неправильные поступки. Только рагги активно боролись с этой болезнью и извели ее под корень.
– Это что, как «индуцированная пассионарность» у Льва Гумилева?
– Если тебе не нравится слово «зараза» или «инфекция», то пусть будет «индукция». А чтобы индуцированный не оказался совсем уж беззащитным, он заодно приобретает какие-нибудь дополнительные способности.
– Ну, хорошо, Коля, а ты-то почему не… это самое? Не индуцировался? Мы же с тобой столько лет общаемся!
– Во-первых, не так уж и много. Во-вторых, мы познакомились, когда я был уже старый, а в-третьих, почему ты решил, что я не заразился?
– Что-то не заметно: у тебя, кажется, все нормально.
– Ага, пожилой российский обыватель добровольно и почти задаром бродит по параллельным реальностям, рискует жизнью, здоровьем, психикой – и это нормально?!
– Нам же обещали прилично заплатить.
– И заплатят, наверное. Только я все равно не возьму ни копейки сверх того, что заработал бы за это время на стройке. Просто из трусости не возьму – чтобы не оказаться на крючке, чтобы спать спокойно. Так вот, в некую реальность делается инъекция «праведности» – появляется особь-носитель, которая влияет на окружающих и, вероятно, может создавать новых носителей.
– Если найдется подходящая кандидатура?
– Конечно! Сам носитель может и не сыграть заметной роли, но его влияние постепенно распространяется на поколения. Если общество не отторгает, не подавляет активно эту заразу, то оно в конце концов выигрывает. В историческом смысле, разумеется. И последнее соображение: сам амулет, расставшись с носителем, превращается в обычный кусок цветного кварца, который передается среди индуцированных как реликвия.
– М-да-а… Круги на воде.
– Какие круги? На какой воде?
– Это я образно: бросил кто-то в мир камешек, от него пошли круги… Первый камешек – и возник разум, второй – и победили кроманьонцы, третий – начало цивилизации. А четвертый?
– Не притворяйся, Вар, – ты уже понял! Посредник говорил о трех периодах «активности» артефакта. В моей реальности они соответствуют второму и третьему событиям, которые ты назвал. Первое мы домыслили сами, о нем и не могло сохраниться никаких данных. Незакрытым остается последнее тысячелетие до новой эры.
– Мои приключения в мире иревов? Понятно, что это смахивает на библейский период, но… Что за событие такое, которое равнозначно предыдущим?
– Приходится признать, что это – формирование монотеизма, утверждение идеи Единого Бога…
– …Которого на самом деле не существует, да? – подхватил Вар-ка. – А почему бы не пойти еще дальше и не предположить, что данное событие является наиболее важным, а все остальные – лишь подготовка к нему?
– У нас нет не только доказательств, но и приличных аргументов «за»!
– Разве? А если подумать? Помнишь слова посредника, что мы, мол, не разминемся с нашими амулетами?
– Помню, но к чему это?
– К тому, что нам, как ты сам понимаешь, доступны только параллельные реальности. Твой мир, Коля, как ни крути, это мир победившего монотеизма. В моей реальности, как оказалось, ситуация примерно такая же. Соответственно, доступными или параллельными для нас являются те миры, где эта победа уже состоялась или только готовится. Все остальные для нас как бы закрыты. Логично?
– С натяжками! – буркнул Николай и задумался. Собеседник терпеливо ждал окончания его мыслительного процесса.
– Послушай, Вар! У меня есть предложение организационного плана. В конце концов, мы ведь здесь не собственное любопытство удовлетворяем. Грубо говоря, перед нами поставлено два вопроса: «Что это такое и зачем оно?» и «Почему у нас не работает?». Мы добыли кое-какую фактуру и придумали, пусть не очень внятный, ответ на первый вопрос. Почему бы наши соображения не перекинуть заказчикам и не спросить их, считают ли они выполненной первую половину задачи? Вдруг наши выводы их устроят и мы сможем сосредоточить свой могучий интеллектуальный потенциал на второй половине проблемы?
– Не вижу, кто или что может помешать нам сделать это, – согласился Вар-ка. – Расскажи им про «инъекцию праведности».
– Почему я?!
– Ну, твоя же идея… Впрочем, мы можем докладывать вместе.
Именно так они и поступили. А потом долго рассматривали поверхность «рации», на которой тускло светились обычные слова: «Информация принята. Благодарим вас».
– Это как же прикажете понимать, господа? – задал вопрос Николай, предусмотрительно прервав контакт с прибором. – Вы нас к черту посылаете, что ли?
– Совсем не обязательно, – не поддержал его Вар-ка. – Может быть, это означает, что наши размышления сочтены ИНФОРМАЦИЕЙ, и она ПРИНЯТА.
– Н-да? А ну-ка, еще раз! – Николай взял прибор в руки. – Господа работодатели! Вы удовлетворены или нет? Можем ли мы считать выполненной первую часть задачи?
Изображение мигнуло и изменилось: «Считать – можете. Благодарим вас».
– Вот так вот! – швырнул «рацию» на стол Турин. – Не хотят помогать, сволочи! Желают, чтобы сами работали.
– Это в тебе булькает классовая ненависть, – усмехнулся Вар-ка. – Может, наоборот: стараются нам не мешать, не пустить нас случайно по ложному следу.
– Ладно, черт с ними! – смирился Николай. – Давай дальше думать. Скажи, ты можешь представить себе «носителя», который все выдержит и не избавится от амулета?
– Ну, такой человек, скорее всего, не сможет умереть естественной смертью, а будет жить, пока не убьют.
– Но это же очень тяжело!
– Можно, наверное, облегчить себе жизнь, если не обзаводиться друзьями и близкими, а бесконечно бродить с места на место, или…
– …Или жить там, где просто никого нет?
– Да, находиться между реальностями – в нашем тумане. Только это бессмысленно, к людям нужно время от времени все-таки возвращаться. Да и питаться чем-то же надо.
– Представляю: торчит в какой-нибудь реальности этакая волшебная гора, и где-то на ее склоне устроено капище, жертвенник какой-нибудь. Туда поклонники приносят дары для бога, а может быть, и общаются с ним при случае – получают заряд бодрости и мудрые советы. Вот бы и нам пообщаться – сразу все станет ясно! Только где… Ты чего, Вар?!
– Ничего. Помолчи, пожалуйста. Дай подумать!
Николай пожал плечами, поднялся и вышел из вагончика. Отсутствовал он минут десять, а когда вернулся, Вар-ка сидел перед разложенной картой и смеялся:
– Ты хотел спросить «где?». А вот здесь! – он ткнул пальцем в переплетение разноцветных горизонталей.
– Почему ты не включил эту информацию в свой отчет, Вар?
– Потому что никакой информации, по сути, и нет. Есть догадки, предположения, фантазии. Согласись, что мир Хаатики у нас самый популярный – вход в эту реальность расположен как бы на перекрестке. Причем временной скачок на границе очень маленький. И самое главное, там имеется некая структура – Храмовый комплекс, который как-то связан со Священной горой. Он значительно древнее, чем государство, и независим от него, зато сам активно влияет на развитие общества. И в этом развитии, как я понял, имеется немало странностей. Правда, мы общались с Патишем в таких условиях, что было не до подробностей, но кое-что я из него вытянул. А потом полазил по склону над этим сооружением.
– И что ты там нашел?
– Ничего особенного: тропу. Еле заметную тропинку от святилища вверх по склону – в наш
