— Почему нарушаем правила дорожного движения?
От удивления я высоко подняла брови:
— Простите? Я ничего не нарушала.
— У меня на радаре скорость более ста километров.
— Это не моя скорость. Вы записали кого-то другого.
— У меня на радаре записана ваша скорость, — стоял на своём гаишник.
— Нет, вы ошибаетесь. На вашем радаре записана скорость другой машины. Я ехала не больше восьмидесяти километров в час, и вам хорошо это известно.
— Какое вы имеете право оскорблять должностное лицо? Вы знаете, что вам за это будет?
От беспредела и наглости гаишника меня забило как в лихорадке. Я выскочила из машины и потребовала отдать мне документы.
— Да от вас алкоголем несет! Девушка, вы пьяны!
— Я?! Да я, кроме кофе, ничего не пила!
— Судя по запаху, вы пили напитки намного крепче, чем кофе.
Гаишник двинулся к своему автомобилю, и мне ничего не оставалось, как пойти следом за ним. К моему удивлению, в машине, кроме него, никого не было.
— Вы превышаете свои полномочия. Я не пила и не ехала на недопустимой скорости.
— Сейчас вы пройдёте освидетельствование, и всё встанет на свои места. Порядок освидетельствования установлен двести десятым федеральным законом. Освидетельствование может проводить инспектор ДПС.
— Вы хотите, чтобы я дунула в трубочку?
— Совершенно верно, — процедил сквозь зубы инспектор. — А я тем временем составлю протокол, где укажу всё, начиная от времени, когда вас остановил, каким прибором измерял, распечатку прибора (алкотестера) и напишу, установлено или не установлено алкогольное опьянение.
Я понимала, что инспектор внаглую вымогает деньги, но его варварские методы разозлили меня ещё больше, и я решила, что не заплачу этому гаду ни копейки.
— Инспектор, вы только позабыли, что подобное освидетельствование проводится при двух понятых, которые тоже расписываются в протоколе. А я что-то понятых не наблюдаю. Понятой удостоверяет в протоколе своей подписью факт совершения в его присутствии процессуальных действий, их содержание и результаты, — невозмутимо проговорила я, усаживаясь в милицейскую машину.
Инспектор тут же изменился в лице и заметно занервничал:
— У меня напарник на часок отлучился. Никаких понятых у меня нет. Поэтому будем делать без понятых. Ишь, я смотрю, вы тут грамотные все стали. Законы знаете. Дыхните в трубочку.
— Без понятых не буду дышать.
— Тогда мне придётся отправить вас на медицинское освидетельствование.
— На каком основании?
— На таком, что водитель отказывается это сделать на месте и у меня достаточно оснований считать вас подшофе. Сейчас составлю протокол и направлю в медучреждение.
— Послушайте, я тороплюсь. У меня нет времени куда-то ехать, и вы прекрасно знаете, что я не пила.
— Не знаю. От вас разит алкоголем. Я мог бы закрыть на это глаза, если мы бы смогли договориться.
— Сколько? — устало спросила я, презрительно усмехнувшись.
— Конечно, это стоит гораздо дороже, но такой красивой и приятной девушке просто невозможно не пойти навстречу. Сто тысяч, и я рву протокол. Всё-таки два нарушения: превышение скорости и вождение автомобиля в нетрезвом виде. Так что сто тысяч, и вы легко отделались.
— Сколько?!
— Сто тысяч, — повторил инспектор и добавил сурово: — В противном случае мне придётся отстранить вас от управления транспортным средством и провести медицинское освидетельствование. Короче, так и быть, за восемьдесят тысяч договоримся, и ни рубля меньше, а то, дорогуша, лишитесь вы прав и заработаете серьёзный геморрой на свою красивую задницу.
Фривольный тон инспектора заметно меня смутил. Он перешёл все дозволенные грани.
— А я с вами на «ты» не переходила. И вообще, я ваш развод за несуществующие нарушения и вымогание взятки записала на диктофон.
— Что ты там записала? — Инспектор раздул ноздри и свёл брови на переносице.
— Что слышал. Хочешь на «ты», давай на «ты»! Что ты ко мне привязался? Обрадовался, что девушка за рулём?! Лучше меня знаешь, что скорость я не нарушала и никаким алкоголем от меня не пахнет! Ты сейчас занимаешься вымогательством под предлогом несуществующих нарушений, да ещё таких, за которые полагается максимальное наказание. Даже не сомневаюсь: если бы я согласилась дунуть в трубочку, ты бы продемонстрировал алкотестер, который бы показал, что я пьяна. У тебя здесь всё подстроено. Я слышала, как вы направляете на медицинское освидетельствование. Очень часто сотрудник ГИБДД в сговоре с врачами, которые за долю в прибыли вынесут любой вердикт. Только знай: в таком случае я поеду на независимую экспертизу и напишу на тебя жалобу твоему начальству и в контрольно- профилактическую комиссию.
— Ах ты умная какая! Где у тебя диктофон?! — Инспектор попытался схватить меня за руку, но я резко её отдёрнула:
— Не смей меня трогать, мент поганый!
— Ах ты сучка!
Я отодвинулась от разъярённого инспектора и сказала уже более ласково:
— Товарищ, инспектор, а у меня денег нет. Может, как-нибудь по-другому договоримся?
— В смысле?
— В смысле того, что я женщина, а ты мужчина. Неужели у нас кроме денег не может быть общих точек соприкосновения?..
Я наклонилась к инспектору и припала жарким поцелуем к его шее. Когда он тяжело задышал, я вытащила из кармана правую руку и всадила шприц в его сонную артерию...
Глава 4
Подъехав к нужному дому, я посигналила, и ворота тут же открылись. Навстречу мне вышла Кира в длинном платье и цветастой шали. Я загнала машину во двор, подошла к ней и поцеловала в щёку:
— Привет. Хорошо выглядишь.
— Да и ты, в общем, тоже ничего. Подыши хоть немного подмосковным воздухом, а то в Москве сейчас мрак. Я как на даче поселилась, так прямо и расцвела.
Кира поправила свои пышные волосы и пригласила меня пройти в дом. Сев в гостиной, я с блаженной улыбкой посмотрела в окно на густые ели и прошептала:
— Как же у тебя хорошо...
Кире за сорок, но выглядит она великолепно. Ухоженная, холёная и даже, можно сказать, породистая. Она относится к тому типу женщин, которым идёт полнота. Поставив передо мной чашку чая и вазочку с клубничным вареньем, она села напротив и озадаченно спросила:
— Ну как, к новой работе готова?
— Можно подумать, у меня есть выбор, — задумчиво произнесла я и закурила.
— Только не делай такое трагичное лицо, — укоризненно произнесла Кира и разложила передо мной несколько фотографий молодого мужчины. — Вот, Радочка, это твоя новая жертва.
— Симпатичный.
— И не говори. Красавец-мужчина. Сразу видно, благородных кровей. Сейчас таких мало. Я когда фотографии увидела, сразу подумала, что его убивать жалко.
— Так может, и не стоит?
