котят, швырнул солдат в заросли. – Ноги в руки, ботаники! Шустренько!
Питомцы его не прекословили. Действовали по заранее оговоренному плану. Разведка напоролась на засаду, следовало самым скорым темпом отрываться. Жаль, конечно, ребят, но приказ есть приказ. Группа, лишившаяся трех человек, немедленно меняла направление и, не вступая в бой, уходила от возможных преследователей. А далее все повторялось. Вновь вперед высылались трое наблюдателей, основной отряд двигался следом на безопасном отдалении.
– Кажется, засекли… – сержант, бегущий рядом с Чибриным, на ходу сплевывал кровь – рашпильной жестокости листва беспощадно хлестала по лицам. Капитан и сам слышал преследователей. С треском продираясь сквозь заросли, за ними мчались соколы «синих». Отданной на съедение разведки им было, конечно, недостаточно.
– Заразы! – капитан прибавил прыти. – Симаков, Дудкин! Взрывчатку мне и сержанту. Сами оставайтесь. Задержать во что бы то ни стало!..
Еще одно беспощадное решение. Такие можно принимать на учениях, но в бою… Фактически любой заслон – это готовые смертники. Такая уж у них них фемида – задержать врага ценой собственной жизни. Не раскручивайся все так стремительно, капитан обязательно оставил бы им пулемет. Но, увы, счет шел на секунды. Засыпаться в самом начале операции, не совершив ни единой диверсии, было бы основательным позором…
За спиной громыхнул взрыв-пакет, затрещали очереди. Симаков с Дудкиным уже вступили в бой.
Скоренько, однако!.. Капитан шумно дышал. Пот заволок спину, сочился по ногам. Преследователи висели буквально на пятках. Это означало одно: они напоролись не на зеленых новичков, а на матерых асов. Если так, то можно было сдаваться сразу. Капитан знал своих ребят. Это были крепкие парни, но до серьезного состязания они все же не дотягивали. Вот и сейчас кое-кто уже начинал отставать. Спринтерская дистанция затягивалась, дыхания не хватало. Тем более, что бежали отнюдь не налегке и не по полю. Ломясь через адские заросли, сержант с рычанием подпинывал отстающих, шепотом матерился.
– Ходу, сынки! Ведь заклюют, гады!..
Лес казался более чем странным. Голые стволики деревьев, смыкающаяся над головами листва. Ни травы, ни песка, ни змеистых древесных кореньев. Какая-то пашня, по которой только что проехались плугом…
Далеко позади пронзительно закричали. Капитан чуть повернул голову. Симаков?… Чего он блажит, дурной? Или наказывают всерьез?
Крик не стихал, и поневоле капитан ощутил холодок непривычного страха. Не должны так кричать, когда бьют. Не пацаны все-таки…
– Стойте! – выдохнул он. Грудь его часто вздымалась. От каждого слова под ребрами болезненно екало. – Сержант! Останови ребят! Что-то здесь не так…
Заклацали затворы. Отпыхивающаяся горстка бойцов щетинилась стволами, готовясь к отпору.
– Пулемет и гранаты к бою! – капитан шагнул за зеленый древесный ствол, поднял автомат.
Вот сейчас… Мелькнет первый, второй – и начнется маленький цирк. Одна кучка людей будет садить в другую холостым огнем, а потом, видимо дойдет до рукопашной свалки. Тут уж все решит количество. Если это окажется взвод, то лучше и не рыпаться. Поломают ребяткам зубы. А на кой ляд им возвращаться домой щербатыми?…
В зарослях снова громыхнула очередь. Капитан нахмурился. Он был достаточно опытен, чтобы отличить холостые выстрелы от настоящих. Стреляли БОЕВЫМИ.
Что за черт!.. Он вытянул голову. Кто-то там в зарослях хрипло дышал и даже почти взрыкивал. Трещали ломаемые стволы, на людей это не походило.
– Капитан!..
Его звал сержант. Трясущейся рукой он показывал куда-то влево. Чибрин шагнул к бойцу.
– Там… Там медведь.
– Медведь? Откуда?!.. – но Чибрин и сам уже видел. Это был не медведь. Шагах в тридцати от них в просвете между частыми бамбукоподобными стволами по земле катались серые шерстистые существа. Величиной и впрямь с рослого медведя, они, тем не менее, отличались и лапами, и туловищем, и строением головы. А еще у них были…
– Господи! – капитан содрогнулся всем телом. Он разглядел бьющие по рыхлому грунту голокожие длинные хвосты.
