Он наклонился ниже:
– Прежде чем отказаться совсем, может быть вы взглянете на двух дам возле стойки?
Я посмотрел на них. Одна показалась довольно элегантной. Обе были в вечерних платьях. Лиц я не мог рассмотреть.
– Нет, – сказал я еще раз.
– Это вполне приличные дамы, – сказал кельнер. – Та, что справа, немка.
– Она вас прислала к нам?
– Нет, что вы, – возразил кельнер с заискивающей улыбкой. – Это моя собственная идея.
– Хорошо. Предадим ее забвению. Принесите нам лучше чего-нибудь поесть.
– Что он хотел? – спросил Шварц.
– Сосватать нам внучку Маты Хари.[7] Вы, наверно, дали ему слишком много на чай.
– Я совсем еще не платил. Вам кажется, что это шпионки?
– Наверно. Правда на службе у самой могущественной международной организации – денег.
– Немки?
– Одна из них, говорит кельнер.
– Вы думаете, она здесь для того, чтобы заманивать немцев?
– Едва ли. По части похищения людей сейчас используют русских эмигрантов.
Кельнер принес тарелку с бутербродами. Я заказал закуску, потому что почувствовал опьянение, а мне хотелось оставаться совершенно трезвым.
– Вы не будете есть? – спросил я Шварца.
Он с отсутствующим видом покачал головой.
– Я совсем не думал, что меня могут выдать сигареты, – сказал он. – И еще раз проверил все, что со мной было. Спички из Франции я выбросил вместе с остатками сигарет и купил себе немецкие. Потом я подумал, что у меня в паспорте стояла французская виза и штамп о выезде во Францию, – все это могло объяснить наличие французских сигарет, если бы меня принялись обыскивать. Злясь на свой страх, весь мокрый от пота, я вернулся к телефонной будке.
Пришлось подождать. Дама с большим фашистским значком набирала один за другим номера и выкрикивала какие-то приказания. Потом она выскочила из кабины.
Я набрал номер моего друга. Ответил женский голос.
– Попросите, пожалуйста, Мартенса, – сказал я, заметив, что голос у меня сел.
– Кто просит? – спросила женщина.
– Друг доктора Мартенса.
Я не знал, кто это: жена доктора или горничная, никому из них довериться я не мог.
– Как ваша фамилия? – последовал вопрос.
– Я друг доктора Мартенса, – повторил я. – Пожалуйста, позовите его. Доктор Мартенс ждет моего звонка.
– В таком случае вы могли бы сказать мне свое имя…
Я в отчаянии молчал. На другом конце провода положили трубку.
Я стоял на сером пыльном вокзале. Дули сквозняки. Первая попытка не удалась, и я не знал, что предпринять дальше. Прямо позвонить Елене было рискованно – меня мог узнать по голосу кто-нибудь из ее семьи. Можно было позвонить еще кому-нибудь – но кому? Кроме доктора Мартенса, никого другого я не мог вспомнить.
Потом меня осенила идея, которая сразу пришла бы в голову даже десятилетнему мальчишке. Почему я не назвался братом моей жены? Мартенс прекрасно знал и не переносил его.
Я позвонил опять, и мне ответил тот же женский голос.
– Говорит Георг Юргенс, – резко сказал я. – Пригласите, пожалуйста, доктора Мартенса.
– Это вы звонили только что?
– Говорит штурмбаннфюрер Юргенс. Я хотел бы поговорить с доктором Мартенсом. Немедленно!
– Да, да, – ответила женщина. – Минуточку, сейчас!
Шварц посмотрел на меня.
– Знаете ли вы этот ужасный тихий шелест в трубке, когда вы у телефона ждете: жить или умереть?
Я кивнул:
– Знаю. Так иногда заклинают судьбу, чтобы она была милостивее.
– Доктор Мартенс у телефона, – услышал я наконец. Опять меня охватил страх. В горле пересохло.
