«Иегова». После концерта мы осмотрели различные изделия, а затем разъехались по домам. Хотя я падала от усталости, я была вынуждена провести остаток вечера у княгини Мещерской, которая приглашал нас к себе на протяжении нескольких дней.
3 декабря.
В девять часов мы уже пустились в большое путешествие. Этот день был посвящен посещению Йены. С нами поехал весь двор. Дорога заняла два часа. Сначала мы остановились около Больницы для умалишенных. Я не проявляла ни малейшего интереса к этой больнице и в то время как все общество отправилось туда, я осталась с госпожой Эделинг в приятной комнате, где мы и беседовали с глазу на глаз. После умалишенных мы пошли в библиотеку. Сначала нам представили всех профессоров, а их было нескончаемое множество. Среди профессоров находился господин Гриз, переводчик Тассо. Но поскольку он глухой как пень, я не удосужилась познакомиться с ним. Все эти визиты продолжались до четырех часов, затем мы сели обедать. Выйдя из-за стола, мы отправились переодеваться в дорожные костюмы. Между восьмью и девятью часами мы возвратились в Веймар. Как я была счастлива оказаться у себя в комнате, раздеться и спокойно посидеть в капоте. Графиня Самойлова пришла составить мне компанию. Затем пришел господин Лайзер и остался до полуночи. Он распрощался со мной и намеревается завтра пуститься в путь, чтобы догнать русскую армию. До чего же самодовольный болтун, этот полковник Лайзер.
4 декабря.
Если бы я сегодня находилась в Петербурге, то почти наверняка обедала бы у вас, поскольку мне часто приходилось справлять свои именины в вашем доме. Возможно, вы будете так любезны, что вспомните обо мне, а мое имя окажется в числе всех моих тезок, к которым будут обращены ваши мысли. Сегодня утром я получила несколько писем из Москвы, но ни одного из Петербурга. Уж и не знаю, дошли ли до вас мои тетради, как мне хотелось бы надеяться. Господин Нарышкин принес новости. Оказывается, мы уезжаем из Веймара в следующий понедельник после обеда, поскольку решили, что за два дня мы не сможем добраться до Потсдама. Великая княгиня Мария, отправляющаяся вместе с нами в Берлин, ничего не теряет от подобных перемен. А путешествовать так будет гораздо удобнее. Впрочем, король и королева Саксонские, специально приехавшие в Лейпциг встретиться с императрицей, заслуживают того, чтобы им уделили несколько часов. Итак, было решено, что первую ночь мы проведем в Нассембурге, вторую — в Виттемберге, а третью — в Потсдаме, куда императрицу приедет встречать король. В Берлине мы проведем три дня, и я готовлюсь к новым торжествам. За день не произошло ничего значительного. Обедали мы у великой княгини Марии, вечер почти всё общество отправилось на спектакль, а я как всегда составила партию в дурака[22]. Во время игры наша любезная графиня постоянно выражала недовольство Германией и немцами. Она их терпеть не может к большому неудовольствию одной особы, в присутствии которой графиня даже не удосуживается скрывать своих чувств. В девять часов госпожа Самойлова вернулась со спектакля. Мы отправились навестить госпожу Генкель, которая немного простудилась, и пробыли там до начала двенадцатого. И вот мы только что вернулись к себе.
5 декабря.
Я договорилась с госпожой Шулембург, что сегодня утром мы посетим магазин одного еврея. Однако императрица велела придти к ней в одиннадцать часов, чтобы затем сопровождать ее в библиотеку великого герцога. Признаюсь вам, все эти визиты порой надоедают мне до смерти. А когда я думаю, что императрица, в распоряжении которой находится весь Эрмитаж, где она может увидеть самые редкие, самые интересные, самые познавательные вещи, ходит туда только для того, чтобы прогуляться, я… Манера, с которой она рассматривает пустяковые предметы, выводит меня из себя, а ее восхищение эрудицией и знаниями немцев приводят в полнейшее отчаяние. Мы с удовольствием побеседовали на эту тему, я и графиня Ливен… Возвращаясь к рассказу о посещении библиотеки, скажу, что там мы пробыли до начала третьего. Обедали мы у правящей семьи. Затем, как обычно, я пошла к графине, а в семь часов нас попросили пройти в залу, где была подготовлена еще одна шарада а grand spectacle. Было загадано слово Toison d’or (Золотое руно). Потребовались усилия всех поэтических гениев Германии, чтобы сделать это слово понятным. В первой сцене, которая должна была означать Toi (Тебе), мы увидели процессию, состоящую из Гениев, Корифеев и Победы. Они возложили дары к ногам императрицы, что означало Toi (Тебе). Во второй сцене появилась статуя Мемнона, который придал Son (звучание) солнечному лучу. Аргонавты, несущие Toison d’or, дали объяснение всему слову. На сцене появились все герои этой прославленной экспедиции: Ясон, Кастор, Поллукс, Орфей с лирой в руках, Геракл с палицей на плече, Тесей вместе со своей спутницей, одним словом, все без исключения. Костюмы были великолепными. Их предоставила в распоряжение актеров, как и в первый раз, великая княгиня Мария. Господин Гёте, сын известного писателя, объяснял происходящее и болтал, как Лафабль во время представления первой шарады. Завершил вечер бал. Он продолжается до сих пор, но я ушла к себе, чтобы принять ванну и тотчас лечь. Боже мой, дождусь ли я когда-нибудь конца всех этих изнуряющих развлечений и праздников?
6 декабря.
Я полагала, что сегодня двор отправится на мессу в честь именин великого князя Николая, однако никто и не подумал этого сделать и я пошла в церковь по собственной воле. После мессы я поехала сразу в замок, чтобы поздравить Ее Величество и присутствовать на завтраке, который она устроила для всех приближенных(?). Герцог Готский, приехавший вчера, показался мне еще более невыносимым. Бог весть, что он болтал императрице о ее красоте, милостях, добродетелях, одним словом, никак не мог закончить. Впрочем, завтрак был очень веселым, все свободно передвигались, никаких туалетов, заставленный яствами стол, всё это производило весьма приятное впечатление. В принципе, можно было обойтись без обеда, но его объявили, как всегда, в три часа. Я манкировала им, рискуя вызвать недовольство. Но это мне сошло с рук. В восемь часов состоялся большой бал-маскарад, о котором я могу вам дать лишь самое поверхностное представление, поскольку описание деталей требует таланта, а у меня его нет. Ведь это творение Гете, и я боюсь допустить неточность. Вот каким был пролог праздника. Сначала появился Гений в костюме Паломника. Он открывал шествия и как бы благословлял дорогу. Двое детей с Путевыми заметками в руках, символизировавшие проделанный путь, следовали за Гением. Затем шли три месяца: октябрь, увенчанный виноградом и фруктами, гордился рождением августейшей принцессы, которая и была предметом восхваления; ноябрь в облике охотника радостно сопровождал путешествия в разные страны как свидетель многочисленных праздников; декабрь шествовал как мать семейства, окруженная детьми, больше радовавшиеся присутствию и милостям императрицы, чем рождественским подаркам, которые они положили под ёлку. Ночь, гордящаяся своей властью над нынешним временем года и моментами, посвященными удовольствиям, вела за собой Сон, в окружении Сновидений, смысл которых она объясняла. Она ссылалась на жизненное благополучие, которое видится большинству простым смертным только в мечтах и снах, но которое реально доступно избранным особам. Затем пришли Три сестры: Эпопея, Трагедия и Комедия. Эпопея, до сих пор воспевавшая несчастья только сильных мира сего, радовалась счастливому согласию, воцарившемуся ныне между сестрами. Трагедия, словно очнувшись от сна, обнаружила, что порой страх приводит к большому благу. Комедия также принимает участие в празднике. Первые две, не изменяя своей роли, объясняли сцены, следовавшие за их речами. Затем один за другим появились поэтические произведения Гердера, Виланда, Шиллера и Гёте. Самые известные трагедии продефилировали перед зрителями, остановились
