мыслью. Даже при моей низкой гравитации и высоком атмосферном давлении потребовался громадный размах крыльев, чтобы ангелы отрывались от земли. Допускаю, мои создания далеки от библейской модели — зато они настоящие! Понимаете, основная сложность заключалась в том, чтобы…
— Вы сами их сделали, — перебила Сирокко. — Все-все — с начала и до конца.
— Ведь именно это я только что и сказала, разве нет? Я изобрела ДНК. Для меня это не сложнее, чем для вас слепить из глины модель.
— Значит, все-все в них — ваша задумка. А раз основным вашим идеям вы обязаны земному радио, то титанидская цивилизация не слишком стара. Ведь, по вашим меркам, мы не так давно начали радио- и телепередачи.
— Что касается титанид, то им меньше столетия. А ангелы еще моложе.
— Но тогда… тогда вы богиня. Не хочется особенно вдаваться в теологию, но вы понимаете, о чем я.
— Если взглянуть на дело с практической стороны, то здесь, в моем уголке вселенной… да, пожалуй, я богиня. — Гея сложила руки на коленях и самодовольно ухмыльнулась.
Сирокко с тоской смотрела на дверь. Вот бы выйти туда и постараться забыть все, что здесь случилось.
'Даже если эта старуха всего-навсего последний, выживший из ума строитель — что это меняет? — спросила себя Сирокко. — Ничего! Она заправляет целым небесным телом по имени Гея. И если она даже по сути этому телу идентична — какая разница? И так и эдак — она здесь верховная владычица'.
Тут, неожиданно для себя, Сирокко поняла, что своей беспечностью Гея ей даже симпатична. Но, подумав об этом, она сразу же вспомнила, зачем они вообще притащились в ступицу.
— Хочу просить вас о двух вещах, — как можно тверже начала Сирокко.
Гея подалась вперед.
— Да, пожалуйста. Тем более что и я тебя хочу о двух вещах попросить.
— Меня… вы? Попросить? — Сирокко была огорошена. Она уже и так нервничала, раз в предстоящей беседе предстояло поднять тему «Укротителя». Да, с ней и с ее командой обошлись подло, но как скажешь такое в глаза богине? Сирокко подумала, что ей бы сейчас хоть тысячную долю той бравады, с какой она стояла в ступице и выкрикивала в пустоту свои проклятия. — Интересно, что я могу для вас сделать?
Гея улыбнулась.
— Пожалуй, ты удивишься.
Сирокко взглянула на Габи. Та сделала большие глаза и тайком скрестила два пальца.
— Во-первых… ну, во-первых, насчет титанид. — Проклятье, на самом деле титаниды шли «во- вторых». Впрочем, не вредно будет прозондировать почву.
— Титанида по имени Менестрель… — Имя Сирокко пропела, затем продолжила, как и раньше. — Он просил меня — если мне все-таки удастся с вами увидеться — просил узнать, почему они должны вести войну.
Гея нахмурилась — но скорее от растерянности, чем от гнева.
— Ведь это, конечно же, ваша задумка.
— Ну да, разумеется, я это сделала. Агрессия по отношению к ангелам заложена в них генетически. Безусловный рефлекс. То же самое справедливо и для ангелов.
— Именно так мы и решили. Но раз вы их такими задумали, тому должна была быть причина…
Гея удивилась.
— Ну конечно. Я хотела устроить войну. Ни о каких войнах я, честно говоря, никогда не слышала — пока не посмотрела ваши телепередачи. Вам, людям, войны, наверное, очень нравятся — ведь вы каждые несколько лет где-нибудь кашу завариваете. Вот я и решила тоже попробовать.
Очень-очень долго Сирокко просто не знала, что и сказать. Потом вдруг заметила, что рот у нее разинут.
— В-вы… вы серьезно? Да?
— Абсолютно.
— Не знаю даже, как бы вам сказать.
Гея вздохнула.
— Вам нет смысла меня бояться. Уверяю вас, от меня вам опасность не грозит.
Габи подалась вперед.
— А откуда нам знать? Ведь вы… — Тут она заткнулась и бросила взгляд на Сирокко.
— Я уничтожила ваш корабль. Ведь именно таков пункт второй вашей повестки? Конечно, я же понимаю. Но вы еще очень многого об этом не знаете. Быть может, еще кофе?
— Спасибо, чуть погодя, — торопливо отозвалась Сирокко. — Послушайте, Гея. Или ваше священство. Или как мне вас называть…
— Гея вполне сойдет.
— …Нам не нравятся войны. Я их ненавижу, и, думаю, любой нормальный человек — тоже. Ведь вы, конечно же, видели и антивоенные фильмы.
Хмурясь, Гея прикусила костяшку пальца.
— Но их было куда меньше, а кроме того, все они так натуралистичны. Кровавой мясорубки там больше, чем почти во всех тех фильмах, где война показывается в выгодном свете. Если ты говоришь, что войну вы не любите, почему она тогда вас так завораживает?
— Честно говоря, я не знаю, что на это ответить. Зато я точно знаю, что ненавижу войну, и титаниды тоже. Им очень хочется, чтобы она прекратилась. Об этом я и пришла вас просить.
— Значит, никакой войны? — Гея с подозрением глядела на Сирокко.
— Никакой.
— Даже никаких мелких стычек?
— Ни-ни.
Гея тяжко вздохнула. Плечи ее медленно поднялись и опустились.
— Ладно, — проговорила она. — Считай, уже сделано.
— Надеюсь, больших трудностей это вам не составит, — продолжала Сирокко. — Не знаю, правда, как вы собираетесь…
— Сказано — сделано! — Залу вдруг озарила вспышка молнии, а на голове у Геи засияла огненная корона. Могучий удар грома поверг Сирокко и Габи на колени. Вскочив, Габи мигом выхватила меч и встала между Геей и Сирокко.
Миновало несколько мучительных мгновений.
— Я не хотела, — нервно всплеснув руками, вдруг заявила Гея. — Это просто… ну, вроде досады. — Она вздохнула и снова предложила им сесть.
— Вернее было бы сказать, что это уже делается, — уточнила она, когда общее волнение улеглось. — Я перебираю всех ангелов и титанид. Перепрограммирование займет некоторое время.
— Перепрограммирование? — с подозрением спросила Габи.
— Нет-нет, милочка, больно никому не будет. Всех просто поглотит земля. А через некоторое время они вылезут обратно — свободные от вражды. Ну как, довольны?
Сирокко призадумалась, нельзя ли было как-нибудь по-другому, но все же кивнула.
— Вот и славно. Теперь второй пункт. Ваш корабль. Этого я не делала.
Опережая возражения Сирокко, Гея вытянула перед собой руку. Когда убедилась, что ее не перебьют, продолжила:
— Да, знаю, я уже сказала вам, что представляю собой целый мир, что я действительно вся Гея. Некогда это была истинная правда. Теперь же это не совсем так. Не забывайте, что мне 3 001 266 лет. — Она помедлила, выразительно подняв одну бровь.
— Три миллиона… — Сирокко прищурилась. — Но ведь вы сказали, что такова средняя продолжительность вашей жизни.
— Верно. Так что я стара и по собственным меркам — не только по вашим. Следы этого вы наверняка видели и на ободе, и в ступице. Сейчас мои пустыни суше, а степи более ледяные, чем когда-либо. И мне тут ничего не поделать. Вряд ли я проживу еще каких-нибудь 100 000 лет.
