этими неприятностями, — и он прошел в гостиную.
Она последовала за ним и включила люстру, загоревшуюся холодным светом. Она не села, а осталась стоять у двери, в то время как ее муж прошел в дальний конец комнаты. Настал решительный момент, и она не смела отступить.
— Ичиро уехал назад, в Кобе, — сообщила она ему.
— Скатертью дорожка, — Джером вынул трубку и начал набивать ее. — Как тебе понравилась ваша с Аланом Коббом идиллия в Мийяжима?
Она пропустила мимо ушей его неожиданный выпад и ровным голосом продолжала:
— Через неделю или две Чийо последует за мужем в Кобе и заберет с собой детей.
Джером даже не взглянул на нее, он продолжал набивать свою трубку.
— Мы это уже проходили. Мне придется разобраться с Чийо. Она, конечно, не может ехать. Она только что убедилась в том, насколько она нужна Харуке.
— Харука собирается ехать с ней, — сказала Марсия.
Он погасил спичку пальцами и уставился на нее.
— Харука поедет в Кобе с Чийо, — повторила она. — Она понимает ситуацию и хочет ехать, — дыхание Марсии участилось. — Джером, ты должен разрешить ей уехать.
Она поняла, что на этот раз она его задела. В глазах его вспыхнул гнев.
— Если ты вмешалась в это дело, я обещаю тебе…
Сердце ее сильно и тяжело стучало, но она продолжала:
— Ты должен ее отпустить. И ты должен позволить мне увезти Лори домой в Штаты.
— Ты сошла с ума, — сказал он. — Ты прекрасно знаешь, я ничего подобного не сделаю.
Она облизала кончиком языка свои сухие губы.
— Я видела Харуку, — сказала она. — Я видела ее лицо.
Он повертел трубку в руке, изучая ее.
— Да? — только и спросил он.
— Все эти годы ты защищал ее. Ты создал для нее маленький мир, где ее любили, почитали и прятали ото всех, кто мог посмотреть на нее с ужасом. Ты посвятил этому свою жизнь. Ты, конечно, не захочешь, чтобы все это было напрасно, чтобы все разрушилось?
Наступило напряженное молчание.
— Что конкретно ты имеешь в виду? — спросил он.
Она сделала глубокий вдох, чтобы придать себе решимости.
— Я заключу с тобой сделку. Отпусти Харуку и Чийо в Кобе. Не препятствуй нашему с Лори отъезду домой в Штаты.
Он казался довольно испуганным.
— А если я откажусь?
— Тогда я обращусь в прессу с историей Харуки. В зарубежную и в японскую прессу. История романтическая и сенсационная. Твое имя все еще известно в мире. Репортеры возьмут у нее интервью. Ты понимаешь, что этот дом не крепость. Они сумеют это сделать. Со спокойной жизнью Харуки будет покончено.
Он сделал шаг к ней, и Марсия увидела его глаза. В них опять появился темный огонь, и неожиданно она его испугалась. Ее ладони вспотели от страха, когда он медленно направился к ней. Она не посмела ни закричать, ни пошевелиться. У нее сработал инстинкт дичи, на которую охотятся — не шевелись, если нельзя удрать.
Но раньше, чем он дошел до нее, он немного пришел в себя, однако его неожиданная улыбка испугала ее больше, чем его мрачное лицо.
— Вот как? — сказал он. — Ты отдашь Харуку репортерам? Ты хладнокровно, не колеблясь, бросишь ее падкой на сенсации прессе?
Дрожь не дала ей заговорить. Она смогла только молча кивнуть.
Он тихо посмеялся над ней, хотя в смехе его не было веселья.
— На мгновение ты почти обманула меня. На мгновение я забыл о том, как хорошо я тебя знаю. Потому что ты, конечно, никогда этого не сделаешь. Если ты видела лицо Харуки, то не в твоем характере так жестоко ее обидеть. Твоя сделка не имеет смысла, моя дорогая.
Из-за того, что все им сказанное было правдой, она вообще не в силах была говорить. Оружие, которым она пыталась воспользоваться, могло помочь только в том случае, если бы он не догадался, что его острие притуплено ее собственным состраданием.
Казалось, гнев покинул его. Он прошел мимо нее так, будто забыл, что она здесь, и она слышала, как за ним закрылась дверь его комнаты.
Марсия бросилась в сад, где все еще играла Лори, и схватила ребенка за руку.
— Пойдем скорее, дорогая, — сказала она. — Я отведу тебя к Нэн.
Девочка взглянула в лицо матери и тотчас же пошла с ней. Они поспешили к воротам, даже не зайдя в дом.
Алан был у Нэн, когда они пришли туда, и Лори бросилась к нему, радостно приветствуя его. Она тоже обретала покой в присутствии Алана.
— Можно Лори остаться здесь на ночь? — попросила Марсия Нэн, немного запыхавшись.
— Конечно, вы обе можете остаться, — сказала Нэн.
Но Марсия отрицательно покачала головой.
— Я должна вернуться. Ничего еще не решено. Я должна вернуться и получить ответ.
Нэн поворчала немного, но Алан понял Марсию. Он прошел с нею часть пути по улочке. Сумерки уже сгущались, и в тени бамбуковой рощи он обнял ее. Она на мгновение прижалась к нему, словно черпая силы в его объятиях.
— Я войду с тобой, если хочешь, — сказал он.
— Нет, — быстро ответила она. — Я должна пойти одна. Я еще не знаю, выиграла я или проиграла. Он вел себя так странно…
Прежде чем отпустить ее, он поднял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. Она побежала назад, к дому, чувствуя на губах его поцелуй, и уверенность в его любви придавала ей силы.
В комнате Джерома горел свет, и она некоторое время колебалась, стоя у его двери. Но интуиция подсказала ей, что сейчас не время встречаться с ним. Она должна подождать, пока он будет готов прийти к ней.
Она тихонько пробралась наверх, на галерею и оглядела оба сада. Какими мирными казались сумерки здесь, в Японии. В темнеющем небе поднималась луна, и казалось, что город шумит где-то далеко от этой стороны холма. Но как мало было покоя в этом японском доме! Под этой крышей все мучились, у каждого была на это своя причина, и было мало надежды на облегчение мучений.
Она подошла к тому месту, где у перил стоял высокий зеленый цветок, и вспомнила, как наблюдала за его громадными цветами совсем недавно — и так давно. Но теперь среди зелени не было цветов. Она некоторое время пристально рассматривала растение, потом быстро направилась кдвери, ведущей на другую половину дома. Ручка повернулась, она толкнула дверь и та открылась.
На татами была разостлана постель по японскому обычаю, но покрывала были откинуты и в комнате никого не было. С галереи, что была в одном конце комнаты, Марсия взглянула в сад, принадлежавший семейству Минато. В его дальнем конце в свете сумерек колыхалось что-то белое. Белое и алое. Белое — это было кимоно, алое — длинный развязанный оби.
— Чийо! — крикнула Марсия вниз. — Чийо, идите скорее в сад!
Она услышала ответ Чийо, услышала, как та велела детям замолчать. Мгновение спустя Чийо бежала в сад, и Марсия услышала страшный крик.
К тому времени как Марсия добралась до лестницы на своей половине дома, Чийо прошла через ворота между садами и звала Джерома. Он тотчас же вышел из своей комнаты, и Чийо сказала:
— Это Харука — в саду.
Он большими шагами прошел мимо нее, и Марсия спустилась к Чийо.
— Расскажите мне, — тихо попросила она.
— На этот раз она нашла свой мир духов, — прошептала Чийо, опуская голову.