Михаил Афанасьевич Булгаков
Собрание сочинений в десяти томах
Том 2. Роковые яйца. 1924-1925
Виктор Петелин. Год перемен и надежд
[текст отсутствует]
Торговый дом на колесах
Молчаливая обычно станция «Мелкие дребезги» Энской советской дороги загудела, как муравейник, в который мальчишка воткнул палку. Железнодорожники кучками собирались у громадного знака вопроса на белой афише. Под вопросом было напечатано:
ОНА ЕДЕТ!!!
— Кто едет?! — изнывали железнодорожники, громоздясь друг на друга.
Кооперативная лавка-вагон!! — отвечала афиша.
— Го-го, здорово! — шумели железнодорожники. И на следующий день она приехала. Она оказалась длинным товарным вагоном, испещренным лозунгами, надписями и изречениями:
Нигде, кроме как в нашем торговом доме!
Сони, Маши и Наташи, летите в лавку нашу!
Железнодорожник! Зачем тебе высасываться в лавке частного паука.
Когда ты можешь попасть к нам?!
— Ги-ги, здорово! — восхищались транспортники. — Паук — это наш Митрофан Иванович.
Станционный паук Митрофан Иванович мрачно глядел из своей лавчонки.
Транспортная кооперация, путем нормализации, стандартизации и инвентаризации спасет мелиорацию, электрификацию и механизацию.
Этот лозунг больше всего понравился стрелочникам.
— Понять ни черта нельзя, — говорил рыжебородый Гусев, — но видно, что умная штука.
«Каждый, кто докажет документом, что он член, получает скидку в 83 1/2%, — гласил плакат, — все не члены получают такую же!!»
В кассе взаимопомощи наступило столпотворение. Транспортники стояли в хвосте и брали заимообразно совзнаками и червонцами.
А в полдень облепленная народом кооплавка начала торговать.
Три приказчика извивались, кассирша кричала: «Сдачи нет!», и пер станционный народ штурмом.
— Три фунтика колбаски позвольте, стосковались по колбаске. У паука Митрофана Ивановича гнилая.
— Колбаски-с нет. Вся вышла-с. Могу предложить вместо колбаски омары в маринаде.
— Амары? А почем?
— Три пятьдесят-с.
— Чего три?!
— Известно-с — рубля.
— Банка?!
— Банка-с.
— А как же скидка? Я член…
— Вижу-с. Со скидкой три пятьдесят, а так они шесть двадцать.
— А почему они воняют?
— Заграничные-с.
— Прошу не напирать!
— Ремней в данный момент не имеется, могу предложить взамен патентованные брюкодержатели «Дуплекс» — лондонские с автоматическими пуговицами «Пли». 7 руб. 25 коп. Купившим сразу дюжину дополнительная скидка — 15%. Виноват, гражданин. Он на талию надевается.
— Батюшки, лопнул!!
— Уплатите в кассу 7 р. 25 к.
— Ситцу нет, мадемуазель. Есть портьерная ткань лионская, крупными букетами. Незаменима для обивки мебели.
— Хи-хи. У нас и мебели-то нету.
— Жаль-с. Могу предложить стулья «комфорт» складные для пикников…
— А вам что, мадам?
— Я не мадам, — ошеломленно ответил Гусев, поглаживая бороду.
— Пардон, чем могу?
— Мне бы ситцу бабе в подарок.
— Миль пардон, ситец вышел. Для подарка вашей почтенной супруге могу предложить парижский корсет на шелку с китовым усом.
— А где ж у него рукава?
— Извиняюсь, рукава не полагаются. Ежели с рукавами, возьмите пижаму. Незаменимая вещь в морских путешествиях.
— Нам по морям не путешествовать. Нет уж, позвольте корсетик. Вешица прочная.
— Будьте покойны, пулей не прострелишь. Номер размера вашей супруги?
— У нас по простоте, не нумерованная, — ответил стыдливо Гусев, — известно, серость…
— Пардон, тогда мы на глаз. Рукой обхватить можно? Гусев подумал:
— Никак нет. Двумя, ежели у кого руки длинные…
— Гм. Это порядочный размер. Супруге вашей диета необходима. Так мы предложим вам № 130, для тучных специально.
— Хорошо, — согласился покладистый Гусев.
— 11 р. 27 коп… Что кроме?
Кроме Гусев купил бритвенное зеркало «жокей-клуб», показывающее с одной стороны человека увеличенным, а с другой стороны уменьшенным. Просил мыла, а предложили русско-швейцарский сыр. Гусев отказался за неимением средств и, подкрепившись у Митрофан Ивановича самогоном, явился к супруге.
— Показывай, что купил, пьяница? — спросила Гусева супруга.
— Вишь, Маша, выбор в лавке у них заграничный, ни черта нету, — пояснил Гусев, вскрывая сверток, — говорят, тучная ты № 130…
— Ах они, охальники! (Супруга всплеснула руками.) Что они, мерили меня, что ли? И ты хорош: про жену такие слова!
Она глянула в зеркало и ахнула. Из круглого стекла выглянула великанская физия с обвисшими щеками и волосами толстыми, как нитки.
Супруга повернула зеркало другой стороной и увидала самое себя с головой маленькой, как чернильница.
— Это я такая? № 130?! — спросила супруга, багровея.
— Тучная ты, Ma… — пискнул Гусев, присел, но не успел закрыться. Супруга махнула корсетом и съездила его по уху так, что шелк лопнул и китовый ус вонзился ему в глаз.
Через две минуты Гусев, растопырив ноги, сидел у входа в свое жилище и глядел заплывшим глазом в хвост поезду, увозившему кооперативную лавку.
