– Ничего подобного, Тони. Видите ли…
– Ладно уж, замнем. Короче, он подарил мне шикарное кольцо и вообразил, что стал моим хозяином. Но не тут-то было! Правда, я согласилась пойти к нему домой.
В прелестный двухэтажный особнячок из красного кирпича, обставленный антикварной мебелью, полный чудесных безделушек.
– Как тут чудесно!
– Но самое главное ждет нас в спальне. Поднимемся! Жан-Клод потащил ее наверх, бессильную, несопротивляющуюся, и распахнул дверь спальни.
– Раздевайся, – прошептал он, обнимая ее.
– Но я не…
– Конечно, хочешь! Мы оба этого хотим. Он торопливо расстегивал пуговки нарядной блузки, стаскивал юбку, чулки…, потом положил ее на постель и придавил всем весом к матрацу.
– Не нужно, – простонала она. – Пожалуйста, остановись, отец!
Но он, не обращая внимания, рвал молнию брюк. Что-то теплое, неумолимо твердое ворвалось в нее. Она задохнулась от боли, но Жан-Клод, уже не помня себя, врезался все глубже. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем он судорожно всхлипнул и обмяк.
– Ты была великолепной, – пробормотал он наконец.
И тут в ней кипящей лавой взорвалась злоба. Стиснув в кулаке острый нож для разрезания бумаг, она ткнула им в грудь Жан-Клода. Лезвие на удивление легко вошло в сердце. Но она не успокоилась, пока все тело неудачливого любовника не покрылось рваными ранами.
'Больше ты ни с кем этого не сделаешь”, – прошипела она и занесла нож над жалкой и уже безвредной мужской плотью.
Потом она не спеша приняла душ, оделась и вернулась в отель.
– Эшли… Эшли, пора просыпаться. Эшли медленно всплыла на поверхность из окутавшего ее забытья.
– Снова Тони? – вздохнула она, застенчиво глядя на Келлера.
– Да. Она познакомилась с Жан-Клодом в Интернете. Эшли, когда вы были в Квебеке, случались провалы в памяти? Когда вы словно просыпались и обнаруживали, что время девалось неизвестно куда?
Эшли нерешительно кивнула.
– Да, и довольно часто.
В эти моменты всем управляла Тони.
– И именно тогда…, тогда она…
– Да.
Следующие несколько месяцев протекли без особых подъемов и спадов. Доктор Келлер любил слушать пение Тони и сидеть вместе с Алетт в саду, пока та рисовала. Оставалось обсудить еще одно убийство, но он хотел, чтобы Эшли перед сеансом окончательно успокоилась. Наступал самый ответственный момент, и сейчас главным было ничего не испортить. Прошло почти пять лет с того дня, как Эшли приехала сюда. Она почти здорова. Почти.
В понедельник Гилберт попросил Эшли прийти. Она нерешительно переступила порог его кабинета. Гилберт присмотрелся к девушке. Выглядит не слишком хорошо: бледная, уставшая, словно предчувствует, что ее ожидает. При виде Гилберта она коротко кивнула.
– Доброе утро, Эшли. Как себя чувствуете?
– Нервничаю. Это последнее, верно?
– Да. Сегодня потолкуем о помощнике шерифа Блейке. Что он делал в вашем доме?
– Я сама просила его прийти. Кто-то написал помадой на зеркале в ванной: “Ты умрешь!” Я до смерти перепугалась. Совершенно растерялась, не знала, что делать. Думала, кто-то хочет меня убить. Я позвонила в полицию, и мистер Блейк согласился приехать. Такой милый человек. Он очень мне сочувствовал.
– И вы захотели, чтобы он остался.
– Да. Мне было страшно ночевать в квартире одной. Он пообещал провести там ночь, а утром договориться о круглосуточной охране. Я предложила ему лечь в спальне, а самой переночевать на диване в гостиной, но он не согласился. Прекрасно помню, что мистер Блейк проверил, закрыты ли окна, и задвинул на двери все засовы. Его пистолет лежал на столе рядом с диваном. Я пожелала ему спокойной ночи, вошла в спальню и закрыла дверь.
– И все?
– Да. Проснулась я от диких воплей под окном. Потом приехал шериф и сообщил, что тело мистера Блей-ка нашли в переулке.
Она замолчала, ломая руки.
– Хорошо. Теперь вы заснете. Закрывайте глаза, успокойтесь, расслабьтесь…
Дождавшись, пока Эшли отключится, доктор Келлер тихо позвал:
– Тони…
– Здесь я, здесь! Опять докапываетесь до правды?
– Что поделать, приходится.
– Так и быть. Эта идиотка Эшли не нашла ничего лучшего, кроме как пригласить Блейка к себе. Она же ни с кем не советуется! Считает себя умнее всех! Уж я могла бы ей порассказать, что ее ожидает!
Он услышал крики из спальни, вскочил и, сжав рукоятку пистолета, поспешил к двери и прислушался. Все тихо. Ему, должно быть, почудилось.
Сэм уже повернулся, чтобы отойти, но тут крик повторился. Он толкнул тяжелую створку. Эшли, голая, не позаботившись прикрыться даже простыней, крепко спала и тихо стонала во сне. Сэм подошел ближе. Она что-то пробормотала и свернулась клубочком. Такая красивая, такая соблазнительная и беззащитная. Кажется, ей снятся кошмары…
Сэму отчего-то страстно захотелось прижать ее к себе, утешить, укачать, как ребенка. Он прилег рядом и осторожно притянул ее ближе, но, ощутив жар ее тела, потерял голову.
Ее разбудил чей-то голос, твердивший одно и то же:
– Все хорошо. Ты в безопасности.
Жесткие губы прижались к ее губам, поползли ниже… Мужчина перевернул ее на спину, разомкнул бедра и оказался в ней…
– Нет, папа! – пронзительно вскрикнула она. Но он двигался все быстрее, все настойчивее, и жажда мести, дикая, примитивная, затопила душу. Она едва успела дотянуться до ножа, лежавшего на тумбочке у кровати, и несколько раз ударила отца…
– Что было после того, как вы его убили?
– Завернула труп в простыню, потащила в лифт и вынесла через гараж в переулок, – ехидно сообщила Тони.
– А потом, – рассказывал доктор Келлер Эшли, – Тони завернула труп в простыню, потащила в лифт и вынесла через гараж в переулок.
Эшли побледнела.
– Она чудо…, то есть я. Это я чудовище.
– Нет, Эшли, вам нужно постоянно помнить, что Тони – порождение ваших моральных травм, бессознательная попытка защититься от удара. То же самое можно сказать об Алетт. Пора вам встретиться. Без этого вы никогда не поправитесь.
Эшли отчаянно зажмурилась.
– Вы правы, доктор. Я постараюсь. Когда…, когда это будет?
– Завтра утром.
Эшли обреченно кивнула.
Назавтра, погрузив Эшли в забытье, доктор Келлер начал с Тони.
– Тони, я хочу, чтобы вы и Алетт поговорили с Эшли.
– А почему ты воображаешь, что она готова к этому?
