до Лос-Анджелеса.
В самолете и высплюсь. Когда еще придется полетать как «нормальный».
Толстяк рядом в кресле номером 2Е оказался вполне интересным типом. Даже видя, что я что-то тарабаню по клавишам на тарабарском для него языке, ловко встрял в мою действительность, попросил передать ему подушку под зад со свободного третьего кресла. Самолет летел полупустой (или полуполный), так что могучему бюргерскому заду, для того чтобы прочувствовать свое удобство все это время, дополнительного комфорта в виде подушечек-думочек хватит вполне. Даже в широкожопом бизнес-клас-се. Сразу, не по-эмэрыкэнскы, стал много и нудно рассказывать о себе. Он, Машка, оказывается, бывший пилот, военный летчик ВВС США, воевал во Вьетнаме, только недавно ушел на пенсию после 15 лет работы авиадиспетчером в Бостонском аэропорту. Этот полет для него бесплатный, как ежегодный бонус компании для служащих. Летает он так ежегодно, по одному и тому же скучному маршруту Бостон — Лос-Анджелес, к своей дочери. Не виделся с ней, родной, целый год. Она на сносях, два внука еще мал мала меньше, но уже балуются марихуаной, муж — сволочь безработная, на шее сидит, и бла-бла-бла-бла, и ой-ой-ой, уай ми?
Та-а-акая тоска!
Демонстративно нацепив на свою больную с красными глазами голову наушники, я подключился к внутреннему джазовому каналу «боинга» и уткнулся роговицей в «Дэлл».
Жирный снисходительно улыбнулся (что с этим русским совком разговаривать) и тоже подключился к какому-то суперсовременному «Волкмэну» и тут же стал еденько подхихикивать.
Его голубые светлые глаза, совсем как с картины Врубеля (название забыл, кажется — «Водяной»), наполнились веселой слезой.
Поймав мой удивленный взгляд, он сразу же принял это как продолжение разговора. Говорит, что не может встретить утро в хорошем настроении, если не послушает болтовню Ховарда Стёрна, и этот последней модели «Сони Волкмэн» помогает ему ловить его даже на станциях подземки. А он, Стёрн, как раз выходит в эфир со своей Пятой авеню в Нью-Йорке с шести до девяти утра.
Смотрю, еще час слушать можно. Время-то десять минут девятого.
Я ему говорю:
— А я-то с Ховардом даже поругался однажды не так давно в прямом эфире.
Он говорит:
— Во как!
Ну и так далее — полетел разговорчик по накатанной дорожке.
Взяли мы по маленькой (50 грамулечек на рыло) бутылочке курвуазье и немного потрендели. Я — ему, он — мне: про Вьетнам, за жизнь, за армию, за тачки, за баб. Пытались общих знакомых найти. Но он помнит только что-то о Стиве Мэне. Но и то — как о легенде. Рейгана не знал, Тима, вьетнамца моего, конечно же, совсем и слыхом не слыхивал.
Короче, думаю, зря время уходит.
Да и устал я, Маня, с этим фермером Бэном. Трен-дел почти целых пять часов, пока до Бостона докон-дырил, а сейчас, чтобы еще летчиков-пенсионеров развлекать, совсем мазы нет.
Ночь, между прочим, не спал.
В общем, бай-бай! — друг мой не тонкий, дай мне отдохнуть. Возлежать в кресле чутка.
Сделал это я толково. Смотрю, в окошечке снаружи ляпота, небо утреннее, свежее, безоблачное, как кошечка царапнула белыми коготками, три истребителя совсем невдалеке виражи делают. Я толстяку: смотри, мол, ананас мой сочный, твои братья военные, нам эскорт дают, чтобы мы в спокойствии и здравии долетели. Так что давай-ка мы щеки свои, натруженные алкоголем, придавим на время, летчик- налетчик.
Толстяк говорит: это эф-шестнадцатые, мол, наверное, научениях. Смотри, два из них отвалились, а третий вроде как в наш эшелон идет. Нет, вверх уходит. Да? Да! Ну да и бог с ним. Вздремнем. Коньяк в голову ударил. Спать.
Опять мой милый бородатый друг Сай Баба приснился мне. И опять я с ним летал как муха цэца, Машка. Только сейчас он мне кричал, что я молодец, купил-таки свой заветный билет на самолет.
машка!
слушай сюда!
тренирую свои флэйминг фингрс как синхронизатор
говорю и пишу одновременнотоесть
пишув настоящемвремени толстяк не дал мне поспать
чуть только я закемарил минут пять не больше толкает
меня и сует мне наушники волкмэновские как будто у меня своих нет
я ему дапошел ты со своим уродом этим стёрном
он — нет нет слушай
яслушаю
какие-то помехи в эфире потом голос такой
ну какбы металлический чтоливоенный как у полковника макаревича у нас в Комсомольске монотонный такой типатого что
alpha alpha
american flight eleven
this is US Air Force commander F-16 00 659
doyoucopy
doyou copy
alpha alpha
this is US Air Force commander F-16 00 659 you are now under US military authority divert zero-two- zero
proceed to kennedy international airport base respond
over
american flight eleven divert zero-two-zero
proceed to kennedy international airport base immediately
over
do you copy
нуты врубаешься машка альфа альфа какая-то командир эф-16-го
рейс эмэрикэн 11 это мы
давай типа поворачивай в кенэди интэрнэшнл аэропорт прямо ага щас вы под командой военных слушай сюда и делай че сказали
у толстяка-то моего волкмэн его
суперный на
волну военных песен
случайно вышел
я ему говорю
это нам что ли
он да
я говорю лажа все это он
посмотрим летим пока я говорю
а где шестнадцатый-то он
да над нами висит с той же скоростью чтобы локаторы не засекли чувствуешь как нас потрясывает турбулентит от него
кого-то наверное из самолета захомутать хотят серьезного
у нас это уже было в бостоне один раз сентлуисский рейс к нам завернули по техпричинам а потом арабчонка из него выудили
тоже с эскортом шел
так мы диспетчеры этот ястребок только перед аэропортом засекли
