трубки. Дьяволы слишком тщательно привязали его к кровати. Хорошо уже то, что они его не пристукнули…
Телефон замолчал. И тогда Марк услышал, как выдвигают ящик. Это был средний ящик буфета, который всегда заедало, и потому он противно скрипел.
За этим последовала тишина, ничем не прерываемая. Казалось, ей не будет конца. Они ушли? Новый звонок, куда более резкий, чем телефонный: звонок у входной двери.
До его слуха донесся шепот голосов, за ним — крадущиеся шаги. Ему показалось, что он слышит, как приоткрылась дверь, и сделал бешеное усилие освободиться от своих пут, в результате чего веревки лишь сильнее врезались ему в лодыжки и запястья.
Больше он ничего не слышал, пока громкий голос не воскликнул:
— Ну будь я проклят!
Марк не узнал этот голос, но он слышал, как хлопнула дверь, так сильно, что ходуном заходила его кровать и картина на стене. Потом раздались тяжелые шаги и какофония разнообразных звуков.
После этого распахнулась входная дверь его квартиры, и какой-то человек ахнул:
— Великий Боже!
— Значит, Дайвер был прав, — сказал второй голос, приближаясь к кровати: — Вы не ранены, мистер Лессинг?
— Ваш приятель цел и невредим, — заверил Роджера дивизионный инспектор, — фактически он уже поднялся и чем-то подкрепляется. В его квартиру вломились двое, сбили с ног и крепко прикрутили к кровати. Перевернули и перетрясли все вещи. Не знаю, что он еще скажет, когда увидит этот погром!
Дверь спальни отворилась.
— Скоро узнаете! — заверил его Лессинг. Сначала он взглянул на Роджера, потом уж заметил Джанет.
— Как, и вы тут?
Он начал торопливо запахивать на себе халат.
— Боюсь даже и заглядывать туда. Вчера мне удалось купить совершенно очаровательную севрскую статуэтку, такую изящную и хрупкую, что она может разбиться от легкого дуновения ветерка. Надеюсь…
Он умолк, замерев на пороге своей приемной. Зрелище, представшее их глазам, лишило его дара речи. Роджер нахмурился, Джанет стало не по себе. Красивая комната была разгромлена: все было перекорежено, разбросано, изломано…
Вдруг лицо Лессинга прояснилось:
— Вандалы не заметили ее! — воскликнул он, подходя к стеклянной горке, из которой он достал прелестную фигурку в бледно-розовых и голубых тонах. — Разве это не совершенство?
Работники дивизиона были несколько ошеломлены.
Джанет поспешила согласиться:
— Изумительно!
— Помимо фарфора, что стоило у тебя воровать? — спросил Роджер.
— Полузаконченную рукопись, в которой объясняется, почему полиции удается найти преступника. Она находилась в кабинете. Мне думается, они до него тоже добрались.
Они с Роджером подошли к двери, соединяющей большую комнату с кабинетом, и остановились у порога.
— В этом можно не сомневаться…
Кабинет был небольшой. Три его стены были сплошь заставлены стеллажами с книгами, возле четвертой помещался массивный письменный стол, обитый сверху кожей. Мирзэпорский ковер и три глубоких кресла как бы составляли специальный фон для нескольких ярких статуэток, размещенных на особых полочках по этой четвертой стене.
Только фарфор и остался нетронутым.
Большая часть книг была сброшена со стеллажей, остальные лежали в хаотическом беспорядке. Стулья были перевернуты, обивка с них сорвана. Все содержимое ящиков письменного стола было вывернуто, бумаги густо устилали пол…
Джанет, привстав на цыпочки, заглянула поверх их плеч.
— Мне думается, они хотели что-то найти… Живее осмотрись, Марк!
— Разве в этом хаосе можно что-то понять? — запротестовал Лессинг. — Потребуется целая неделя, чтобы навести здесь порядок. И взгляните на мою рукопись!
Листы валялись повсюду, но ни один из них не был разорван.
— Варвары, они по некоторым ходили!
Марк наклонился, подбирая листы, покрытые убористо напечатанным текстом, в то время как Роджер занялся более внимательным осмотром помещения, обратив особое внимание на ящики стола.
Вскоре он выпрямился.
— Два замка взломаны человеком, специалистом своего дела, — сообщил он. — Это не случайный грабеж, они искали что-то определенное. Интересно, кто сейчас на свободе и мог произвести эту работу? — добавил он задумчиво, не отводя глаз от стола.
Работники дивизиона занялись поисками отпечатков пальцев и всяческих улик. Приятно было смотреть, как эти здоровенные, высокие парни почти неслышно передвигаются от предмета к предмету.
Роджер решил, что лучше им не мешать, и вернулся с Марком и Джанет в приемную, где полиция уже закончила осмотр.
— Не грех чего-нибудь и выпить, — вздохнул Марк. — Джан, не откажитесь, помешайте уголья в камине.
В топке уже появился серый налет, но когда Джанет пустила в ход кочергу, заплясали веселые язычки пламени.
— Мне ничего не наливайте, — сказала она.
— Не увлекайся виски, а то у тебя голова разболится еще сильнее! — посоветовал Роджер.
— Можно подумать, что у тебя не трещит голова! — насмешливо огрызнулся Марк. — Кто тебя доставил домой?
— Кот.
— Котенок, — поправила Джанет.
— Что?
Джанет объяснила.
— Гораздо важнее, кто доставил грабителей, — сказал Роджер. — Видели, как один улизнул, после того как стукнул местного полицейского, у которого появились подозрения по поводу стоящей у подъезда машины. Их было двое, ты говоришь?
— Да.
— Они не сказали, что им нужно?
— Нет.
— А ты не догадываешься, что это могло быть?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Ты стал страшно непопулярен из-за Прендергаста и его Мейзи. Всему миру известно, что ты веришь в свой особый нюх в отношении преступлений, особенно убийств. А ты, имеешь дурную привычку разглашать свои подозрения…
— До этого я не слыхивала, чтобы Марк, вот так, без видимой причины, вцеплялся в какое-нибудь дело, — сказала Джанет. — Ведь и раньше на него нападали за то, что он сует нос не в свое дело.
— Явной связи между визитом грабителей и подозрениями в отношении Прендергастов не видно, — сказал Роджер. — Мы даже не знаем, чтобы Марку было известно нечто такое, что беспокоит предполагаемого убийцу Прендергастов.
— Марк, ты что-нибудь узнал? — спросила Джанет.
Лессинг потер себе нос:
— Ничего особенного, но я слишком разоткровенничался во время интервью на телевидении и дал им
