Захочет человечество голодать и поголовно переходить на фрукты-овощи? Нет. Ели мясо, едим и есть будем. Раньше — зверей, теперь — разумных существ. Образованные разумные будут есть необразованных. Уровень образования — как отмазка от сковородки. Нет, есть еще критерий. Бычка за год откормить можно, а человеческого оболтуса — 18 лет. Экономически невыгодно. Новый критерий селекции разумных. Кстати, в обе стороны работает…
Решено! Человечество не должно знать о моем открытии. Пусть я сволочь, пусть злой гений, черный ангел, дерьмо на палочке, но пятно будет лежать только на моей совести. Сделал открытие — сделаю и закрытие. Не привыкать. Я обязан это сделать!
Тогда что у меня в активе и что в пассиве для закрытия? Разложим по полочкам.
Минусы: доступность нейроиндукторов, мощных компов и математических пакетов сейсморазведки.
Плюсы: поголовное увлечение медиков пакетом томографического и резонансного анализа. Здесь он не тянет, но это еще понять надо.
Плюсы: Отсутствие хоть сколько-нибудь значительного числа специалистов широкого профиля. Типа моего.
Минусы: Хватит и одного спеца. И эти охламоны могут объединиться в группы из двух-трех человек.
Плюсы: Моя гениальная идея прокачки мозга. Мое ноу-хау. Побочный результат пятнадцати лет занятий искусственным интеллектом. На этом я выигрываю лет десять, или около того…
Что показывают весы? Что я просто обогнал всех лет на десять. А потом придет какой-нибудь лохматый аспирант, вчерашний студент — и повторит от нечего делать мое гениальное открытие.
Вывод: замалчивать мало. Нужно активно закапывать открытие. Вот дьявол! Опять влез не в свое дело. И это дело опять меня засосало. С головой. Как вонючее болото.
Не отрывая взгляда от норки, Сильва нервно бьет хвостом.
— Она думает, у меня других дел нет! — жалуются мне колонки рядом с телевизором. Сам комп спрятан под столом.
— Забудь о ней. У меня где-то мышеловка была.
— Только попробуй! Заставлю самого съесть!
— Это моя добыча! — реву я, подхватываю Сильву и валюсь на диван.
— Дяденька, не смей обижать маленьких! — пищат колонки. Некоторое время боремся. Сильва атакует и побеждает.
У кошки четыре ноги
Позади у нее длинный хвост
Но трогать ее не моги
За ее малый рост, малый рост!
Пою я, распластанный на диване. Сильва слушает, склонив голову на бок.
— Очень правильная песня, — оценивает она. — Ты прощен! Но о мышеловке забудь! Мыши мои. Не смей их ловить или подкармливать.
— Согласен! Но птички — мои.
— Крупные — твои, мелкие — мои, — предлагает Сильва.
— Наоборот — согласен.
— Ты берешь крупных птиц и крыс сверху!
— Торг здесь неуместен! — категорически заявляю я.
— И червяков для рыбалки, — выкладывает последний козырь Сильва.
— Отдаю тебе червяков. Я себе на месте накопаю. Ладно! Ты берешь мелких птиц, а также тлей, комаров, колорадских и прочих жуков.
— Шантажист. Твоя взяла. Но голуби и крупнее — мои!
— По рукам!
— По лапам! Червяков тоже можешь забрать себе.
— Я этого не забуду, любимая. Каждая третья рыбка — твоя!
Довольная Сильва задирает мордочку, чтоб я снял шлем, слизывает с блюдечка таблетку кошачьего антисекса, подмигивает мне и идет на прогулку. Дел много. Нужно осмотреть и заново пометить участок… Или только коты метят? Надо у Сильвы спросить. Но осмотреть и объяснить соседским котам, кто есть кто — это надо… Много дел. А я приступаю к чайной церемонии. К ритуалу. Тщательно, до скрипа отмытый чайник ошпариваю кипятком. Две ложки заварки из одного пакетика, одна из другого. Перемешиваю смесь, встряхивая чайник, нюхаю запах и заливаю крутым кипятком. Теперь — накрыть колпаком и четыре с половиной минуты глотать слюнки. У меня для этого дела даже песочные часы куплены. На три минуты и на пять. На четыре с половиной песочных часов не делают.
