сравнение.
Колонна шла по центральной улице поселка быстро, рыча моторами и лязгая сталью. Танк остановился, когда дома-цели повернулись к нему под сорок пять градусов: так две стены в прицеле. Останавливалась и другая броня, направляя пулеметы на окна, выбирая позиции там, где что-то еще ее могло прикрыть. Лишь один БАТ, лязгая траками и выпуская клубы солярного дыма, решительно направился к забору.
Вроде и крепко все с виду, а оказалось достаточно того, чтобы инженерная машина всего лишь углом своего безразмерного, высоко поднятого ножа надавила, и стена начала с грохотом осыпаться. БАТ прошел по всей длине забора, завалив его внутрь, с грохотом и клубами пыли, открывая вид на просторные сады и выстроенные кучками машины. Затем он, не разворачиваясь, рванул задним ходом, прикрываясь отвалом как щитом от возможного обстрела, хотя никто из домов не стрелял.
Правильно, что мы сюда в таком составе пошли. Вроде обычные дома, но со штурмом мы бы намаялись. Стены толстенные, со второго этажа можно держать дворы под перекрестным огнем, а на первом этаже сплошь решетки. За окнами, кстати, какое-то движение было.
– Ну чего? – спросил я Игоря. – Стрелять-то будем или где?
– У них в каком доме рация? – уточнил он.
– Во втором слева. В левом – пленные. В двух следующих ничего полезного.
– Ладно, дай я так попробую – вдруг что ценное сломаем?
– Давай, жалко, что ли, – кивнул я.
Наш «Егерь» прикрылся танком, и обстрела мы особо не опасались. И вызывать врага в громкоговоритель начали, тоже прикрываясь танком же.
– Дорогие товарищи бандиты! – заголосил Игорь. – Прошу всего минутку вашего внимания!
А ничего так, громко получилось, даже эхо по поселку забегало вроде как. Или мне все же показалось.
– Я, значит, предлагаю вам сдаться. Всем сдавшимся гарантируем жизнь. На размышления пять минут. Выходите из домов, кладете оружие на землю, потом ложитесь на середине дороги с руками на затылке. Затем, после вас, то же должны сделать гражданские, но уже по моей команде. Если неохота выходить, то через пять минут танк откроет огонь. Боекомплект тридцать шесть снарядов, все сплошняком осколочно- фугасные, так что мало не покажется. Потом зачистим то, что останется. «Шмелями»[41].
«Шмелей» у нас было мало, да и жаба задавила бы. Но можно и просто гранатами забросать.
Выдержав небольшую драматическую паузу, Игорь добавил:
– Да, пленными не прикрывайтесь, мы не их освобождать приехали. Но хорошее к ним отношение зачтется. На ваших гражданских нам тоже положить с прибором, так что надежд не питайте, не нужно. И еще! Если кто-то сумеет с нами посотрудничать в нужном нам деле, тот и вовсе будет отпущен, с оружием и на машине. Только это не для всех, а для самого шустрого, избранного, так сказать, так что спешите думать. Все, шоу закончено, время пошло.
Примерно через две минуты послышалось несколько коротких очередей, после чего на связь вышел Крамцов:
– Пытались через окно уйти. Одного сшибли, второй может во дворе прятаться, не вижу его.
– Учтем.
Через пять минут не произошло ничего. В окнах никто не показывался, стрельбы не было.
– Ну как хотят, – пожал плечами Игорь. – Зарифуллин, давай по второму этажу… вон то, угловое окно, ага?
Открыли рты, зажали уши. Танк тяжко бабахнул из пушки, выбросив фонтан огня метров на двадцать, наверное. Тяжеленная стальная махина качнулась на катках, даже назад сдвинулась. Сила! Уши все равно заложило.
Дому досталось больше: сразу из нескольких окон вместе с рамами вылетели клубы дыма и пыли, какие-то куски и осколки, и, кажется, выкинуло чье-то тело.
– А, сцуко, навернули медку полным хавалом? – заржал Игорь и схватился за мегафон: – Ну чего, надумали или продолжаем процедуры? А? До десяти считаю! Раз, два, три…
На счет «пять» со второго этажа среднего дома кто-то начал размахивать белой тряпкой. Мне показалось, что я еще и крики слышу, вроде даже женские. Похоже, запаниковали «мирные жители» бандитской вольницы.
– Ты гля, прямо картина! – восхитился он. – Герцог Рабинович Нахабинский принимает сдачу Бреды! Или чего там еще сдавалось?
– Рабиновичу-то? – уточнил я. – Иерихон разве что, после того как стенки попадали.
– А! Точно! Но Бреда круче, там все такие в штанах и приседают вежливо.
– Ты бредишь.
– Не, все пучком! – И опять в матюгальник: – Эй, вы там! Хрен ли крыла свесили? Шевели подставками!
Из дома выбежало сразу четверо, шустро положивших автоматы на землю, скинувших разгрузки и затем улегшихся в рядок на середине дороги. Затем к ним еще двое присоединилось. А затем из самого дальнего дома по сдающимся полоснула автоматная очередь, поднявшая фонтанчики пыли. Кто-то вскрикнул, и по тому дому немедленно замолотили пулеметы БТР, а заодно повернулась башня танка. Тяжко бабахнуло вновь, простенок рядом с тем окном, из которого стреляли, исчез в облаке взрыва, а затем на его месте оказалась огромная дымящаяся дыра.
А грамотно Зарифуллин пальнул – так, чтобы стрелка каменюками там в фарш перемолотило. Эх, хорошо воевать с танком. Всегда бы так.
Дальше все пошло проще: второй выстрел обороняющиеся сочли аргументом достаточным. Сначала выбегали бандиты, укладываясь где указано. Потом по одному перебегали дальше, где их уже вязали. Когда бандиты на дороге закончились, начали выходить гражданские. Тут уже по одному не получалось: ломанулись сразу толпой – какие-то девки, орущие тетки, немолодые мужики. Пришлось стрелять над головами и под ноги – подействовало. Толпа шарахнулась назад, ее сбили в компактный ком и погнали во двор соседнего дома, где усадили на землю и поставили караул, намеренно злой и крикливый.
Затем пошла зачистка, при которой убили одного, прятавшегося во дворе, за заросшей декоративным виноградом беседкой. В доме убили второго – пытавшегося стрелять подростка лет четырнадцати, мелкого и тощего, но явно уже в закосе под старших, с цепью на шее и даже с партаками на руках. Засел в комнате, но его гранатами забросали.
Все это время мы с Рабиновичем топтались за танком, прилежно выцеливая окна домов во избежание неприятностей, но сами на правах командиров вперед не лезли. Да и смысла не было: и без нас отлично справлялись.
– Прошли к пленным, – доложил по радио прапорщик Коля.
– Сейчас будем, – ответил я и махнул рукой Игорю: – Пошли глянем, кого они тут держали.
Позже выяснилось, что рабов оказалось больше. Тридцать два человека, преимущественно мужчины в возрасте до пятидесяти, сидели именно там, где указал допрошенный пленный. А еще шестерых обнаружили в подвале другого дома – трех мужчин и трех женщин. Этих, оказывается, банда держала «для бытовых нужд», в роли обслуживающего персонала.
Пока разбирались, подскочила еще группа из Нахабина, во главе с каким-то тощим капитаном, о котором Игорь сказал, что это особист бывший. С ним прикатил еще десяток бойцов на броне и пара КамАЗов, как оказалось – пленных вывозить.
Тут я, признаться, на капитана наехал:
– Какой вывозить, вы чего? – возмутился с ходу. – В Ржев поедут: им там на торфе самое место. Операция ваша? Нет. Тогда какого, простите, вы тут раскомандовались?
Капитан не впечатлился, ответил спокойно:
– Показания снять надо? – и сам себе ответил: – Надо. Обстановку уточнить надо? Надо. Пленные у них наверняка из округи, выяснить, кто откуда, надо? Надо. А на вашу халявную рабсилу не претендуем, сами сворачиваемся уже.
– А, ну если так, – успокоился я, сообразив, что особист прав примерно процентов на сто.
– Тут другой вопрос возникает, – заговорил капитан, глядя поочередно то на меня, то на Игоря, то на
