игровой части начался никем не контролируемый загул с взаимными претензиями разгоряченных водкой людей.
– И доругались они до того, что подрались?
– Клевета,– подпрыгнул на заднем сиденье Чуев.– То есть мы действительно поссорились. Не знаю, правда, из-за чего. Но драки не было. Я ему пару раз дал по морде, и все.
– Их Язон с Костенко разнимали. Костенко потом ушел. Каблук еще немного погундел, повякал и отправился спать. А Витька с Язоном еще часа два водку лакали.
– И больше никого в квартире не было?
– Машка Носова была, но она ушла вместе с Костенко.
Даже из рассказа Верочки становилось очевидным, что дела Чуева плохи. Каблуков вполне мог скончаться от удара, полученного в драке с Витькой не сразу, а немного погодя. Но даже если моего приятеля подставили, то сделали это настолько ловко, что так просто ему не отмыться. Не то чтобы Чуев был завзятым хулиганом, но в пьяном виде иногда выходил за рамки дозволенного. И за дебоши раза два даже попадал в милицию. Обдуманно убивать Каблукова он, конечно, не стал бы ни при каких обстоятельствах. Но нанести в пьяном виде удар подвернувшимся под руку тупым предметом смог бы.
– А куда делся Язон?
– Он ушел с нами. У Язона в кармане был билет на поезд, уходящий в пять часов утра. Он помог Ваське погрузить Чуева в машину, помахал нам рукой и был таков.
– Подожди, а откуда взялся Васька?
– Я позвонила Роману Владимировичу, и он прислал машину. Чуев-то был невменяемым. А Язон побоялся, что они с Каблуком очухаются и опять примутся выяснять отношения.
В принципе все вроде бы сходилось. И в поведении Язона не было ничего предосудительного и подозрительного. Наоборот: он проявил редкую прозорливость, позаботившись об эвакуации пьяного знакомого из чужой квартиры, дабы помешать дальнейшему разрастанию конфликта. И, если бы не золотые тигры и кони, инцидент можно было считать самым что ни на есть обычным. Ну перепились, передрались, случайно нанесли человеку удар в височную область, отчего тот вскорости скончался. Вполне заурядная история. Таких историй в милицейских протоколах – вагон и маленькая тележка.
От асфальта перед чуевским подъездом пахнуло свежестью. Его только что заботливо полили водой. Разумеется, такая забота была не случайной. Дом был элитным, и проживали здесь в основном значительные лица.
Роман Владимирович глянул на провинившегося сынка глазами разъяренного тигра. Хорохорившийся Чуев разом сник, похоже, даже травивший мозги алкоголь не помешал ему понять, что он крупно подставил своего родителя, безотносительно к тому, чем закончится это дело. Виновен Витька или не виновен, но скандал в прессе Чуеву-старшему обеспечен. Расторопные оппоненты такой имидж ему нарисуют, что мало точно не покажется. Я Роману Владимировичу сочувствовал. Во-первых, потому что уважал, а во-вторых, мне доводилось оказывать ему кое-какие услуги на политическом и экономическом поприще, и должен признать, что оплачивались они по первому разряду. Конечно, определенную роль здесь играло и то обстоятельство, что Роман Владимирович знает меня чуть не с пеленок, ибо нашей с Витькой дружбе уже почти три десятка лет. В общем, мне Роман Владимирович доверял, и я оправдывал это доверие.
Если бы не наше с Верочкой присутствие, то Витька вполне мог схлопотать по шее. Роман Владимирович был чадолюбив, многое отпрыску прощал, даже, на мой взгляд, слишком многое, но всему есть предел. Я лично считал, что хорошая оплеуха была бы Витьке только на пользу, но его мама Нина Васильевна была иного мнения и сделала все от нее зависящее, чтобы собравшаяся над головой ее ненаглядного чада гроза громыхнула где-нибудь в стороне. Увы, кроме отцовского гнева Чуеву-младшему грозили и еще кое-какие неприятности, и отвести их материнской руке вряд ли удастся.
Пока Нина Васильевна приводила своего окончательно раскисшего сына в божеский вид, мы с Романом Владимировичем обсуждали ситуацию в его кабинете. Новая чуевская квартира была для меня пока еще в диковинку. И, если честно, старая мне нравилась больше. Была она привычнее, поскольку я провел в ней немало времени, и уютнее.
