Это продолжалось так долго, что капитан заскучал. Он успел, по вбитой в свое время безжалостными инструкторами привычке, рассмотреть и запечатлеть в памяти каждый предмет в кабинете, не говоря уж о самом его хозяине. Если придется, даже через месяц он сможет безошибочно восстановить в памяти картинку и сказать, какого цвета авторучка лежала перед доктором, сколько стульев стояло около стола и на сколько пуговиц был застегнут его пиджак.
Теперь он пытался прочесть бумаги, которые рассматривал доктор. Читать перевернутый вверх ногами текст Николай умел так же легко, как обычный, но генерал переворачивал каждый прочитанный лист чистой стороной вверх, а взяв очередной, приподнимал его так, чтобы Николаю не было видно, что там написано. Ничего удивительного в этом не было, капитан обычно поступал так же. Когда в его кабинет кто- то входил, он всегда переворачивал бумаги текстом вниз, даже если вошедший был коллегой- милиционером.
Ну и ладно, подумал он. Не очень-то и хотелось. Николай и без того знал, о чем говорят результаты тестов. Железобетонная психика, абсолютно здоровый организм, которому даже пуля, прошедшая через мягкие ткани, не причинила никакого ущерба. Может быть, местные эскулапы определяют еще какие-то параметры, до изучения которых не додумались военные врачи? Ладно, нужно будет, ему и так все скажут, а нет — невелика потеря. Жаль только будет пропавшего отгула, который можно было провести с большей пользой…
Наконец генерал перевернул последний лист и поднял на Николая мрачные черные глаза, взгляд которых, в сочетании с не совсем, мягко говоря, обычной внешностью, человека послабее мог бы довести до нервных судорог. Ну, вылитый злой колдун из фильма-сказки!
— Вы нам подходите, капитан! — сказал он с такой уверенностью, будто все было окончательно решено, в том числе самим Лесовым.
— Зато я не уверен, подходите ли вы мне! — невозмутимо ответил Николай. — Хотя бы потому, что не знаю, что вы хотите мне предложить, товарищ генерал.
Со стороны могло показаться, что произнес он эти не совсем почтительные слова, почти не задумываясь, но это было не так. В голове почти мгновенно промелькнули несколько вариантов ответа, из которых он выбрал один. Доктор не должен был подумать, что имеет дело с послушным болванчиком, готовым жадно заглотить аппетитно выглядевшую наживку.
— Подходим, подходим! Можете в этом не сомневаться! — улыбка на лице бледнолицего монстра выглядела совсем уж чудовищно. — Вы быстро в этом убедитесь. И называйте меня просто Георгий Шалвович, или доктор, как вам больше нравится. Никогда не был военным и не люблю этих званий. И так в министерстве генералов развелось столько, сколько, наверное, не было во всей Советской армии. А из меня какой генерал?
После этих слов Николай, полностью разделявший его мнение не только об МЧС, но и по отношению ко всем силовым ведомствам вообще, решил, что доктор не так уж несимпатичен и не стоит судить о человеке, руководствуясь первым впечатлением.
— Вот Сигизмундов — тот настоящий полковник. Даже я не могу отучить его от военных замашек. Надеюсь, с вами будет проще? — не то спросил, не то утвердил доктор. — Судя по тестам, вы хорошо обучаемы…
— Легко поддаюсь дрессировке? — усмехнулся Николай.
— Нет, — не принял шутки Григорий Шалвович и потряс пачкой бумаг. — Здесь написано «легко усваивает новую информацию».
Во всяком случае, надо выслушать предложения, решил Лесовой. Какими бы они ни были. Его от этого не убудет, а польза может получиться. Тем более что, откровенно говоря, он давно уже тяготился милицейской службой. Ну, не создан он был для нее, и все! И с друзьями на новом месте как-то не сложилось. Приятелей полно, а настоящих друзей — ни одного. Так что из милиции Николай ушел бы без особого сожаления. Но сначала надо узнать, не будет ли это обменом шила на мыло.
