Не знаю, каким чудом мне удалось не поморщиться. Красива! Он что, издевается? От красотки во мне только подвальная бледность кожи да наследственная худоба, которые в сумме могут сойти за аристократизм. Или он не ожидал, что некромант может прийти на деловую встречу в чистой свежевыглаженной мантии и пахнуть не разложением, а мылом с добавкой масла сирени?
Увы, что он думал и чувствовал на самом деле, я не знала. Огонь и тот не так чужд некромантии, как воздух. Если Белоглазый тайком издевался над провинциальной простушкой, я не смогла бы это почувствовать при всём желании.
Оставалось утешаться тем, что из-за природы своей силы я для него непрозрачна точно в той же мере, в какой он – для меня.
– Магистр Иренаш, – сказала я после паузы, – не могу сказать, что премного наслышана, однако даже в нашей глуши обсуждают достижения лидеров Круга.
На слове 'достижения' уголок рта Белоглазого дёрнулся вниз. Заметить это в полумраке отдельного кабинета, освещаемого лишь парой свечей, могли лишь очень острые глаза.
Такие, как у меня.
– Вы не разделите со мной трапезу? – помедлив, спросил он.
– Благодарю, но я сыта.
– Может, вина? Здесь есть на удивление неплохие…
– Я избегаю опьяняющих напитков.
'Особенно на встречах с могущественными и недружелюбными магами'.
Магистр воздуха сделал новую паузу. В углах его глаз залегли неприятные морщинки. Прекрасно, Эйрас, подумала я. Просто прекрасно! Разговор ещё, считай, не начался, а ты уже ухитрилась вызвать раздражение собеседника. Может, надо было быть посговорчивее, хотя бы для вида?
Нет, поздно.
– Что ж, перейдём прямо к делу, – сказал Белоглазый. И в голосе опытного интригана не прозвучало ни тени напряжения.
Дело оказалось… как бы это помягче… странным.
Круговорот времени стремительно приближал круглую дату: 250 лет поражения северной Империи. Разумеется, при дворе собирались отметить это событие. 'Отметить по-настоящему грандиозно… вы понимаете, что я имею в виду?' Среди иных развлечений значился потешный штурм Воющей цитадели Чёрного. Ну, не самой цитадели, конечно, а копии одного из её внешних бастионов. Представление для высшей знати должно было пройти по высшему разряду: огромные деньги, лучшие актёры, лучшие маги- иллюзионисты, лучшие декорации…
К сотворению последних меня и намеревался привлечь магистр Иренаш.
– Но я ничего не понимаю в театре!
– Ничего страшного. Понимающих в этом искусстве у нас хватает.
Если вкратце, мне предстояло способствовать большему реализму представления. Пока участвующие в представлении маги (настоящие), будут осыпать градом напрочь неэффективных, но максимально эффектных заклинаний призрачных драконов (иллюзорных), так называемая пехота будет рубить в проломе стены костяного дракона. А чтобы было, кого рубить, мне надо было его создать. Не настоящую высшую нежить, разумеется, всего лишь её аналог. Муляж. Но – максимально правдоподобный.
– Рассматривалась возможность чисто механической имитации, – сказал Иренаш под конец. – Но бутафория, даже магическая, не способна создать должное впечатление.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – сказала я ему, слегка нахмурясь. – Вам нужно анимированное существо больших размеров. Желательно, чтобы его окружала аура страха и магические щиты, отклоняющие холодное оружие. При этом оно должно двигаться, наносить удары и держать их так же, как костяной дракон.
– Верно.
– Тогда чем это чучело будет отличаться от настоящего костяного дракона?
– Примерно тем же, – холодно ответил Иренаш, маскируя резкость любезной улыбкой, – чем актёры в костюмах пикинёров отличаются от настоящих пикинёров, а вы отличаетесь от личей Орфуса. Сомневаюсь, что ваш дракон сможет выдержать град полновесных магических ударов и убить несколько десятков гвардейцев в наговорных доспехах, прежде чем будет… обезврежен.
Скрепя сердце, я мысленно согласилась. Что да, то да: до личей мне ох как далеко. Многие достижения некромантии ныне находятся за пределами возможного, несмотря на то, что их рецептура известна во всех нюансах. Причина проста и печальна: у живых некромантов, не прошедших трансформу, не хватает ни опыта, ни магической силы. Создание полноценного костяного дракона – как раз из области таких недостижимых достижений. А призрачного дракона нынешним некромантам не сделать вовсе, нечего и пыжиться.
Правда, с созданием бутафорского костяного дракона связана другая сложность. Поначалу Иренаш не понял, на что я намекаю, и пришлось объяснить в лоб: увы, но костяной дракон – не какой-то рядовой зомби. Он никогда не был живым и не может быть анимирован обычными способами. Нужен дух, способный привести в движение изначально мёртвое. Очень сильный, напоённый тёмной энергией… а таким духом может обладать лишь разумное существо.
Человек.
– Не вижу трудностей, – пожал плечами Иренаш. – Вы ведь властны над душами умерших?
Пришлось согласиться: да, властна. Но энергия упокоившихся душ, за редкими исключениями, лишь подтверждающими правило, минимальна; при вызове некроманту приходится накачивать их силой, чтобы сделать не то что материальными, а просто видимыми и слышимыми. Такой душе не костяк дракона – мышиный-то костяк с места не сдвинуть.
– Тогда какая душа вам нужна?
– Вот в этом-то и проблема, – вздохнула я. – В ходе долгого и мучительного жертвоприношения (как можно более долгого и мучительного, это непременное условие!) жизненная сила убиваемого умножается при помощи сопутствующих жертв, преображается и наполняет сборный костяк, который никогда не был живым. Вы знаете, что аура страха, окружающая костяных и призрачных драконов, не создаётся специально? Она просто сопровождает душу жертвы. Это как застывшие воспоминания, имеющие власть заражать всех чувствующих существ вокруг. Не думайте, что создание костяных драконов вошло в списки запрещённых ритуалов просто по чьей-то прихоти, без ясных причин!
Иренаш прищурился.
– Отрадно слышать, – сказал он, – что вы печётесь о соблюдении закона. Но ведь я уже говорил, что создание настоящего костяного дракона не требуется. Нужна лишь имитация. Кукла. Правдоподобное чучело.
Снова здорово. Можно подумать, он пропустил мимо ушей всё, что я ему говорила.
– Почему бы вам не обойтись фантомами?
– Потому что актёры, изображающие штурмующих, должны кого-то рубить, колоть и бить. А с фантомом проделать это с должной долей убедительности было бы затруднительно.
– А к другим некромантам вы обращались?
– Да, – ответил Иренаш предельно кратко.
Я не стала спрашивать, что ему ответили. И так ясно, что. Своя шкура каждому дорога.
Даже если ему удалось уговорить кого-то из моих коллег нарушить законы о дозволенной некромантии, он не сказал бы об этом. Намёка не обронил. Это ведь не карманная кража, не разбой, не рядовое убийство, даже не чеканка поддельной монеты. Соучастие в человеческом жертвоприношении – преступление столь серьёзное, что повинного в нём уничтожат без суда и следствия, кем бы преступник ни был и какими бы мотивами он не руководствовался.
Всё-таки есть предел тому, что можно вытворять, прикрываясь высоким положением в обществе. И это хорошо.
– Простите. Ничем не могу помочь.
Я уже собиралась откланяться, когда магистр чуть подался вперёд, словно готовясь выложить на игровой стол неубиваемый козырь.
– Понимаю, задание не из простых, – сказал он, понизив голос. – Но и плата за исполнение будет…
