предупреждал, что определенные круги заинтересованы в сохранении враждебного отношения американцев к Германии, поскольку это поможет им в достижении своих собственных целей. В добавление ко всему пренебрежительное отношение Гитлера к предложению Рузвельта о посредничестве, поступившему в том же месяце, привело к тому, что в Америке стало расти убеждение в неотвратимости войны в Европе. Томсен докладывал, что общественное мнение настроено теперь «неизменно пессимистично и недоброжелательно».
Последний месяц мирной жизни был отмечен в Америке покорным ожиданием начала войны и уверенностью в том, что в ее развязывании виновата одна Германия. 8 августа посольство сообщило, что в случае конфликта американское общественное мнение заранее готово свалить всю вину на Германию. Это мнение значительно укрепилось после подписания 21 августа пакта Молотова – Риббентропа. Этот договор, как писал Томсен, привел Госдепартамент в ужас. В Вашингтоне считали, что баланс сил в мире сместился в сторону оси. Томсен предупреждал, что, по мнению американцев, угроза Соединенным Штатам возросла, а это еще больше укрепило решимость Рузвельта помогать демократическим странам в их борьбе против Гитлера. 2 сентября в Берлин были посланы последние замечания, касающиеся отношения американцев к довоенной политике нацистов. В Соединенных Штатах считали, что в своих последних предложениях Польше Германия была неискренней; немецкие объяснения причины войны были полностью отвергнуты; Германию считали единственной виновницей конфликта, а немцев называли неисправимо воинственной расой. В заключение Томсен привел заявление, сделанное чиновником Госдепартамента одному немецкому журналисту, – на этот раз, в отличие от 1917 года, «вся нация была единодушна – ваше правительство виновато во всем».
В отчетах дипломатов вырисовывается весьма неприглядная картина Германии, сложившаяся в умах американцев. Но какой представляли себе Америку сами немецкие дипломаты? Конечно, безработица, мощное рабочее движение и заявление Рузвельта о том, что «одна треть нашего народа плохо одета, живет в плохих жилищных условиях и плохо питается», могли стать основанием для докладов о том, что Америка слабая, разделенная на враждебные классы и деморализованная страна, но в немецких дипломатических депешах мы находим совершенно противоположную картину. Конечно, в Германию время от времени отправлялись доклады об экономических трудностях, социальной напряженности, антисемитизме и борьбе рабочих за свои права. Но в целом немецкие дипломаты изображали Америку мощной экономической державой со сплоченным обществом[33]. Они писали, что Соединенные Штаты имеют такой вес в международном сообществе, что Германии надо приложить все усилия, чтобы не нажить себе в лице этой страны врага.
Интересно отметить, что немецкая пресса, в отличие от дипломатов, изображала Америку в гораздо более мрачных тонах. В течение 30-х годов газеты Третьего рейха постоянно потчевали своих читателей историями о социальной борьбе, безработице, нищете и всепроникающем влиянии евреев в Америке[34].
Общий тон депешам из Вашингтона задал Лютер в 1935 году, когда заявил, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы «вся огромная экономическая мощь этой страны обрушилась на Германию». В июне этого года он писал, что американцы – отличные работники, в распоряжении которых находятся крупные природные и технические ресурсы. Он предупреждал также о том, что Америка «благодаря самой своей мощи всегда будет решающим фактором в международной политике» и что ни ее удаленность от Европы, ни плохое правительство не смогут снизить значение этого фактора. Он убеждал свое начальство не забывать о том, что судьба Германии в мировой войне была решена именно вмешательством Америки, потому ни в коем случае нельзя допускать, чтобы эта страна снова стала противником Германии. Эти две темы – американская мощь и ее влияние на судьбу немцев – стали лейтмотивом всех посланий Лютера, Дикхофа и Томсена.
