Двойняшки

рождественского ужина больше не будет.

— Не будет больше запечённой картошки с вкусной корочкой, и рождественского торта с маленькими серебряными оберегами, и красно-жёлто-зелёного светофора из желе, — заревела Руби.

— Кажется, ты больше будешь скучать не по мне, а по угощениям, — сказала бабушка, качая головой. — Ну ладно, хватит. Вы меня совсем придавили! Возвращайтесь-ка лучше к своей писанине. Вы к школе готовитесь?

К школе готовиться нет никакого смысла. Нам совсем недолго осталось туда ходить. На новом месте придётся идти в новую школу. Начнётся новая жизнь, которая нам будет не в радость.

И всё из-за неё! Мы её терпеть не можем! ПРОСТО НЕНАВИДИМ!

Да, ненавидим! Всё началось с тех самых пор, когда папа встретил Розу. Она то и дело приходила и нас расстраивала, вмешивалась куда её не просят! Всё норовила изменить!

Начала с папы. И не только повлияла на его поведение — чмок-чмок — фу! Она накупила ему обновок. Был папа как папа в обычной одежде — свитерах и брюках. Костюмы, белые рубашки и полосатые галстуки по будням. Она и до его галстуков Добралась. Сначала купила ему ярко-красный в цветочек. Потом галстук с Мерилин Монро и Микки-Маусом. В своих дурацких галстуках папа сам стал похож на персонаж мультфильма. Но это её не остановило. Не тут-то было!

Вы даже представить себе не можете — трусы с Дональдом Даком! Хорошо хоть их под брюками не видно! Потом взялась за рубашки. Зелёные в полоску… Красные в клетку… Голубые в горошек!

Сказала, они оживят его старый костюм.

Ещё хуже дело обстояло с одеждой, которую папа носил по выходным. Заставила сдать в магазин для бедных тренировочные штаны и удобные вельветовые брюки — они, видите ли, его старят, и превратила папу в чужого мужчину — придурковатого модника в чёрных джинсах, голубых хлопчатобумажных куртках и рубашках спортивного покроя.

Она даже стала называть его новым именем — Рик. Рик, туда! Рик, сюда! А иногда и вообще — Рики. По-моему, уже достаточно, чтобы нас довести.

Бабушке это тоже не понравилось.

— Его зовут Ричард, — как-то раз прошипела она. — Мы всегда называли его Ричардом. Никто и никогда не называл его Рики или Рик.

Гарнет всегда съёживается, когда бабушка говорит таким голосом. Но Розу этим не проймёшь — она лишь улыбнулась в ответ:

— А я зову его Рики.

Бабушка нахмурилась и скрипнула зубами.

— Ах, господи! — участливо сказала Роза. — Сегодня очень болит?

Роза — вот от кого люди болеют.

У бабушки и правда всё болит. Обострился артрит — иногда она даже не может подняться с постели, и нам с Руби приходится ей помогать. Из-за больного бедра уйма времени уходит на то, чтобы спуститься с лестницы, и всё труднее подниматься наверх, в туалет. Когда она сидит в кресле, ей трудно потом встать. Нам с Руби приходится поднимать — Руби с одной стороны, а я — с другой.

Каково ей будет без нас?

Бабушка переезжает в так называемое защищённое жилище. Сначала мы решили, что бабушка устроится под навесом на автобусной остановке.

Но всё оказалось не так плохо. Она поселится в маленькой квартирке, в доме, где живут пенсионеры. Ей всегда помогут, и в любой момент можно будет нажать на кнопку, чтобы вызвать врача.

Мне кажется, похожая кнопка сидит у меня внутри, и я только и делаю, что жду, когда завоет сирена.

Мы с Гарнет тоже переезжаем. И папа с Ней. Папа потерял работу. Это называется попасть под сокращение. Он сказал, что его это не волнует, к тому же он всегда ненавидел свой скучный офис. Но вид у него встревоженный.

— Как же ты проживёшь без скучной зарплаты? — спросила, фыркнув, бабушка. — Ох, Ричард, какой же ты дурак! Разве можно было до этого доводить? У тебя ведь двойняшки на руках!

— Я не виноват, — ответил папа.

— Ты никогда не выказывал особого рвения. А с тех пор, как связался с этой Розой, вообще превратился в хиппи.

— Ах, ради всего святого…

— Твои дурацкие галстуки и рубашки стали последней каплей. Ну конечно, от тебя поспешили избавиться! И что ты теперь будешь делать? Ты читал в газете колонку с объявлениями 'Требуется помощь'?

— Я больше не хочу этим зарабатывать на жизнь, — сказал папа. — Дали довольно приличное выходное пособие, и появился шанс начать своё дело. Можно продать дом и купить магазин где-нибудь в деревне. Да, книжный магазин! Ты меня всегда пилила и уговаривала продать часть книг.

— Ты говоришь чепуху! На меня не рассчитывай!

И на нас, папа, не рассчитывай! Мы с Гарнет не хотим в этом участвовать! Не хотим переезжать в деревню и открывать там дурацкий магазин. Не хотим покидать бабушку. Не хотим расставаться с друзьями и уходить из школы. Не хотим начинать новую жизнь и жить с тобой, если это означает, что мы должны жить с Ней! Потому что Роза едет с нами. Пусть на ней заведётся тля и ложномучнистая роса. Чтоб ей засохнуть!

Глава четвёртая

Если буквы вкривь и вкось, это потому, что мы пишем в пути.

Фургон трясёт, и нас укачивает — жизнь перевернулась.

Папа и вправду купил магазин и даже не взял нас с собой, когда поехал его смотреть. Исчез на выходные с Розой, а вернувшись, объявил:

— Ну-ка, угадайте, что я купил? Магазин!

Мы на него изумлённо уставились. Он вёл себя глупо, совсем не как папа. Наш папа.

Мы привыкли к тому, что он говорил:

— Ну-ка, угадайте, что я купил? Целый ящик книг!

Но книжные магазины не покупают в один день. У нормальных людей месяцы уходят на раздумья, осматривание помещений и встречи с юристами.

— Всё очень просто. Одна милая пожилая пара решила уйти на пенсию. Они будут счастливы хоть сейчас освободить дом. Если не удастся сразу же продать наш, то на какое-то время придётся сдать его студентам. Бабушка переезжает на новую квартиру, где ей как пенсионерке будет обеспечен полный уход.