в офис и развил бурную деятельность.
Периодически он пытался разговаривать сразу по двум телефонам, но впечатление было такое, что ни один из них не работает. Его лысина, хорошо различимая в бинокль, сверкала тут и там. Иногда он носился от стола к столу, а то надолго застывал в нелепой позе, рассматривая какой-то документ.
К концу рабочего дня у офиса остановился роскошный «Фольксваген-Пассат». При виде бритоголовых пассажиров в кожанках у меня не осталось сомнений о роде их занятий. На всякий случай я приготовился действовать. Зря.
Оказалось, что шеф состоит в трогательных отношениях не только с продавцами, но и с рэкетирами. Некоторое время они мирно что-то обсуждали. Никаких повышенных тонов и угрожающих жестов. Обычная приятельская беседа. Правда, не обошлось без конфуза, но не имеющего к делу прямого отношения.
Похлопывая собеседников по плечам, шеф выставил на стол три стакана и полез за бутылкой. Судя по тому, как он чесал голый затылок, бутылки не оказалось. Дальнейшие хаотические поиски также не увенчались успехом. Оставив гостей, шеф вышел к секретарше.
Дебора зевнула, благовоспитанно прикрыв рот ладошкой. Давно стемнело.
– Ну что там?
– Трогательная сцена между шефом и подчиненной. Хочешь посмотреть? Скоро поедем.
Дебора посмотрела. Николай Николаевич посылал секретаршу в магазин, только денег у него, кажется, не было. Оно и немудрено. После бурной сцены с заламыванием рук и попыткой встать на колени секретарша вздохнула, покопалась в сумочке и вышла на улицу.
С ее возвращением дела пошли веселее. От выпитого череп шефа быстро стал пунцовым. Теперь он не метался по офису, а восседал в сигаретном дыму за своим столом и размахивал руками. Секретарша посмотрела на часы, просунула голову в дверь и ушла. На нее никто не обратил внимания, раскаты смеха долетали до нашей машины.
Идиллия была прервана внезапным появлением интеллигентного вида женщины в плаще, бигуди и тапочках на босу ногу. Увидев ее, кожаные куртки спешно ретировались. Между тем экзекуция в офисе была в самом разгаре.
– Поехали? – зевнул я. – По-моему, тут все ясно.
– Подожди, – прошептала Дебора, не в силах оторвать взгляд от бинокля.
Она досмотрела все до конца, потом мы снова приземлились в кафе и поужинали. Выглядела Дебора уставшей. Я тоже чувствовал себя не мальчиком. День выдался нелегкий. Ноги гудели. Радовало только то, что мы не умрем здесь с голода. Несколько дней на сосисках и кока-коле можно прожить припеваючи.
– Поехали? – спросил я, когда мы покончили с ужином.
– Поехали, – кисло улыбнулась Дебора. – Я что-то жутко устала.
Я не стал ей говорить, что в нашей гостинице как следует не отдохнешь. Скорее наоборот. Зачем расстраивать человека?
Я отвез Дебору в гостиницу и поставил машину на платную стоянку, чтобы утром не остаться без колес. Потом заглянул к ней в номер, узнать, как дела. Нам дали лучшие номера в гостинице, проходящие как «люкс», и все же дела были не ахти.
Во-первых, рухнул карниз с прожженными шторами, во-вторых, в санузле за отпавшим слоем ржавчины открылся свищ на канализационной трубе. Потопом он, правда, не угрожал, но воздух не озонировал, это точно. Что тут можно было сказать? Разве что пожаловаться в международную лигу сексуальных реформ, так она по средам не работала.
Я уговорил Дебору переехать в мой номер, где из наличного инвентаря скомпоновал что-то похожее на жилище первобытного человека.
– Пока, – подмигнул я на прощание. – Завтра нас ждут большие дела!
– Пока, – вымученно улыбнулась Дебора.
Я захлопнул дверь, и тут же в комнате раздался страшный грохот. Чертов шкаф, я про него совсем забыл. Я вернулся. Дебора застыла посреди комнаты с прижатыми к груди руками. К счастью, все обошлось без травмы.
