Может быть, ей следовало бы открыть им правду. Сказать с самого начала, что это не настоящий брак, а просто часть делового соглашения, чтобы спасти «Клеменджерз».
Но она не смогла бы вынести, если бы сестры узнали печальную и унизительную истину — ее шантажом заставили выйти замуж. О любви даже и речи не шло.
Опал потянула узел, и атласная ленточка соскользнула на пол. Девушка подняла крышку и ахнула. Обе сестры бросились посмотреть. Внутри оказалось изящное золотое ожерелье, украшенное по всей длине маленькими опалами, с пятью опаловыми подвесками, каждую из которых обрамляли бриллианты, образуя звезду. Гарнитур довершали серьги. Опал держала подарок на ладони, ее рука дрожала, и драгоценности перекатывались в футляре, переливаясь всеми цветами радуги.
— Вот это да! — вырвалось у Сапфи. — Как красиво! Он купил тебе опалы.
Невеста разглядывала их, потеряв дар речи. Кроме всего прочего, это были не обычные камни, а черные опалы, самые редкие и дорогие.
— О-о! — выдохнула Руби. — Они великолепны. Что в записке?
Сапфи взяла футляр, и Опал вскрыла маленький конверт. Она увидела написанную от руки записку, на удивление краткую: «Надень их сегодня. Доменик».
— Да уж, немногословно, — хмурясь, сказала Руби, прочитавшая записку через плечо сестры.
Опал засмеялась и бросила бумагу на диван. Если бы у нее и были какие-то надежды, что этот подарок означал, будто Доменик не считает ее только имуществом, которое приобретается вместе с гостиничной сетью, его короткое письмо окончательно поставило бы ее на место.
К счастью, она прекрасно понимала, что их брак — лишь деловое соглашение, так что не была разочарована. Отсутствие эмоций служило для нее естественным обезболивающим.
— Посмотрим, как они выглядят на тебе. Стой спокойно. — Сапфи обвила шею сестры ожерельем и застегнула его.
Опал сняла бриллиантовые сережки-гвоздики и заменила их серьгами с опалами.
— О, потрясающе! — воскликнула Сапфи. — Я немного боялась, что они не идут к платью, но они просто идеальны. Мне бы и в голову не пришло, что этот цвет так хорошо подчеркивает наряд. Раньше мне казалось, ты выглядела как принцесса. Но с этими украшениями ты похожа на королеву.
— Ты действительно выглядишь великолепно, сестричка. Доменик не сможет на тебя наглядеться. — Руби взяла ее за руку и повернула к зеркалу. — Посмотри сама.
Они говорили правду. Платье было изумительным, но венцом красоты оказались драгоценности. Может быть, это чересчур? Вид невесты из сказки казался обманом: ведь сама свадьба, по существу, была условием контракта.
Она прикоснулась к ожерелью и заметила, как оно изменило свой цвет. Бриллианты засверкали в зеркальном отражении. Опалы… Со стороны Доменика это красивый жест. Но как ей относиться к такому щедрому подарку?
Опал следовало прочитать последний вариант их контракта, прежде чем подписать сегодня бумаги, но она не могла заставить себя изучить его снова. Кроме того, теперь уже поздно отказываться от сделки.
В дверь осторожно постучали. Сапфи посмотрела на часы и улыбнулась.
— Берите букеты, девочки. Праздник начинается.
В красивой часовне, сбоку от отеля «Клеменджерз», звучала органная музыка. В старинные витражные окна били лучи предвечернего солнца, и их цвет постоянно менялся. Красиво, создает определенную атмосферу и… непохоже на реальность.
Опал остановилась в открытых дверях, сестры стояли у нее за спиной. Она одна пойдет по проходу, отец не будет сопровождать ее. Никто не поведет ее к алтарю и не отдаст жениху. Но ее и не отдавали. Ее покупали.
