подкрался. Я поздно заметил, и вот…
Толя наклонился вперед, и журналист увидел входное отверстие от пули в области правой лопатки.
– Целился в голову, а я обернулся в последний момент.
Теперь Гера заметил пузырящуюся кровь на губах товарища и мертвенную бледность щек.
– Галина! Быстро аптечку из машины. Надо остановить кровь, он ее много потерял. Задето легкое, и не видно выходного отверстия. Вколи ему двойную дозу обезболивающего.
– Командир! – Толя говорил уже с трудом. – Эти были не с наблюдательного поста. Ту троицу я ликвидировал сразу. А эти позднее появились с северо-запада, одеты по-другому. Я их сюда специально отвлек, подальше от видеокамер… Может…
– Помолчи, Толик, тебе лучше не разговаривать. Я понял, что ты не успел рассмотреть их лиц, но вдруг среди них Азер.
Раненый согласно прикрыл веки. Гера оставил его на попечение подошедшей с медикаментами Гюльчатай, а сам последовательно обошел всех трех убитых, внимательно вглядываясь в их лица. Азера среди них не было.
Когда он вернулся, девушка озабоченно произнесла:
– Толя отключился. Его состояние очень плохое. Надо срочно в больницу, вытаскивать пулю и останавливать внутреннее кровотечение. Этого я не могу здесь сделать. Если зальет легкие…
– Ясно. Заряды подрываем немедленно. Я добегу до решетки и замурованного входа на случай, если кто-то уцелевший попытается вырваться.
Сам взрыв не уловили ни журналист, ни девушка. Зато через несколько томительных минут ожидания земля под их ногами вздрогнула, послышался низкий глухой шум, и где-то на противоположной стороне каменистого холма с жутким свистом вырвалась к небу струя застоявшегося воздуха. По склону зашуршали катящиеся вниз к фьорду камни…
С огромной силой земля дрогнула еще дважды, и все стихло.
Талеев подождал у решетки еще чуть-чуть, нетерпеливо сплюнул и подбежал к оставленным неподалеку друзьям.
ЭПИЛОГ
«Сегодня в Георгиевском зале Кремля состоялось вручение правительственных наград…»
Владимир Викторович Алексахин встал из-за письменного стола, сделал четыре шага по своему небольшому кабинету и рукой выключил укрепленный на стенном кронштейне плоский телевизор.
– Опять куда-то пульт задевался, – пробормотал он, возвращаясь на место.
Его гость, устроившийся в единственном кресле, промолчал, сосредоточенно наблюдая за кольцами сизого дыма от тонкой кубинской сигары, которую небрежно удерживал пальцами правой руки. К телевизору он сидел спиной. На лацкане его «официального» темно-серого пиджака поблескивал орден Мужества.
– Молчишь? Укоряешь, что одного тебя наградили? Так ты же у нас на всю Команду единственное представительское лицо! И не наградить не могли: норвежцы, англичане, ирландцы, даже японцы – все тебе свои награды присвоили, а Родина-мать?
– Да не переживайте вы, Владимир Викторович! Ребята все понимают.
– А! – Куратор огорченно махнул рукой. – Мне Алексеевой хотелось приятное сделать.
– Уже сделали. Она давно мечтала на юге отдохнуть. Теперь вот с Лифановым в Таджикистане. Отдыхает…
– А ты откуда знаешь? При нашей совершенной секретности…
Теперь махнул рукой гость.
– Да знал бы ты, Гера, как она выпрашивала это задание у Лифанова! А ты в Гааге был, ну и…
Хозяин кабинета щедро наполнил большие рюмки коньяком, подождал, пока Талеев приподнимет свою, и произнес:
– За всех вас, ребята!
Они выпили до дна, и Алексахин тут же спросил:
– На твоей даче сейчас все трое собрались или Редин еще не подъехал?
– Вы откуда знаете?! При нашей-то совершенной секретности…
– Один-один. Как они себя чувствуют?
– В бой рвутся. Вадим очень быстро восстановился. Он и на лечение в Израиль ехать не хотел. Если бы не ваш приказ…
– Я ничего… – Куратор осекся, взглянув на хитро улыбающегося журналиста.
– Но, когда вы подсуетились и в соседнюю лечебницу отправили его друга Анатолия…
– Талеев, ты нагло воспользовался моим официальным именем!
– Но не в официальной обстановке, – быстро добавил Гера. – Так, для своих близких. Ребята мне верят. Вот Сергей Редин еще на реабилитации в нашем подмосковном санатории. Ах да, вы же в курсе! Ему опять приходится с тростью ходить, как пару лет назад, после истории с урановыми стержнями. Сейчас, – он взглянул на часы, – действительно уже все трое на моей даче. И шашлычки…
– Не соблазняй, змей! Не стану я тебя задерживать. Поезжай. Прости, что из-за меня компания ваша сегодня чисто холостая. Или нет?
Герман Талеев ничего не ответил, поднялся из кресла и не спеша направился к двери. Уже взявшись за ручку, он полуобернулся и спросил:
– Господин помощник Президента, а вы по своим каналам не выясняли, нашлась ли на борту лайнера часть выкупа за заложников, которую туда террористы доставили?
– Ну, выяснял. Не нашлась… – Куратор пристально посмотрел на журналиста и взял в руки тяжелый бюст Петра I со своего стола.
А дверь за Талеевым уже захлопнулась.
Примечания
1
К черту
