Пять лет — довольно долгий срок, если позволяешь своей девушке поступать так, как она хочет.
Так вот. Накануне своего тридцать первого дня рождения я чувствовала себя прекрасно. Хотя я обожаю Лондон, меня всегда радует возможность убежать из его толчеи. К тому же Джейсон все время говорил: «Жду не дождусь, когда вручу тебе подарок». Я была уверена: он купил мне ванну! Вам может это показаться странным. Но дело в том, что ванна у меня дома зеленая, старая и давно облупившаяся, хотя ее уже дважды заново покрывали эмалью. Сидя в ней, я чувствовала себя грязнее, чем до того, как в нее залезла. Я была убеждена, что частички отмершей кожи с задниц предыдущих владельцев моей квартиры застряли в трещинах ванны. И от этой мысли меня мутило.
В результате мои помывки длились не дольше двух минут. Отсутствие возможности нормально вымыться стало разрушающе действовать на мою психику. В мечтах я видела себя владелицей шикарной ванны — шедевра дизайнера. Может, Филиппа Старка? Что-то вроде того. Белая, гладкая, установлена посреди ванной комнаты, борта слегка наклонные, стоит целых семьсот долларов — и это на распродаже!
Я понимала, что Джейсон вряд ли купит ванну и спрячет ее в багажнике машины (ее кран точно торчал бы из «Фиата»), но предполагала, что он вручит мне ее фотку. И мне не стыдно признаться, что в ожидании этого я не спала ночь. Только люди, сильно уставшие от жизни, не волнуются, предвкушая подарки.
И еще я не верю, что кому-то больше нравится делать подарки, чем их получать. Разве что подкидываешь под дверь своему заклятому врагу дохлую черную кошку в подарочной упаковке.
Путешествие в Сент-Айвс затянулось. А все потому, что Джейсону надо было выполнить все неотложные дела из составленного им же списка. К примеру, задача номер двадцать восемь: «Купить воду по пути в отель».
Когда Джейсон вышел из магазина на заправке, неся семь гигантских бутылок «Эвиан», я злорадно ухмыльнулась. Каждая бутыль была размером и весом с двухмесячного младенца. Таких запасов мне хватило бы на две недели. Эти бутылки очень тяжелые, а к тому моменту, когда уже полегчают, вода в них протухает. В Лондоне водопроводная вода — так в обиходе называют ржавую жидкость, текущую из кранов, — для употребления внутрь не пригодна. Я, конечно, купила себе фильтр для очистки воды, но меняла его начинку так редко, что вместо «кристально чистой, обогащенной минералами воды», обещанной его производителями, из него выливалась зеленая жижа. В итоге я оказалась так же обезвожена, как пища, которую НАС А отсылает астронавтам в космос.
Всего за неделю до этого Джейсон налепил мне розовый стикер на крышку унитаза: «Твоя моча слишком желтая. Исправь оттенок: она должна быть бледно-желтой. Пей больше жидкости». В тот вечер мы ходили в гости. Я выпила изрядное количество водки — причем только для того, чтобы сделать ему приятное.
— Вот тебе. — Он бросил небольшую бутылочку воды мне на колени. — Даже ты сможешь ее поднять.
— Ой, как мило с твоей стороны. Спасибо. Только я сейчас пить не буду, а то придется все время останавливаться.
Джейсон глянул на меня:
— Остановиться не трудно, Ханна.
— Ага, но остановиться придется у ближайшего куста.
Джейсон рассмеялся:
— У тебя кожа высохнет, появятся морщины. Надо пить столько, сколько нужно, чтобы пропитать водой каждую клеточку тела, иначе кожа начнет отвисать.
— Ну да, конечно, я знаю… — промямлила я в ответ, чтобы отвязаться.
Джейсон вздохнул:
— Какую музыку хочешь? Теперь рассмеялась я:
— Решил быть любезным?
Он улыбнулся:
— Ну, завтра же твой день рождения. Все чудесно. Мы влюблены, отправились в путешествие. Что может быть лучше?
— Джейсон, так обычно говорят в кино, а в следующем эпизоде оба гибнут в автомобильной катастрофе.
— Ханна!
— Ну, прости. Я просто хочу сразу предположить все самое страшное и ужасное, чтобы потом радоваться, что все сложилось немного лучше.
Джейсон покачал головой. Сознавая, что веду себя как ребенок, из вредности топающий по рассыпанным им же ягодам, я выбрала «Скорпионз», и дальше путешествие протекало спокойно.
Джейсон заказал нам номер в настоящем замке. Он, во всяком случае, был в этом уверен. Зная, что я люблю все старинное, он был просто в ужасе, обнаружив, что, то место, куда мы приехали, — подделка.
— На сайте у него старинный вид! — повторял он, пока мы любовались стенами со свежее пробитыми амбразурами.
Бывает молчание, свойственное длительным отношениям, которое называется «уютным». Наше молчание было другим.
— Можем вернуться домой, — сказал Джейсон.
— Что за глупости! Интерьер, по крайней мере, действительно древний, — заключила я, когда портье захлопнул за нами дверь нашей спальни, и мы обозрели пластиковую отделку номера, созданную явно в шестидесятых годах. Джейсон чуть не плакал.
— Джейс, — я постаралась его отвлечь, — погляди, какой вид.
Из нашего окна открывалась чудная картина: роскошные изгибы прибрежной линии, бриллиантовый блеск солнца на воде и знойное синее летнее небо.
Я сжала руку Джейсона.
— У нас будут отличные выходные. — И добавила: — Пойдем гулять. — Я считаю прогулки необходимым атрибутом пребывания на природе. — А давай вечером пойдем в ресторан есть печеный картофель и фадж?
Лицо у Джейсона было напряженным, как будто он сел на булавку.
— Что? — спросила я. Я сама с трудом сдерживалась, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Мне завтра тридцать один год. Я теперь не в том возрасте, когда терпеть лишения и неудобства, значит быть сильной. Сейчас терпеть означает, что я не преуспела в жизни. Это выводило из себя.
— Готов сделать все, что ты хочешь, — сказал Джейсон.
— Но только не…
— Все абсолютно.
Джейсон вообще был великодушен. К примеру, при моей мизерной зарплате получалось, что он оплачивал все наши удовольствия. Он знал, что мне это неприятно, и всеми силами старался обойти тему финансов.
После положенной прогулки по берегу, мы пошли в ресторан отеля пообедать.
Там мы минут двенадцать слушали мелодии Шарля Азнавура в исполнении саксофониста и поглощали стручковую консервированную фасоль, потом покинули ужасный ресторан и обед.
— Боже, это я виноват, — сказал Джейсон.
Он порулил в Сент-Айвс. Я оставалась в машине, пока он покупал две порции печеного картофеля. И еще — прессованный творог, и салат без масла для него. Сыр чеддер, масло и тунец в майонезе — для меня. Я всегда считала, что здоровья Джейсона хватит на нас обоих.
— Ура, — сказала я, хватая еду. С трудом, удерживая на коленях желтый контейнер, я стала распаковывать добычу. Раздался скрежет зубов, от которого у меня по спине побежали мурашки.
— Не надо. — Джейсон постучал по крышке моей коробки.
— Почему?
— Подожди, пока вернемся в замок.
— Почему?
