подряд.
— Теперь пониже. Медленно пройди над полосой прибоя. Ты только посмотри, сколько жизни! Рыбы, членистоногие, головоногие! А этот! Этот — двоякодышащий, честное слово! Смотри, как улепетывает! Оп! Съели бедненького. Давай у той лужи сядем.
— Как прикажете, мэм, — Спиид послушно опустил шлюпку на песок рядом с полосой гниющих водорослей. Из лужи вылез гибрид жабы и краба, пощелкал клешнями и уставился на шлюпку.
— Томми, это наш первый образец!
— Понял, мэм!
Спиид хотел подхватить жабокраба сачком, но тот с неожиданным проворством отскочил в сторону и оскалил жабью пасть, полную острых, треугольных зубов. Томми подключил второй манипулятор, и пока первый гипнотизировал жертву плавными движениями атакующей кобры, второй подкрался сзади.
— Есть, мэм! — манипулятор опустил брыкающуюся и плюющуюся зверюшку в стальной цилиндр с герметичной крышкой.
— Контейнер номер один. Предположительно, двоякодышащий жабокраб, — надиктовала Эля в бортжурнал. — Томми, а он контейнер не прогрызет?
— Семь миллиметров уплотненной нержавеющей стали. Зубы обломает.
— Тогда берем следующего. Видишь, саблезубый тритончик в ил зарывается.
— Эля, это не зубы, это рога.
— А мне кажется, это хвост с декоративной головой для устрашения.
Может, голова была и декоративная, но кусалась как настоящая. И вцепилась в манипулятор мертвой хваткой. Томми с трудом стряхнул тянитолкая в контейнер.
За десять минут засняли и отловили еще пятерых обитателей лужи. После чего решили погрузиться в океан. Томми опустил шлюпку на воду в двадцати метрах от линии прибоя. Балласт на внешней подвеске придавал шлюпке отрицательную плавучесть, поэтому стоило отключить антигравы, как судно пошло на дно.
— Томми, смотри, кораллы! Совсем как земные.
— Сейчас я его в контейнер…
Но коралл не захотел в контейнер. Увернувшись от манипулятора, он выпустил чернильную кляксу и спрятался за камнем.
— Убежал… Я не биолог, но земные кораллы так себя не ведут, — озадаченно произнес пилот.
— Ничего, я все засняла. Это мимикрия. Раз он маскируется под кораллы, значит, настоящие тоже есть.
За камнем взвихрилось облачко песка, и на секунду показалась пасть, жующая мнимого коралла.
— Были, есть, и будут есть! — прокомментировал Спиид. — Идем в океан?
— Идем! — Эля от нетерпения и азарта подпрыгивала на месте.
Спиид приподнял шлюпку на метр-полтора и повел над самым склоном дна. За иллюминатором быстро темнело.
— Включить фары?
— Не надо, Томми. Свет напугает одних, а других привлечет. Это будет искаженная картина реальности. Подождем, пока глаза привыкнут.
Ожила связь.
— Сорок первый, контрольный вызов.
Спиид наклонил микрофон к себе.
— Я сорок первый. У нас все штатно.
— А чего сигнал такой слабый?
— Мы под водой. Ловим саблезубых жабокрабов.
— Ловись рыбка большая и маленькая? До связи!
Эльвира переключила обзорный экран в инфракрасный диапазон, но в воде от этого было мало толку.
— Томми, я зажигаю свет. Где он включается?
— А искаженная картина?
— Сейчас важно общее представление. Детали уточним после.
Спиид рассмеялся и включил посадочные фары.
— Для общего представления надо посмотреть, что делается на глубине.
— Логично, — согласилась девушка. — Идем в глубину.
В лучах фар роились тысячи крохотных существ. Блестками мелькали, гоняясь друг за другом, рыбки покрупнее. Изредка в луч прожектора попадало нечто крупное, и тогда мелюзга мгновенно исчезала.
— Глубина шестьдесят. Удаление от берега восемьсот метров, — надиктовал Спиид в бортжурнал. — Начинается материковый склон. Уклон до тридцати градусов.
— Томми, тормозни. Смотри, акула с клешнями.
— Минутку, Эльхен. Сорок первый вызывает центральную. Мы идем в глубину, радиосвязи не будет, — забубнил он в микрофон. — Да, все нормально.
Отключив связь, перегнулся через подлокотник и выглянул в боковой иллюминатор.
— Какая же это акула? Это ежик с хвостиком.
— Опоздал. Твой ежик слопал акулу. И вообще, он не ежик, а кустик. Ты когда-нибудь видел кустик с зубами?
— А хвостик?
— Хвостик — акулий! — Девушка выдрала манипулятором хищный кустик с корнем и засунула в контейнер. — Идем дальше.
— Есть, мэм! — Томми наклонил нос шлюпки и повел судно в глубину. Что-то с легким скрежетом протащилось по обшивке от носа до кормы.
— Странно… — нахмурился Спиид.
— Я тоже ничего не видела.
— Знаешь, что надо делать в космосе, если чего-то не понимаешь?
— Думать. Головой!
— Это потом. А сначала, — Томми отпустил на секунду штурвал, набросил на плечи лямки привязной системы. Клацнула пряжка на груди. — Сначала надо принять меры безопас-с-с… Вот пакость!!!
Поперек лобового стекла легло толстое как бревно щупальце. Присоски величиной с блюдце, окаймленные когтями, намертво присосались к стеклу. Спиид стремительно наклонился к девушке, схватился правой рукой за дальний подлокотник ее кресла. Локоть больно вдавился в живот. Эльвира возмущенно взвизгнула. И тут шлюпка словно на стену налетела.
— Вя-я! — из легких вышибло остатки воздуха.
— Пристегнись!
Эля торопливо завозилась с ремнями.
— Убери локоть.
Но тут шлюпка легла на бок. Девушка взвизгнула:
— Ай! Не убирай!
Кое— как застегнула пряжку.
— А я думала, ты выпендриваешься, когда пристегиваться начал. Можешь стряхнуть этого?…
— Наверно, могу, если полный вперед дам. Но он навесное оборудование попортит. Давай, мы его ме- едленно наверх поднимем, сам отцепится.
— Давай!
Шлюпка перевернулась вверх дном, качнулась и встала вертикально носом вниз. Космолетчики повисли на ремнях.
— Чьерт побьери, — старательно коверкая слова, произнес Спиид.
— Вот именно! — согласилась девушка.
— Из такого положения я не могу дать хорошую тягу вверх. Антигравы под днищем…
— А я анекдот к нашему случаю знаю: «— Мыкола, я медведя поймал! — Веди сюда! — Он не йдет. — Тады сам иди. — Медведь не пущает!» Томми, объясни ему, чтоб нас правильно перевернул. А то мой
