поцеловав девушку в лоб.
– Чувствую себя отменно, и все благодаря тебе.
– Мы можем поговорить серьезно? – деловито спросил мужчина.
– Да, конечно, – отозвалась она. – О чем ты хотел со мной поговорить?
– Смерть твоего отца внесла некоторые коррективы в наши планы. Но я хочу тебя уверить, что мы поженимся, как только это будет возможно. Выждем положенное время траура и поженимся.
– Твоя мама не благоволит ко мне, – кротко заметила Алана Кэллахан.
– Пусть тебя это не беспокоит. В своем доме я хозяин, – решительно заявил Гай. – Просто повторяй себе, что я люблю тебя.
Сидони Радклифф не привечала ее, и не удивительно. Вдова Дэйвида Радклнффа слишком хорошо знала, какие чувства ее супруг испытывал к Аннабел Денби-Кэллахан.
Но с другой стороны, Гай был ее отрадой. Она обожала его, хоть и без фанатизма, какой демонстрировала ее свойственница Ребекка Радклифф по отношению к Саймону, однако не менее сильно. Она поняла, что ее попытка свести сына с Виолетт Денби потерпела поражение, и отступила. Она решила просто не вмешиваться в его личную жизнь. Зная независимый характер Гая, она понимала, что, противясь его выбору, рискует испортить свои отношения с сыном, но никак не его отношения с Аланой Кэллахан.
Сидони выбрала холодную вежливость и полное безразличие к будущей хозяйке «Уонгари». Хотя догадывалась, что все это временно и скоро они заживут одной большой семьей, когда появятся внуки, и не только от Гая, но и от Алекс, которая уже объявила матери о своем воссоединении с Кираном Кэллаханом. И эту новость Сидони тоже приняла без единого возражения.
– Это так странно, Гай, – вновь заговорила Алана. – Мне все не верится, что такие беседы между нами возможны. Еще недавно я не испытывала к тебе ничего, кроме чувства настороженности. А теперь ты мне самый близкий человек. Я даже не испытываю больше сомнений, знаю наверняка, что ты тот, кто мне нужен. Тебя я буду не только любить всем своим сердцем, но и уважать, что для меня всегда было важным.
– А я со своей стороны ручаюсь, что никогда тебя не обижу. Со мной ты не будешь ни в чем нуждаться… Ты знаешь, я не торопился связывать себя узами брака. Хотел найти свою судьбу. Но сейчас я настроен решительно. И раз уж я выбрал тебя, то, значит, так тому и быть. Тебе я не изменю, себе – тем более. – Гай сжал ее руку в своей ладони и, заглядывая в глаза, напрямую обратился к ее девичьим страхам: – Ты можешь стать моей сейчас, но если не чувствуешь себя готовой, я согласен ждать, сколько потребуется. Сам-то я уже считаю нас мужем и женой. И если ты решишься, что моих заверений тебе довольно, я обещаю: ты никогда не станешь об этом сожалеть.
– Я не чувствую себя готовой. Но знаю, что ничего на свете мне не хочется сейчас с такой силой, как стать твоей. Я полностью доверяю тебе, Гай, – прошептала она.
Гай нежно обнял ее и поцеловал. Затем поднял на руки и понес наверх, в спальню.
– Мы будем вспоминать этот миг всю нашу жизнь, любимая.
Эпилог
Церемония бракосочетания молодого хозяина легендарного поместья «Уонгари» и дочери обедневшего фермера Аланы Кэллахан проходила в роскошных интерьерах старинной усадьбы. Эстетической стороной вопроса ведала признанный авторитет в области стиля Александра Радклифф.
Были идеи организовать свадьбу в Сиднее, в одном из крупных соборов, с помпой, присущей важнейшим событиям в жизни таких семейств, как Радклиффы. Но Алана и Гай поразмыслили и решили, что раз их роман развивался на лоне природы, что поскольку они по натуре своей сугубо сельские жители, то и свадьбу следует устраивать в соответствии с пасторальными канонами.