– Забыл предупредить, – ободряюще сказал я, – номер, конечно, «люкс», но руками лучше ничего не трогать. Гуд бай...
– Гуд бай... – едва слышно прошептала Дебора.
Наверное, ее следовало обнять, из чисто гуманных соображений, но я не стал этого делать. Еще воспримет мой порыв как сексуальное домогательство, хотя – какие, к черту, в этой гостинице могли быть сексуальные домогательства. Воду, и ту выключают в девять часов, – унести бы ноги подобру- поздорову.
Я немного подождал в своем номере, не обрушится ли у Деборы что-нибудь еще. Снизу, из офисов, доносились дикие вопли. Фирм там было так много, что пьянки носили перманентный характер: не успевала закончиться одна, как уже с новой силой разгоралась следующая. У Деборы было тихо. Оставалось только надеяться, что все, что должно было упасть, уже упало. Я осторожно выскользнул в коридор и закрыл дверь. Лично меня большие дела ждали уже сегодня.
В фойе на первом этаже верхний свет был выключен. Мне повезло, что я без травм добрался до стойки дежурного администратора. Это была примерно сорокалетная довольно миловидная женщина. При свете настольной лампы она с увлечением читала книгу.
– Добрый вечер! – промурлыкал я, улыбаясь самой широкой своей улыбкой, и попытался просунуть голову в стеклянное окошко.
Женщина дочитала абзац до конца и нехотя оторвалась от книги.
– Здрасьте.
– Я из триста десятого номера. Иду на деловую встречу, возможно, задержусь. Вы не сможете впустить меня, если я...
– Ваши проблемы. Вход до одиннадцати, – холодно бросила она, вновь склоняясь над книгой.
– Я заплачу.
Она проигнорировала мои слова, но, поскольку я продолжал стоять, то, переворачивая страницу, добавила, не глядя на меня:
– Я буду спать. Отойдите от стойки. Вы мне мешаете.
Я отошел. В рынок ее не затащишь и на тракторе. Эта женщина ходила на работу читать женские романы и спать. За приоткрытой дверью виднелась расстеленная на диване постель. Правда, возникал вопрос, за что с нас содрали такие деньги. Причем с Деборы – вдвойне. Я так и не смог ей объяснить, что такое прописка и почему, если ты прописан на Украине, с тебя дерут шестнадцать гривен, если в СНГ – двадцать, а если не прописан, то двадцать пять. Да и как это можно объяснить? Дебора, конечно, расстроилась, но я – нет. Если у нас расстраиваться по пустякам – через день заикой станешь.
Я просто вернулся в номер и сковырнул ножом штапики на форточке, благо стекло в ней было одно. Гвоздей в гостинице было завались, а со стеклами, кажется, ощущалась напряженка. Потом опять спустился вниз и вышел на улицу. Администраторша даже не соизволила выглянуть из-за стойки. Наверное, какой- нибудь Эмилио Гонсалес как раз соблазнял новую жертву на берегу Мексиканского залива. Не до того...
Глава 5
Продвигаться, а особенно искать что-либо в этом городе было довольно сложно. Уличные фонари, наверное, включались по большим праздникам, вроде юбилейной серии «Династии» или приезда начальства. Навернувшись пару раз в кромешной тьме, я стал осторожнее, а потом и вовсе приноровился. Весь фокус заключался в том, чтобы поднимать ноги резко и повыше, как при езде на велосипеде. Да и глаза со временем привыкали, так что через десять минут я уже легко отличал открытый канализационный люк от покосившегося железобетонного столба.
Ночная жизнь в городе, как и жизнь вообще, была не ахти. Я обошел пять или шесть заведений, иногда заказывая водку, чтобы не бросаться в глаза, и попивая кока-колу. Заведения располагались в подвалах, на улице под навесами и маскировочными сетками, одно – даже на крыше, но картина везде была примерно одинаковая.
Несколько безбожно намазанных несовершеннолетних девиц уныло оглядывались по сторонам в ожидании, пока их кто-нибудь снимет, напоит и затащит в подъезд. Десяток двадцати-тридцати- сорокалетних мальчиков, угрюмо потягивали водку в ожидании рассвета – так сказать, местная золотая