– Что ты об этом думаешь? – Роман Владимирович предложил мне кофе, и я не отказался.
– Доказать, что это Виктор нанес Каблукову смертельный удар, будет практически невозможно.
– На предмете, которым был нанесен удар, остались отпечатки пальцев. Принадлежат они, скорее всего, Витьке. Кроме того, сразу два свидетеля утверждают, что это именно он нанес роковой удар.
– Верочка говорит, что в свалке участвовали четверо. Удар мог нанести любой. После удара Каблуков поднялся, даже какое-то время сидел за столом и лишь потом ушел в спальню. А отпечатки Виктор мог оставить и после драки. Он ведь еще добрых два часа пробыл в той квартире. Есть и еще одно обстоятельство, которое Виктору на пользу,– сбежавший Язон.
– А почему ты решил, что он сбежал?
– Есть кое-какие основания так думать. Вот из-за этой кошечки с крыльями меня едва не застрелили в Москве.
Чуев-старший выслушал мой пересказ московских приключений с большим вниманием.
– Так ты считаешь, что Каблукова убили не случайно?
– Я почти уверен в этом. Язон заметал следы. А Каблуков, видимо, слишком много знал. Язон при свидетелях спровоцировал ссору между пьяненьким Витькой и Каблуковым, потом отвел последнего в спальню и нанес ему смертельный удар. После чего вытер с тяжелого предмета следы своих пальчиков и дал подержаться за него Виктору.
– А поведение этого Веневитинова тебе не показалось подозрительным?
– Более чем. Это очень серьезный игрок, Роман Владимирович. И не Виктору, конечно, с ним тягаться.
Роман Владимирович собрался было высказать по адресу сына несколько ласковых слов, но в последний момент передумал. Вспыхнувшую ярость он погасил другим способом: поднялся с обтянутого кожей кресла и прошелся по обширному кабинету, заложив руки за спину. Чуев-старший и в пятьдесят лет не потерял стройности фигуры, да и вообще смотрелся моложе своих лет. Не при Нине Васильевне будет сказано, но дамы благоволили к Роману Владимировичу до сих пор. И дело было далеко не только в деньгах. Чуева- старшего нельзя назвать писаным красавцем, но подобные жестковато-волевые лица нравятся женщинам. В общем, если говорить о внешности, Витька унаследовал от своего отца очень много хорошего, а вот что касается характера, то увы. По сравнению с глыбой-отцом Чуев-младший был размазня. В детстве я Витькиного отца слегка побаивался и старался улизнуть из гостеприимной квартиры, когда он появлялся на пороге. Тогда он мне казался очень суровым человеком. Мое мнение о нем с тех пор не слишком изменилось, но наши отношения переросли почти что в дружбу.
– Опиши мне, как выглядит этот Веневитинов.
Однако мое описание ничем не помогло Роману Владимировичу, он только с сомнением качал головой да поджимал и без того тонкие губы.
– Вы думаете, что это Виталий Алексеевич организовал суету с распродажей золотых вещичек?
– Все может быть, Феликс. Вряд ли случайно два близких мне человека, Виктор и ты, оказались замешаны в сомнительную историю. Я по своим каналам попробую навести справки и о Веневитинове, и о Язоне, но и тебе, Феликс, следует поднапрячься. Ситуация достаточно острая. Вот тебе тридцать тысяч долларов. У тебя будут расходы. Отчета за потраченные деньги я с тебя спрашивать не буду, но мне нужен результат. И уже по этому результату мы договоримся о конечной оплате.
Тридцать тысяч долларов – это приличная сумма, во всяком случае для меня, но не умопомрачительная. Я достаточно трезво оценивал свое положение и пришел к выводу, что в сложившейся ситуации, скорее всего, придется рисковать головой. Винить в этом Чуева-старшего было бы глупо по той причине, что в игру я оказался вовлечен не его стараниями, а волею случая или судьбы. Скажу более: я и без чуевских денег это дело так просто не оставил бы. Уж слишком я любопытный человек. Другое дело, что материальное стимулирование всегда благотворно действует на мои умственные способности, а перспектива получить достой-ный приз в случае победы мобилизует внутренние резервы.
Деньги я взял и пообещал Роману Владимировичу потратить их с пользой для дела. А степень доверия между нами была настолько высока, что он даже не потребовал от меня расписки.
На лестнице меня догнала Верочка:
