— Ты, Сережа, до моего приезда никого из офиса не выпускай. А я сейчас подъеду. Понял?
— Может, мне его наручниками к батарее?
— Эх, жаль, я тебя с утра не приковал! Наручниками к батарее. Лейтенант Попугайчик! Выйти в срочном порядке на улицу, занять позицию у дверей и ждать начальство! Приказ понятен?
— Так точно!
— Исполняйте!
— Есть!
Лейтенант положил трубку и перевел дыхание. Все равно он герой. Потому что раскрыл загадочное убийство. Дело‑то, оказывается, в пустячке! Розовый и серый. Два цвета. Одна трагедия. Лейтенант Попугайчик вспомнил, что в гримерке остались Дик и Эжени. Запереть их там, что ли? До приезда начальства. То есть в гримерке запереть Носкова, а Эжени в ее кабинете. Это не самодеятельность, а меры предосторожности. И Попугайчик кинулся обратно. Возле дверей гримерной стоял Олег Новлянский.
— Послушайте, я вспомнил, — сказал он, увидев лейтенанта.
— Минуточку. С вами потом.
И Попугайчик дернул за дверную ручку. Дверь не открылась. Лейтенант дернул еще раз. И еще.
— Заперто же, — сказал Новлянский. — Я уже стучался.
— Только что было открыто. — Лейтенант дернул еще раз. — Здесь были Носков и Эжени.
— Так я что хотел сказать…
— Да погоди ты!
Попугайчик оттолкнул Новлянского и кинулся искать стилиста и хозяйку модельного агентства. Куда они запропастились? За одной из дверей, в которую он толкнулся, оказалась женская раздевалка.
— Заходи, котик, — вяло пошутила одна из красоток, натягивая трико.
— Мелковат, — вздохнула другая; даже не придерживая сползающее с мраморного плечика полотенце.
Попугайчик залился краской и пулей вылетел из раздевалки. Носкова в офисе не было. «Упустил!» — заволновался лейтенант и выскочил на улицу. Ринулся на стоянку в поисках машины Носкова. Но «Форда», принадлежащего стилисту, здесь уже не было. Минут через десять к офису подъехал Сергей Павлович. Вылез из «Жигулей», вытирая лицо огромным носовым платком в клетку, и, увидев растрепанного, пунцового от волнения и переживаний лейтенанта, спросил:
— Сережа, что случилось?
— Носков! Он исчез!
— Как исчез?!
— Я его оставил в гримерке, вместе с Эжени, — растерянно сказал лейтенант. — Разве он не знал, что это она сбила Анжелику?
— Да кто ж ему сказал? Где она? В гримерке?
— Там заперто.
— Эх ты! Я ж русским языком сказал: без самодеятельности!
Оперативники побежали в офис, расталкивая по пути удивленных таким напором красоток. Олег Новлянский все еще топтался у двери.
— Послушайте, я вспомнил…
— Да погоди ты! — Волнистый выругался и налег на дверь мощным плечом. — Давайте нажмем. И, разом, взяли!
Новлянский и Попугайчик присоединились к нему. Но несмотря на старания трех мужчин, сделанная на совесть дверь не поддалась. Олег Новлянский потер плечо и вдруг спохватился:
— Постойте! В кабинете у Раскатовой ключи есть! Второй комплект!
— Так чего ж ты стоишь?! Неси!
Когда наконец открыли дверь, их взорам предстала следующая картина. Евгения Львовна Раскатова полулежала на диване. Она была похожа на тряпичную куклу: маленькая, с неестественно вывернутыми руками и ногами, свернутой шеей. Лицо у нее было синее и уродливое, язык высунут, а ногти на некоторых пальцах обломаны. Под ними кровь. Видимо, Евгения Львовна сопротивлялась отчаянно — но тот, кто ее душил, был сильнее. На шее женщины отчетливо виднелись следы пальцев..
— Я вспомнил, — опять сказал позеленевший Новлянский. Похоже, его мутило.
— Ну, что ты вспомнил? — Майор невольно поморщился, глядя на синее лицо Евгении Львовны? Еще один труп. Хорошо хоть убийцу искать не придется. То есть искать, конечно, придется. Носков‑то сбежал! — Иди, Сережа, вызывай опергруппу.
Попугайчик задержался в дверях, слушая, как Новлянский рассказывает:
— Мне всегда казалось, что я раньше видел Дика. Еще до того, как стал с ним вместе работать. Только я никогда над этим не задумывался. А потом, когда стали спрашивать про пистолет и упомянули, что его могли купить в студенческом общежитии в Химках, куда я неоднократно заходил в гости, — я вспомнил, где видел Дика. Там. В общежитии. Только бьшо это очень давно…
Много лет назад Ричард Носков познакомился с симпатичной девушкой из Института культуры. Студентка с отделения хореографии была иногородней и проживала в общежитии на Левом берегу. Вскоре Ричард заподозрил, что девушке интересен не столько он сам, сколько его московская прописка и двухкомнатная квартира. Роман между ним и хорошенькой студенткой протекал вяло. Жениться Носков не собирался, тем более на такой меркантильной особе. А после того как девушка поняла, что не на того напала, ее отношения с Ричардом пошли на спад и в конце концов для обоих стали обременительными. Носков заходил в общежитие по инерции, когда некуда больше бьшо пойти.
Потом случилась трагедия. После смерти матери Дик не находил себе места. Слонялся по городу, занятый беседами с мертвой теперь Анжеликой. Прохожие с удивлением оглядывались на парня, который разговаривал сам с собой, и сторонились его. Дику бьшо все равно. Он чувствовал, что вместе с матерью умерла часть его души. И не представлял, как будет жить дальше.
А ведь он так и не узнал, за кого Анжелика собиралась замуж! Потому что теперь главным бьшо не это. Водителя, совершившего наезд, не нашли. И не собирались искать. Ричарду Носкову ясно дали понять, что правды он не добьется. Дик был в отчаянии. Раскатова лежала в больнице в тяжелом состоянии, ему даже не с кем бьшо поговорить. В конце концов он пришел в студенческое общежитие. Его девушки дома не оказалось. Соседка по комнате, посочувствовав ему, предложила подождать на кухне.
— Я знаю, куда она пошла, — сказала девушка. — Сейчас схожу в соседний корпус. Посиди здесь. Надо же, какое горе! Мать умерла!
Она ушла, а Дик расположился на кухне и стал ждать. Ему было все безразлично. Лишь бы не дома, где все напоминало о ней. А хуже всего, что мать осталась неотомщенной, Есть ли на свете справедливость? Все надо делать самому. И мстить тоже.
И словно в ответ на его мысли, раздался звонок в дверь. Ричард открыл и оторопел. В стельку пьяный рыжеволосый парень распахнул перед ним куртку. Из обоих внутренних карманов торчали рукояти пистолетов, за пояс джинсов тоже было засунуто оружие. Увидев Дика, парень пьяно растянул в улыбке рот.
— Ну, купите у меня хоть что‑нибудь! Наверное, Ричард у него в глазах двоился. Два Носковых протянули руки и выдернули у парня из‑за пояса пистолеты.
— Сколько?
— Стольник. За оба.
Дик тут же достал деньги. Рыжий радостно рассмеялся. Взял деньги, пошатываясь, погрозил пальцем.
— Только ты смотри… ни‑ни! Чтоб ни одна… Ик! Собака…
Дик тут же захлопнул дверь и стал разглядывать оружие. «Марголин». Классный пистолет! Спортивное оружие. Только табличку надо отвинтить и выбросить. Было чье‑то — стало Ричарда Но скова. Девушку Дик дожидаться не стал. У подслеповатой старушки, сидевшей на вахте, взял свой паспорт, почти уверенный в том, что если милиция будет расспрашивать о заходивших в этот день в общежитие, бабулька вряд ли его вспомнит. А журнала посетителей у нее нет. Так оно и вышло. Прошло несколько дней, а никто к нему так и не пришел. И Ричард Носков стал единоличным владельцем спортивного пистолета «Марголин».
