— А как насчет Тины? Тина наверняка простила бы Энди.
— Только когда он перестанет играть.
— Когда-нибудь он перестанет, — бросил он загадочную фразу. — Идем пообедаем. В три часа нам нужно быть в центре помощи анонимным игрокам.
— Как чувствует себя Энди перед его первым собранием?
— Вообще-то эта мысль его слишком не вдохновляет, но поскольку он очень любит свою жену, то готов потакать любым ее капризам.
— Капризам? — Она бросила на него недоверчивый взгляд. — Значит, ее желание сохранить брак ты расцениваешь всего лишь как каприз?
— Так считает Энди, а не я, — многозначительно произнес Аарон.
В три часа они были в анонимном центре помощи для игроманов. Помещение здания, в котором проводились собрания, почему-то пахло больницей.
— Ненавижу больницы, — Аарон передернул плечами.
— Мне очень жаль, — искренне произнесла Тэлия. Она знала, что его отец умер в больнице от неизлечимой болезни.
— Ты здесь ни при чем. Как, впрочем, и никто другой. Просто я всегда ненавидел больницы.
— Как и большинство людей.
Они поднялись на второй этаж в конференц-зал, где запах был не таким сильным. На столе стояли кофейники с горячим кофе.
У входа их встретила немолодая уже женщина в очках. Она приветливо с ними поздоровалась и сказала им несколько теплых слов. Как оказалось впоследствии, ее звали Кэти и она была председателем этого собрания.
Многие люди приходили сюда не поодиночке, а парами. Кто-то был с друзьями.
Тэлия постаралась выбрать такое место, которое позволяло ей оставаться незаметной и при этом видеть перед собой большую часть собравшихся. Краем уха она все же прислушивалась к беседе, в которой большинство людей активно принимали участие.
Лица женщин, которых они искали, Тэлия помнила наизусть, однако не исключила вероятности, что они обе могли изменить внешность, поэтому приходилось быть вдвойне внимательной.
Каждому новичку здесь предоставлялось слово. Аарон вкратце рассказал выдуманную ими историю и уклончиво добавил, что игра завела его слишком далеко, он погряз в долгах, рискуя потерять не только свою жену, но и жизнь.
Тэлия старалась не пропустить ни малейшей реакции, которую вызвали его слова. Но, видимо, среди присутствующих не было тех, кого они искали, ибо на всех лицах без исключения она читала только понимание и сочувствие к чужому горю.
Когда собрание закончилось, никто не спешил расходиться. Многие собирались в кружки, и разговор продолжался.
Они осторожно задавали вопросы, надеясь узнать, не приходили ли к ним две женщины, мать с дочерью? И всегда слышали одно и то же: все они давно знают друг друга и непременно бы заметили, если бы среди них появились новички.
Как Энди и Тина они получили поддержку и пожелания бороться и надеяться на лучшее. Тэлию тронуло, как эти люди отнеслись к чужому горю, но она чувствовала разочарование, потому что это было единственное общество игроманов в Рено и теперь им здесь делать было просто нечего.
ГЛАВА ПЯТАЯ
После Рено они побывали в Карсон-Сити, а затем направились в Лас-Вегас, город роскошной архитектуры, казино и пальм. Однако была и обратная сторона этого великолепия: центров анонимной помощи игрокам здесь было больше, чем в любом другом штате. Это означало, что и работы у них здесь непочатый край.
— Обожаю этот город, — глядя из окна машины на миллионы неоновых огней, сказал Аарон.
— Меня уже тошнит от казино, — простонала Тэлия.
Аарон мельком посмотрел на нее и снова перевел взгляд за окно, где ночная жизнь бурлила через край.
— Ты говоришь, как Тина.
— Я говорю, как Тэлия, но возможно, наши мнения по этому поводу совпали бы. Ты отдаешь себе отчет, что этих анонимных центров здесь пруд пруди?
— Да ладно тебе! Работенка-то не пыльная.
— Зато напрягает. Стоит мне только представить, сколько нам предстоит оббегать, у меня сразу же сводит челюсть.
— Нижнюю или верхнюю? — загорелся Аарон.
— Не говори ерунды, — отмахнулась Тэлия.
— Тогда перестань ныть! За тобой такого раньше не водилось.
— Разве я ною? — удивилась Тэлия. — Ну извини. Просто я смертельно устала.
— Именно поэтому у тебя такое выражение лица? — Он насмешливо посмотрел на нее.
— Если хочешь, чтобы я тебя понимала, прекрати говорить загадками!
— У тебя такое выражение лица, словно ты уже вынесла мне приговор, только я об этом еще не знаю, — развил он свою мысль.
— С чего ты взял, что мне больше не о чем думать, кроме как о тебе? — несколько наигранно изумилась она.
— Ну-ну, — сказал он и замолчал.
Тэлия последовала его примеру и не раскрывала рта до самого отеля. Ей было о чем подумать.
После той ссоры отношение Аарона к ней изменилось. Они по-прежнему спали в одной кровати, но он больше не заигрывал с ней, не дразнил. В общем, вел себя образцово-показательно. Но сейчас ее это почему-то не радовало. Она пыталась убедить себя, что счастлива, потому что он наконец оставил ее в покое, но это у нее плохо получалось.
Если бы в один из этих дней кто-нибудь заглянул в ее душу, он бы сошел с ума. Досада на Аарона, на его безразличие, злость на себя, досада на то, что она испытывает к нему чувства, которые ей испытывать не следует, сплелись в ней в такой запутанный клубок, в котором сам черт ногу сломит. С каждым днем она запутывалась в себе все больше, а просвета было не видно.
Неудивительно, что она чувствует себя так, словно из нее выжали все соки, мрачно подумала женщина.
Они подъехали к отелю. Аарон распорядился насчет багажа, взял ее под локоть и повел к лифтам.
— Я заказал для нас номер люкс.
— Мы не можем себе этого позволить! — в неподдельном ужасе прошептала она. От окружавшей их роскоши разбегались глаза.
— Энди думает иначе.
— Твой Энди просто больной!
— Ты абсолютно права, — Аарон и не думал с ней спорить. — Поэтому будь к своему мужу немного снисходительнее.
Когда они вошли в номер, Тэлия потеряла дар речи. Подобную роскошь она видела только в кино. Самое сильное впечатление произвела на нее королевских размеров кровать под балдахином.
— Вот это жизнь! — Аарон налил себе бренди и упал на кровать. — Жаль, что нам не так часто достаются такие заказы. Такая работа мне нравится.
Тэлия посмотрела на него с подозрением: она прекрасно знала, что Аарон мог позволить себе жить в таком номере без особого ущерба своему банковскому счету. Он вообще мог бы легко прожить не работая, но работал потому, что ему это нравилось.