Она затаила дыхание при первых нотах «Свадебного марша». Сейчас нужно сделать несколько шагов по проходу, к мужчине, который станет ее мужем.
Доменик повернулся, их взгляды встретились. У нее перехватило дыхание, а внутри все сжалось.
Боже, как же он красив!
Глядя на него, можно было подумать, что находишься в присутствии кинозвезды, и от этого у Опал замирало сердце. Доменик ждет ее, ждет, чтобы она вышла за него замуж.
Опал двинулась медленным шагом навстречу своей новой жизни. Таким же медленным шагом шла ее мать больше четверти века назад. И мама была счастлива. Ее ожидало будущее, полное обещаний и любви. Или так она в то время думала.
Вот и Опал точно так же идет к жениху. Но нет речи ни о любви, ни о браке, заключенном на небесах. Нет и сожалений. В конце концов, ей повезло больше, чем матери.
Доменик взял ее за руку.
— Улыбнись, — сказал он, и она поняла, что прошла по проходу на автопилоте, не видя никого из гостей, ничего не чувствуя. — Ты выглядишь поразительно.
Опал подняла на него глаза. Неужели он только что сказал о ней такое? Он улыбнулся, и она поняла, что не ослышалась. Его взгляд был гораздо красноречивее слов. В первый раз за весь день по ее жилам растеклось тепло, и щеки запылали.
Почему он действует на нее таким образом? Опал не хотела выходить за него замуж… так почему же ей становится так хорошо только от одного его взгляда?
— Ожерелье красивое. Спасибо, — прошептала она, в то время как к ней подходили сестры.
— Оно и вполовину не так красиво, как ты.
Вот это да! Если она не остережется, то, пожалуй, решит, что это настоящая свадьба. А если такое случится, ей грозят серьезные неприятности. Гораздо лучше думать, что он играет роль в пьесе — так же, как она.
Немного погодя священник начал службу, и девушка поняла, что пропала.
— Объявляю вас мужем и женой. — Священник повернулся к жениху. — Теперь можете поцеловать невесту.
Опал непонимающе посмотрела на него, но, почувствовав, что ее дергают за руку, снова перевела взгляд на Доменика, который не сводил с нее глаз. Он глядел на нее сверху вниз с несколько насмешливым выражением.
— Мистер Сильваньи?
— О! — Доменик наклонился и поцеловал Опал. Когда он приник к ее губам, девушку охватили непонятные чувства. Отчасти это напоминало продолжение поцелуя в лифте, но все же было чем-то совсем другим. Чем-то большим.
Сперва его губы лишь скользнули по губам Опал, нежно добиваясь ответа. Она приоткрыла рот, и он коснулся языком ее языка, обвел его очертания. Сопротивляться было трудно.
От Доменика пахло виски и мужским одеколоном.
Но сильнее всего в нем чувствовалось желание. Он хочет ее! У Опал по спине пробежала дрожь. Даже мало что понимая по неопытности, она знала, что нужна ему. Это ощущалось в его прикосновении, в его умелом поцелуе.
Неужели он так целует других женщин? А те вот так же обмирают в его объятиях, когда он очаровывает их своими поцелуями, а его тело обещает им, что это — лишь начало того, что будет дальше? Как бы то ни было, он привык брать то, что хочет.
От ужаса Опал оцепенела. Он явно собирается осуществить брачные отношения сегодня ночью. Их секс должен стать завершением этого странного делового соглашения.
Но у нее нет выбора. Она выполнит условия их контракта, станет его женой, но вовсе не обязательно влюбляться в него. В контракте об этом абсолютно ничего не сказано.
Наконец Доменик поднял голову и вопросительно посмотрел на нее, слегка нахмурив лоб. Она моргнула и ответила ему невинным взглядом. Почувствовал ли он ее холодность? Или просто ждал, что она ответит на его поцелуй? Наверняка не привык оставаться без ответа. Она могла себе представить, что испытывать такое ему еще не доводилось.
