворец светился, как громадный маяк. Уже сейчас западная стена и башня начинали разваливаться, так как деревянные внутренние балки были поглощены жадным пламенем.

— Мой дом, — хрипло шептала Марис. — Вельма… Палец… — Она посмотрела на окна спальни отца, где рваные языки пламени вырывались из окон. — Отец…

Квинт не слышал ничего вокруг. В голове его звучали крики матери и братьев, павших жертвой прожорливого пожара.

Марис обратилась к стоявшим вокруг:

— Кто-нибудь знает хоть что-нибудь о Линиусе Паллитаксе? Видел кто-нибудь моего отца, Высочайшего Академика?

Не отрывая глаз от страшного спектакля, несколько зрителей отозвались:

— Нет… Ничего… Ни звука…

— Что же теперь? — причитала Марис. — О Квинт…

Тут за ними раздался пронзительный крик, прервавший Марис и вырвавший Квинта из его ужасных раздумий:

— Вот он!!!

Они обернулись и увидели крохгоблина в рабочей одежде носильщика корзин. Подпрыгивая, он указывал на дальний угол Высокого Парапета, как раз под уже полыхающей Восточной башней. Толпа вытянула шеи в направлении его указующей руки. Там, высоко над их головами, на фоне пламени, окутанная вихрящимся дымом, двигалась знакомая фигура Высочайшего Академика.

— Это он!.. Вон он!.. Да!..

Балансируя в опасной близости от края, Линиус замахал руками. Его нога поскользнулась, казалось, он уже падает на мостовую навстречу верной смерти. Толпа ахнула — и облегчённо вздохнула, когда он всё-таки удержался.

— В это раз ему повезло, — сказал кто-то. — Но, боюсь, счастье скоро ему изменит.

Марис завертелась на месте:

— Но кто-то же должен его спасти!..

— Да, недолго ему осталось. Будут выборы нового Высочайшего Академика, попомните мои слова… — раздавалось бормотание вокруг.

Глаза Марис запылали гневом.

— Мы должны спасти его!

— Может, скажете — как? — с иронией спросил кто-то. — Даже гоблины-стражи не смогли бы этого сделать.

Квинт пробился сквозь толпу и обернулся.

— Позор! — закричал он. — Профессор стоит тысячи таких, как вы. Можете стоять и смотреть, как Высочайший Академик погибает! Но я не могу!

— Квинт! — Догнавшая его Марис сжала его локоть. — Ты забыл. Огонь. Ты сам знаешь, как действует на тебя вид огня. Ты не сможешь. Если уж эти учёные не спасут своего Высочайшего Академика, то это сделаю я. — Она презрительно глянула в сторону толпы и зашагала ко входу Дворца.

Квинт остановил её:

— Я сын капитана воздушных пиратов. Высота — моя жизнь.

— Но огонь, Квинт.

— Я справлюсь. Я нужен твоему отцу. — Он повернулся и понёсся ко входу.

— И мне тоже… — прошептала Марис ему вслед.

Достигнув входа, Квинт не вошёл в дверь, а бросился к витой колонне справа от неё. Он быстро карабкался по колонне. Толпа заволновалась. Квинт добрался до верхушки колонны и оказался на балконе второго этажа.

— Теперь на следующий балкон! — крикнул кто-то. — Нет! По водосточной трубе к Центральной Башне!