Много внимания в переписке министерства иностранных дел с посольством в Вашингтоне уделялось американцам немецкого происхождения и возможности манипулирования ими в интересах Третьего рейха. Лютер более оптимистично, чем его предшественник, смотревший на перспективы развития немецкой культуры, призвал в июне 1935 года американских немцев более активно участвовать в образовательной деятельности, чтобы уменьшить очевидное культурное преимущество англичан в Америке. Он, в частности, предлагал проводить наступательную культурную политику в надежде пробудить энергию выходцев из Германии, живущих в США, и внедрить немецкую культуру в американское общество. Идеи Лютера продемонстрировали, что он совершенно не понимает сущности процессов ассимиляции, затронувших к тому времени иммигрантов из Германии и других стран. В некоторых берлинских кругах существовала тенденция рассматривать американцев немецкого происхождения как группу людей, живущих совершенно изолированно от других национальностей. Дикхоф не разделял это мнение, как явствует из его доклада в январе 1938 года.
Дикхоф начал с изучения возможности усиления политического влияния американцев немецкого происхождения. Он признавал, что дело очень важное, поскольку все больше и больше американцев отказываются от своих изоляционистских взглядов. Однако в отличие от Лютера он быстро понял, что эта затея не сможет увенчаться успехом. Во-первых, он указывал на то, что немецкая прослойка в американском обществе невелика и успела уже почти полностью ассимилироваться. Поэтому ее никак нельзя сравнивать с немецкой общиной в Трансильвании, Судетах и даже в Бразилии. Говорящих на немецком языке и считающих себя немцами в Америке насчитывается всего четыре-пять миллионов человек[35]. В ответ на замечание о том, что нацистская партия в Германии тоже была невелика и тем не менее сумела взять в стране власть, Дикхоф ответил, что «в Соединенных Штатах это совершенно невозможно». В Америке, добавил он, немцы не имеют почти никакого политического влияния[36].
Во-вторых, немцы в Америке до этого никогда не были так разделены – в стране существовала небольшая группа нацистов, небольшая группа антинацистов и огромная масса людей, которым политика была совершенно безразлична. Поэтому, утверждал он, надежды на достижение единства среди американских немцев можно считать совершенно беспочвенными. На предложение создать хотя бы небольшую армию СС из десяти – двадцати тысяч молодых людей, «готовых на любые жертвы», Дикхоф саркастически ответил: «Не могу выразить, к каким ужасным последствиям это может привести!» Отряды этих новомодных «рыцарей плаща и шпаги» были бы вполне уместны где-нибудь на Балканах, но никак не в Соединенных Штатах. «Я не знаю никого, кто бы искренне поверил в эту чушь, но я повторяю, что подобные идеи не просто глупы, они очень опасны». Стремление повернуть вспять процессы ассимиляции и попытка создать в Америке тоталитарный режим, предупреждал Дикхоф, вызовут не только яростное сопротивление в народе, но и привлекут внимание правительства и будут тут же подавлены. Он настаивал на том, чтобы все контакты с американскими немцами были прекращены. «Мы должны, – писал он, – полностью от них отказаться».
Следует отметить, что наблюдения немецких дипломатов за американцами немецкого происхождения, а также рекомендации, основанные на них, носили сдержанный характер и по большей части отличались осторожностью и реализмом – двумя «недостатками», которых отнюдь не имели идеологически подкованные бюрократы в Берлине. В результате этого дипломатам приходилось постоянно защищать созданный ими образ Америки от нападок нацистских групп в Германии и в США, которые всячески пытались исказить его в угоду идеологическим догмам.
В Берлине, например, произвела фурор брошюра Рехенберга. Эта книжица, изданная в 1937 году бывшим немецким иммигрантом в США, была озаглавлена «Рузвельт – Америка – опасность». Америка изображалась в ней как страна, задыхающаяся в еврейских тисках, а Рузвельт – как борец за коммунизм. Это творение было послано руководителем канцелярии в министерства пропаганды и иностранных дел с пометкой, что Гитлер «с огромным интересом» ознакомился с ним. Чиновник американского отдела министерства иностранных дел Давидсен ответил, что факты, изложенные в книге, не соответствуют реальности и полностью выдуманы, что обвинения, касающиеся коммунизма в Америке, «бездоказательны и не могут быть доказаны», что общая картина полностью искажена и вводит читателя в заблуждение, а это может «сильно ухудшить немецко-американские отношения». Его коллега Фрайтаг добавлял, что книга носит однобокий характер, особенно в тех местах, где речь идет о еврейской проблеме. Рузвельт, отмечал он, приводя пример искажения фактов, никак не может нести ответственность за речи таких людей, как Мэйджор Ла Гуардиа.
