– Да, обольщаться здесь нечего. Просто я хотел посмотреть, как вы ходите.
– Зачем?
– Профессиональный интерес, – так же убийственно-мрачно ответил он.
Я вернулся к кровати и уселся, зажав зубами сигарету, а он все с таким же угрюмым видом продолжал смотреть на меня, покачивая головой.
– Не повезло вам… Очень не повезло…
– Думаете, вы открыли мне что-то новое? – Незваный гость начинал меня раздражать, тем более что я до сих пор не мог понять, зачем он ко мне явился.
Ни один судья на свете не присудит вам ни цента… даже если вы и не подписали бы показания. Посмотрите на себя в зеркало и представьте, какое впечатление произведете вы на двенадцать тупоголовых присяжных, если захотите, чтобы они пожалели вас и признали инвалидом. Они же будут гоготать, как в цирке!
– Вы пришли только затем, чтобы сказать мне то, что я и без вас знаю. Я подписал бумагу, или квитанцию, или что-то еще в этом роде…
– И сколько же вам дали?
– Пятьсот. И оплатили лечение.
– Здорово же они вас надули, приятель.
Я стряхнул пепел на ковер и возразил:
– Возможно, через год-другой я тоже приду к подобному заключению. Но пока меня уверили, что нога отлично срослась. Я могу стоять и ходить без помех. Врачи утверждают, что она так же хороша, как и прежде. Как новенькая!
Я прошелся по комнате еще раз.
– Но неужели вы во время тренировок не заметили, что это совсем не так. Не может этого быть! Вы потеряли в скорости! Вы больше не профессиональный спортсмен, не редкая птица, как вас называли, а самый обыкновенный человек – две руки, две ноги.
Похоже, этот тип решил меня достать. Я начал терять терпение:
– Не понимаю, к чему вообще весь этот разговор? Вопрос был решен два месяца назад… – Тут меня осенило. – Погодите, как называется ваша страховая компания?
– «Олд колони».
– Но ведь это не та компания!
– Естественно. Я полагал, что вы это уже поняли. А с компанией по страхованию жизни мы не имеем ничего общего, – спокойно ответил Пурвис.
– В таком случае что же вам от меня нужно?
– Речь идет о ста тысячах долларов… Я удивленно посмотрел на него:
– Что-то непонятно…
Что нахалу от меня нужно, я решительно не понимал.
Он вздохнул:
– Кеннон был застрахован в «Олд колони».
– Ну понятно, а дальше-то что? Он был застрахован, сейчас мертв, вам надо выплатить страховку. Все ясно как божий день. Я, например, считаю, что лишился из-за него около семидесяти пяти тысяч, не говоря уже о времени, потерянном с момента катастрофы до моего выздоровления. Значит, и вы потеряли на нем сто тысяч долларов. Не знаю, что здесь можно изменить.
Мне только этого не хватало!
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, если позволите?
– Валяйте, – я пожал плечами, – но Кеннон все равно мертв, и тут уж ничего не изменишь. Его похоронили, еще когда я лежал в больнице.
Пурвис кивнул:
– Знаю. Но неужели причина его смерти не вызвала у вас любопытства?
Я удивленно посмотрел на него. Разговор начал принимать интересный оборот.
– Разве вы не читаете газет? – продолжал он настойчиво.
– Иногда просматриваю. Но все газеты одинаково сообщали, что он погиб во время автомобильной катастрофы, после того как задел мою машину и сбросил ее в канаву. Собственно, мне это и без газет прекрасно известно!
– Все так… И я читал отчет дорожной полиции. Беседовал с докторами, свидетелями, которые были на месте происшествия, когда его увозили. Говорил и с вами в больнице, как вы помните. А вот теперь снова пришел сюда и снова вам надоедаю. Что поделаешь, такая работа. Своим трудом зарабатываю на жизнь.
– Вы что же, не верите, что он погиб в катастрофе?
– Я вам этого не говорил. Пока не знаю.
– Тогда в чем же дело?
Что этому типу от меня нужно, раз он выследил меня здесь, где я и сам не знаю, как очутился?
– Обычная формальность, Харлан. Когда человек умирает неестественной смертью, – в автомобильной катастрофе, например, – нужно иметь все необходимые данные.
– Черт возьми, прошло уже пять месяцев, а вы все еще продолжаете разнюхивать эту историю. Не надоело? К чему?
– Мы никогда не закрываем дела, если остается хотя бы капля сомнения. Вот мы и хотим…
Я резко перебил его:
– Я могу вам повторить лишь одно: когда он сбросил меня в кювет, он был еще жив. Потому что я не слышал о мертвецах, которые могли бы водить машину. Вы, вероятно, тоже. А когда позже его вытащили из-под обломков собственного автомобиля с разбитым черепом, он был уж мертв. Вот и все, что я знаю. Больше мне об этом ничего не известно. Вас это устраивает?
– В принципе, да, – вздохнул Пурвис. – Но может быть, вы расскажете еще раз, поподробнее?
– Уж не подозреваете ли вы, что это я разбил ему череп? Несмотря на то что у меня была сломана нога и вообще на мне лежала двухтонная машина? Нет, оставьте, это был несчастный случай.
Он отрицательно покачал головой:
– Лучше расскажите мне обо всем еще раз. С самого начала, по порядку, и как можно подробнее.
Что ж, слушайте, если хотите. Я ехал в город из рыбацкого домика. В котором часу, точно не могу сказать, но было уже темно. Свернув с проселочной дороги на шоссе и проехав, по нему около двух миль, в зеркало заднего; вида я заметил, что меня обгоняет машина,. идущая на большой скорости. Я делал восемьдесят миль в час, у той, наверное, запросто были все сто пятнадцать. На шоссе, кроме нас, других машин не было, ни встречных, ни попутных, так что у него имелось достаточно места, чтобы спокойно обогнать меня. Но этот лихач пьяница умудрился-таки налететь на меня и сбить мой автомобиль в канаву. Моя машина дважды перевернулась вместе со мной, а когда стала переворачиваться в третий раз, я вылетел наружу и мне придавило ногу. Просто чудо, что не загорелся бак. Та, другая, от столкновения тоже перевернулась. Еще находясь в машине, я видел краем глаза, как ее фары описали приличную дугу. И хотя участь этого прохвоста меня совершенно не интересовала, все же случается, что мозг непроизвольно фиксирует такие мгновения помимо воли. Не знаю, сколько времени понадобилось, чтобы поднять машину, буквально сплющившую мне ногу, но мне каждая минута тогда казалась вечностью. Имейте в виду, что какую-то часть времени я находился без сознания.
– Но не все время? – уточнил внимательно слушавший Пурвис.
– Нет, не все.
– А та машина, выходит, пролетела по инерции еще сотню ярдов?
– Так мне сказали.
– Придя в себя, вы что-нибудь слышали?
– О чем конкретно вы говорите? Что я должен был услышать?
– Ну, шум проезжавших машин, голоса людей, какие-то другие звуки? Постарайтесь припомнить!
Я подумал:
– Нет, старина… и поверьте, никогда в жизни я не чувствовал себя таким потерянным, как тогда, лежа придавленным под машиной.