Пока настаивается чай, распахиваю окна на веранде. Снимаю колпак, нюхаю пар из носика. Хорошо…
— Лаванда, горная лаванда… — мурлыкаю, наливая в маленькую фарфоровую чашечку на блюдечке с голубой каемочкой. Отпиваю глоток. Чудесный вкус, просто божественный. Тонкий, чуть-чуть терпкий. Маленькими глотками выпиваю всю чашку. Но тут просыпается голод. Чайные церемонии откладываются в буфет до следующего раза. Наливаю божественный напиток в граненый стакан, сверху — три ложки сахара и ложка варенья. Картину морального падения дополняет бутерброд из двух разрезанных вдоль сосисок на толстом ломте хлеба.
Только закончил перекус, как на подоконник вспрыгивает Сильва. Перепрыгивает на стол — по чистой скатерти грязными лапами! — и кладет передо мной птенчика-желторотика.
— Из гнезда выпал?
Кивает и подталкивает добычу ко мне лапкой. Мол, вы это просили — вот вам!
Вздыхаю, согреваю несмышленыша в ладонях.
— Иди, показывай.
Сильва сигает через подоконник, а я, позавидовав ей, выхожу в дверь. Ага! На моем доме появилось ласточкино гнездо. Одалживаю у соседа лестницу и возвращаю непоседу домой. На ехидной мордочке Сильвы проступает задумчивое выражение.
Могу ли я закопать открытие? Почему — нет? С искусственным интеллектом ведь удалось. Конечно, процесс требует постоянной работы, активной переписки с работающими в этой области. Стоит только ослабить внимание, как появляются новички, готовые пересмотреть аксиомы. Их нужно критиковать, ободрять, обучать, снабжать ссылками на научные труды предшественников. В общем, тихонько подталкивать в болото.
Метод в общем-то простой. Объявить опасное направление исследований тупиковым, вдоль и поперек изученным, а интересное, красивое, но неохватное — самым перспективным. Не то, чтоб это направление было полным тупиком, но на его разработку десяти жизней не хватит. Зато и выход будет безопасным. Не искусственный интеллект, а имитатор ИИ. Без творческой фантазии, но предсказуемый, и поступающий разумно в самой сложной ситуации.
Теперь мне нужно повторить то же самое в медицине. Объявить глобальное исследование мозга по моей методике пройденным этапом, разбить мозг на ряд функциональных узлов, утопить специалистов в исследовании узких тем. Пусть роют глубоко, но узко. Главное — свести к минимуму исследование общей карты мозга. Общая карта — во всех деталях — должна быть опубликована во всех источниках. Якобы, ничего нового здесь открыть уже нельзя. Надо уточнять детали.
Прекрасно! За исключением пунктика. Для этого мне придется изучить общую картину, натаскать Петю, в крайнем случае — открыться ему. Петя — поймет. Да, наверно, придется ему открыться. Тогда за нашей спиной сразу встанет авторитет института, имена трех академиков. Медицина и физиология — не кибернетика. Области консервативные, склонные к чинопочитанию. Итак… План есть. Работу, конечно, придется менять…
Зачем я влез в это дело? Спаситель человечества…
Босс опять озабочен своими проблемами. У двуногих яйцеголовых два любимых вопроса: Кто виноват, и что делать? С первым вопросом все ясно, но второй Босс варьирует. От «Что делать дальше?» до «И что теперь делать?» Его проблемы. Не хочу в них вникать. Пусть это эгоизм. Имею право. У меня своих проблем выше хвоста. Если буду собирать в голову всю мировую скорбь, переполнение памяти точно заработаю. В любом случае, при моей жизни мир измениться не успеет. И не фиг думать! Тихо!.. Та-