Буйствующая природа врывалась в окна особняка, обступала дом со всех сторон, обрамляла веранды. После долгого периода засухи зеленое буйство наконец взяло свое и напиталось от щедрой земли соками.
Алана и Гай тем временем обживали свой собственный Эдем.
Вся долина жила предвкушением. Свадьбы подобного масштаба случались в этих краях не часто.
Ко дню бракосочетания местную церквушку убрали белоснежными и кремовыми цветами, атласными лентами. Были срезаны самые стройные розы с самыми нежными бутонами.
Все, чего касалась рука Александры Радклифф, с азартом увлекшейся устроительством, открывало миру свое сокровенное дотоле совершенство. Чутьем истинного художника она из традиционных элементов убранства создавала уникальнейшие композиции, дышащие свежестью, нежностью и чистотой.
Она никому не признавалась, но в тайниках сердца помышляла о том, что в свое время могло статься и в ее жизни с Кираном, но по воле рока не случилось, и что если и приведет возлюбленный ее однажды к венцу, то это будет брак зрелых людей, познавших многие беды. Нынешняя же невеста была воплощенной неискушенностью в делах любовных, и если и познала близость со своим единственным мужчиной, то в бесхитростности и прямоте своей не попрала ни одного закона чести, и как была невинна душой, так таковой и оставалась с полным правом на белизну своего подвенечного убора.
С трепещущим сердцем Александра выбирала для Аланы платье и фату, а для себя – наряд подружки невесты.
Киран никогда не видел свою прекрасную и таинственную возлюбленную такой кроткой, почти робкой, погруженной в неведомые ему мысли. Ее экзотическая грация сделалась мягче, а взор загадочнее. Киран влюблялся в Алекс заново. Он и сам в своем созерцании ее перемен стал ласковее, снисходительнее, мудрее.
Алекс обрядила Алану в белоснежный шелк, убранный романтичным тончайшим кружевом. Изящный лиф, украшенный натуральным жемчугом, уподоблял невесту венценосной особе. Она вплела в ее пшеничные локоны крошечные бутоны, которые прикрыла тончайшим флером фаты.
В полном облачении Алана появилась перед собравшимися в церкви земляками. Она ступила на постеленную для нее ковровую дорожку и стала медленно приближаться к алтарю в такт торжественным органным аккордам, под руку с Чарлзом Денби, взявшим на себя обязанности посаженого отца. Позади семенили две разряженные крохи с корзинками, полными цветов, а по краям от алтаря дожидались все три ее кузины с цветочными именами: Виолетт, Лили, Рози. Старшая, сменившая гнев на милость, очень гордилась собой и своим феноменальным великодушием. Казалось, все прежние разногласия, разделявшие две ветви одной семьи, отошли в прошлое. Но как знать. Жизнь переменчива.
Киран в роли шафера и Алекс, подружка невесты, стояли рядом с терпеливо ждущим женихом, неотрывно смотрящим на свою избранницу.
Дядя Чарлз вверил племянницу Гаю Радклиффу и отступил.
Жених и невеста приблизились к алтарю, встали напротив отца Брэннана и приготовились внимать:
– Согласна ли ты, Алана Мари Кэллахан, взять этого мужчину… Согласен ли ты, Гай Балфор Радклифф, взять эту женщину…
– Да, – ответила Алана.
– Да, – ответил Гай.
Все умиленно переговаривались. Противники примирились, проблемы отступили на задний план. Восторги затмили ревность и зависть.
Александра и Киран покидали церквушку вслед за новобрачными, зная, что однажды они сюда вернутся уже в главных ролях жениха и невесты. Но не от этого шага зависело сейчас их счастье.
Гордая и красивая мать жениха остановилась на паперти церкви, глядя вслед своим детям.
– Сидони, дорогая! – окликнула ее приятельница. – Эти двое определенно счастливы.
– Они это заслужили, – сдержанно отозвалась старшая миссис Радклифф.