– Это что же такое? Крысы?…
Лохматые твари явно дрались, отнимая друг у дружки нечто багровое, с расстояния неугадываемое. Более сильный соперник предпринял очередную атаку и победил. Мотнув головой, завладел добычей, торопливо затрусил в сторону. Зверь, оставшийся ни с чем, обернулся к затаившимся десантникам. Черные глазки напряженно разглядывали людей, лапки с коготками в готовности подобрались. Кровь пузырилась на клыках животного, пятнами пачкала шерсть. Чибрин похолодел. Это была кровь его людей! И тварь явно не довольствовалась ею. Она собиралась вновь нападать.
Учения – это в основном грохот и безопасные болванки. Видимости огня достаточно. В каждом из подсумков десантников покоилось по три магазина. Два – бутафория и только один помеченный синей предупреждающей полосой. Боевые патроны предназначались для одного из последних рубежей, где посредники обязаны были оценить не только шум и сноровку диверсионных подразделений, но и прицельность огневого урагана. Поражение условных пулеметных расчетов, фанерных фигурок часовых… Именно такой магазин очутился сейчас в руках капитана.
– Заряжай боевыми! – сипло выкрикнул он. Но чересчур поздно, потому что знал уже цену этой команде. Пятеро ничего не успевших понять перед смертью ребят – такова была плата за его командирскую беспечность.
Гигантская крыса уже мчалась к ним, когда капитан даванул спуск. Выстрелы ударили по ушам, в один миг оглушили. Автоматы били справа и слева. Перезарядить магазины догадались не все, но и той малости, что светящимися злыми пунктирами обожгла крысу, вполне хватило. С визгом лохматое, длиннохвостое существо подскочило на высоту двух человеческих ростов, перекувыркнувшись, упало наземь, судорожно забило когтистыми лапами. А люди распаленно двигались дальше. Чибрин бежал впереди всех. Возможно, он еще надеялся спасти кого-нибудь из тех пятерых.
На пугающе розовой поляне он остановился. Здесь серых тварей сгрудилось не меньше десятка. Рыча и кусаясь, они раздирали то, что осталось от разведчиков. Некогда живая плоть превратилась в обыкновенное мясо. Мучительный спазм едва не согнул капитана крючком. Чибрин никогда не жаловался на зрение, – в данном же случае он предпочел бы полную слепоту. Возможно, картина была естественна для природы, но людям созерцание подобных ужасов зачастую стоит основательной седины.
Шепотом ругаясь, сержант, задержавшийся возле Чибрина, остервенело передернул затвор. С одним магазином он уже расправился.
– Береги патроны, – выдохнул Чибрин. – По глазам… Бей этих тварей по глазам!..
А в следующее мгновение бойцов атаковали. Сразу с двух сторон. Десантники встретили нападающих прицельным огнем. Пули калибра 7,62 убивали гигантских грызунов, но в массе своей остановить не могли. Место павших мгновенно занимали живые – не менее жадные и свирепые. И в этом полном отсутствии страха перед мощью цивилизации крылось нечто чудовищное, чего не в состоянии был воспринять человеческий мозг. Противостояние длилось недолго. При дефиците огневых средств оно и не могло длиться долго. Дрогнув, десант начал отходить. Крысы следовали по пятам, хотя длительная погоня их явно не увлекала. Просто не было причин наседать на двуногих пришельцев и дальше. Добычи без того хватало. Кое-кто из хвостатых грызунов уже терзал клыками собственных убитых собратьев, многих тянуло вернуться на ту обагренную кровью поляну. Это и позволило Чибрину сохранить оставшихся людей. Соблюдая относительный порядок, бойцы отходили, и странный псевдобамбуковый лес продолжал трепетать от грохочущих выстрелов.
Шмель гудел так, что его было слышно даже в салоне. И пилот, и оператор, ничего не соображая, следили за виражами огромного насекомого. Вертолет завис над поляной – самой обыкновенной лесной поляной. Крупные бутоны цветов чуть покачивались от воздушной струи винта, трава лениво шевелилась. Электронный альтиметр показывал добрую сотню метров, глаза же говорили об
