— У моего отца никогда не было друзей, — возразила Габриэлла. — Он хорошо относился к тебе, потому что нуждался в тебе, но он пригрозил мне, что аннулирует наш брак, мы ведь слишком близкие родственники.
— Из-за этого, — тихо сказал Вильям.
— Ну, Виктор, — спросила Габриэлла, — как ты намерен поступить?
— Я не могу допустить, чтобы ты предстала перед судом, — начал Джордан, — здесь ты права. Удалить тебя из замка тоже нельзя, потому что муж тебя не оставит, а он мне нужен. Я мог бы приказать убить тебя, но этого мне Вильям никогда не простит. Поэтому ты останешься здесь в замке, в собственных покоях, под домашним арестом. Охранять тебя я поручаю Вильяму. До конца твоей жизни я запрещаю тебе покидать свое жилище и разговаривать с кем-либо, кроме твоего мужа. Если ты нарушишь этот приказ, мне просто придется послать к тебе убийцу.
— Нет необходимости в подобных угрозах, Виктор, — ответила Габриэлла, — я принимаю твои условия. Это даже лучше того, на что я могла рассчитывать. Может, из тебя и выйдет когда-нибудь толковый правитель.
С этими словами она повернулась и неспешно направилась к выходу. Ее супруг посмотрел на Джордана, тот молча кивнул, Вильям наскоро поклонился и поспешил за женой. Они вместе покинули зал.
Джордан облегченно вздохнул, потом он наконец позволил себе зевнуть и потянуться до боли в костях. Затем он откинулся на спинку трона и окинул взглядом опустевший зал, который показался ему слишком огромным. Джордан никогда не думал, что зайдет так далеко. Скорее всего, подумать об этом просто не нашлось времени. События разворачивались с бешеной скоростью. Всего несколько дней назад он слонялся от города к городу и радовался, если ему удавалось хорошо пообедать, и вдруг стал участником заговора, в котором ему отводилась роль двойника наследного принца… И совсем уж немного времени прошло с того момента, когда судьбе стало угодно, чтобы он, Джордан, сыграл эту роль по-настоящему.
Теперь он жалел, что убил Виктора, но иначе слишком многим пришлось бы погибнуть. Что ему делать дальше, он не знал. Он понимал, что является полным профаном в политике и в искусстве управления государством. Это его никогда не интересовало. Актер привык играть для вельмож. И только. Все его познания в законотворчестве легко могли бы уместиться на кончике его мизинца. Придется учиться. Время есть, хорошие советники — тоже. Джордан посмотрел на Гэвэйна и улыбнулся ему.
— Нравится вам новая должность, Гэвэйн?
— Страшновато в моем возрасте, — сухо произнес рыцарь. — Я бы предпочел что-нибудь попроще и побезопаснее; скажем, собирать налоги, лишившись одной руки, или сражаться с драконами со связанными за спиной локтями.
— Ой, ой, ой! Должен же у меня быть хоть кто-то при этом проклятом дворе, к кому я могу повернуться спиной без страха быть заколотым, — вдруг улыбка сбежала с лица Джордана, и он внимательно посмотрел на своего телохранителя. — Гэвэйн, вы однажды дали клятву защищать… одного человека. Я убил его. Что же теперь будет?
— Убитый не стоил этой клятвы. Я по-прежнему служу настоящему принцу Виктору и охраняю его.
— Казните меня, если я что-нибудь понимаю, — сказала Таггерт.
— Спасибо, мессир Гэвэйн, — произнес Джордан, — а теперь, если не возражаете, я хочу перекинуться парой слов с Хранительницей Замка.
— Конечно, государь, — ответил Гэвэйн, — я рад, что вы согласились вернуться из ссылки в замок, ваше величество. Вы стали совершенно другим человеком.
С этими словами рыцарь, торжественно поклонившись, зашагал прочь из Главного Церемониального зал?
— О чем здесь шла речь? — спросила Таггерт, когда за рыцарем закрылась дверь.
— Пустяки! — ответил Джордан. — Мне хочется поговорить с вами, Кэйт.
Катриона улыбнулась и, подойдя поближе, села на подлокотник трона:
— Вы всегда можете рассчитывать на меня, Виктор, моя жизнь принадлежит вам.
Джордан улыбнулся в ответ и, протянув руку, обнял женщину за талию:
— Я как раз и надеялся, что вы что-нибудь такое скажете.