Вообще-то, Николай подготовился к сегодняшнему дню. Вернувшись вчера домой, вошел в Сеть и ввел в поисковую строку короткую аббревиатуру «МЧС». По привычке рассматривать любую проблему со всех сторон, искал не только официальные сайты, но и компромат на министерство и его главу. Грязи на министра-долгожителя, пережившего добрый десяток правительств, вылили в Сети немало, но капитан был убежден, что такие сведения нужно делить примерно на восемь, а после еще раз пропустить через сито здравого смысла. Кое-что он все-таки на ус намотал. Например, то, что в министерстве существовал собственный спецназ, костяк которого составили выходцы из «Альфы», «Вымпела» и других спецподразделений, гэбэшных и армейских. Может быть, его хотят пригласить именно туда? Но при чем тогда какой-то научно-исследовательский центр с его исследованиями аномальных явлений?
— Вы, наверное, думаете, что нас привлекла ваша армейская подготовка и мы приготовили для вас соответствующее предложение и место в военизированном подразделении? — доктор будто прочитал мысли Николая. — Если так, то ошибаетесь. Конечно, там бы вы оказались на своем месте, но спецподразделение, насколько я знаю, не испытывает недостатка в кадрах, да и проходит оно не по моей епархии. Вы представляете для нас интерес совсем по другой причине. У вас есть некоторые качества, позволяющие использовать вас на другой, куда более ответственной работе.
Николай, не скрываясь, хмыкнул. Что-то не замечал он за собой чего-то исключительного, такого, что могло заинтересовать высокое начальство. Если только местные экспериментаторы действительно не изобрели новые способы вывернуть душу наизнанку и вытащить оттуда нечто потаенное, о чем сам он никогда не догадывался.
— Напрасно улыбаетесь, Николай Васильевич! — упрекнул его Кварацхелия. — В вашем личном деле нашлось много интересного, такого, о чем вы и сами не знаете. Наши тесты подтвердили эти сведения, да еще выявили много нового. Таких тестов вы раньше не проходили, потому что они — недавняя разработка нашего Центра. Могу даже похвастать — процент ошибок при их прохождении близок к нулю. Короче говоря, вы идеально нам подходите.
— Для чего подхожу? — не выдержал Николай. — Может быть, пора и меня посвятить в страшную тайну?
— Конечно, конечно, — легко согласился доктор. С каждой минутой страхолюдность куда-то уходила, и он начинал казаться Николаю почти нормальным человеком. — Насчет работы… вы ведь занимались в своей конторе поисками пропавших людей?
— Занимаюсь! — поправил Николай.
— У нас будете делать то же самое, — Кварацхелия сделал вид, будто не услышал его. — Только на другом уровне.
Лесовой ожидал чего угодно, но не этого.
— Как? — спросил он растерянно. — Какое отношение имеет спасательная служба…
— Самое прямое! — ответил доктор. — Вам, разумеется, известно, что в России ежегодно пропадает около семидесяти тысяч человек?
Конечно, по роду службы Николай отлично знал эту статистику. Знал и то, что в конце концов большинство из пропавших отыскивается. Кто-то возвращается домой сам, не понимая даже, из-за чего поднят переполох. Чаще всего это люди, уехавшие на заработки в другие местности или за границу. Потерпев фиаско, они не желают сообщать об этом родным и подолгу не подают о себе вестей. Кто-то попадает в аварию или их настигают неожиданные приступы болезни, они оказываются без документов на больничных койках и в силу тяжелого состояния не могут подать о себе весточку. А кто-то вытаивает весной из-под снега в виде неопознанных трупов. Некоторые пропавшие находятся сами, выходя к людям в самых неожиданных местах, иногда в тысячах километров от того места, где исчезли. Полностью лишенные памяти, они не могут вспомнить не только того, что с ними произошло, но даже своих имен. И, наконец, особняком стояли случаи, примерно десять процентов от общего количества пропаж, не поддающиеся никакому рациональному объяснению. Загадочные бесследные исчезновения…
— Разве такое положение, когда, по сути, ежегодно пропадает население небольшого города, нельзя назвать чрезвычайной ситуацией? — продолжил доктор. — Когда ни один человек в стране не может чувствовать себя в безопасности?
— Но для этого существует милиция! — попытался возразить Николай. — Да и частные детективные агентства тоже занимаются розыском.
