П е р в ы й а к т е р. Это ничего.
Д а н и н и. Республика ничего, по-твоему? Но кто за республику, тот против короля. По-твоему, можно без короля?
В т о р о й а к т е р. Что же будет, в таком случае, с королевским театром?
П е р в ы й. Республика сама собой, но король, конечно, должен остаться.
Г е н а р т. Э-ге, коллега, да ты, я вижу, сам-то якобинец!
П е р в ы й. Нет... видишь ли, так говорил маэстро в Отечественном союзе...
Г е н а р т. Отечественный союз - вредное общество.
В т о р о й. А какое по-твоему полезное?
Г е н а р т (торжественно). Союз немецкий.
П р о ф е с с о р И о н ш е р (отрываясь от шахматной доски, демонстративно громко). Совершенно правы, сударь. Единственно достойное общество в королевстве Саксонском и других германских землях, это - Немецкий союз.
К л о ц. Шах королю.
Г о л о с и з п о с е т и т е л е й. Немецкий союз получает деньги от старого правительства! (Шум. Голоса: верно, верно, позор! Ложь! Правда! Клевета!)
П р о ф е с с о р (приподымаясь). Гражданина, бросившего грязную клевету на Немецкий союз, прошу повторить свои слова!
(Мгновенная тишина.)
Г о л о с и з п о с е т и т е л е й. Немецкий союз получает деньги от старого правительства!
(Взрыв смеха.
Шум.)
К л о ц (усаживая профессора). Доктор, оставьте. Ваш король под ударом.
Г р у н е р т. Ох, Господи! Народ, что порох: брось искорку, так и вспыхнет. Лотта, пива господам актерам!
(Входят Вагнер и музыканты с инструментами в футлярах.)
7.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, Клоц, пр. Ионшер, посетители, Данини, Генарт и др. актеры, фрау Грунерт, Вагнер, музыканты.
Г р у н е р т. Честь имею, господин капельмейстер. Прошу покорно, честь и место. Лотта!
П е р в ы й м у з ы к а н т (показывая на передний большой стол). Вот здесь, маэстро.
(Становится тихо.
Вагнер, раскланиваясь, проходит к столу.
Кругом перешептываются, многие привстают, чтобы лучше рассмотреть капельмейстера.
Музыканты здороваются с актерами.)
Д а н и н и. В нашу сторону даже не поклонился...
В т о р о й м у з ы к а н т (к актерам). Были на концерте?
Г е н а р т. Ну, как же, конечно. (Подходя к Вагнеру.) Маэстро! По праву старшинства позволю себе передать от имени актеров, наслаждавшихся сегодня вашим искусством, искреннее удивление и восторг.
В а г н е р (устало). Не правда ли, дирижируя чужими произведениями, я имею больший успех, чем в своих операх?
Г е н а р т. Помилосердствуйте, обожаемый маэстро! Ваши оперы прекрасны! Мы счастливы работать под вашим начальством.
В а г н е р. Начальством?
Г е н а р т. Вашим талантливым музыкальным руководством. (Отходит).
В а г н е р. Льстят...
П е р в ы й м у з ы к а н т. Поверьте, дорогой маэстро, поверьте - не льстят! Вся зала была охвачена необыкновенным восторгом.
В т о р о й м у з ы к а н т. Прямо экстазом!
В а г н е р. Спасибо. Я чувствую, что провел хорошо. Но... все не то! Господа, позвольте мне покинуть вас, здесь...
П е р в ы й м у з ы к а н т. Маэстро, выпейте хотя вина!
П е р в а я д а м а (тихо подойдя к столу, кладет перед Вагнером букетик подснежников. Робко). Примите это, господин капельмейстер, и простите за скромность...
В а г н е р (быстро встает, протягивает даме руку). Я очень, очень благодарен вам, сударыня!
П е р в а я д а м а. Боже, если бы я могла выразить, как вы божественно ведете оркестр!
В а г н е р (очень живо). Что вы скажете о музыке, сударыня?
П е р в а я д а м а (жеманясь). О, она упоительна! Представьте, я нипочем не могла достать афишу - их положительно рвали на части. Как называется эта ваша дивная вещь?
В а г н е р (опускается на стул). Эта вещь называется... девятой симфонией Бетховена...
(Дама в растерянности отходит. Музыканты переглядываются.)
П е р в ы й м у з ы к а н т. Можно ли ждать большего от филистера?
В а г н е р. Увы, друзья, весь мир состоит из филистеров!
Д а н и н и. Он, кажется, опять не в духе?
Г е н а р т. Знаете, что дирекция отказалась поставить его новую оперу?
Д а н и н и. А здорово его опять в газетах отчитали!
Г е н а р т. Пора бы привыкнуть. О такой музыке хорошо может писать только Рекель.
Д а н и н и. Вон он, легок на помине!
(Входит Рекель.)
8.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, Клоц, пр. Ионшер, посетители, Данини, Генарт и др. актеры, фрау Грунерт, Вагнер, музыканты, Рекель.
(Рекель быстро отыскивает глазами Вагнера и спешит к нему.)
В а г н е р (хватает порывисто руку Рекеля, усаживает его рядом с собой). Дорогой мой, я так рад, так рад видеть тебя! Где ты пропадал?
Р е к е л ь. Мне сказали, что ты пошел выпить вина. Я обегал почти все ресторации. (Протягивает руку музыкантам.)
(Музыканты в замешательстве здороваются. Затем по одиночке подымаются, откланиваются Вагнеру. Одни подсаживаются к столу актеров, другие отыскивают знакомых среди посетителей.)
Р е к е л ь (не обращая внимания на музыкантов). Я ожил, ожил, ожил! 'Листок' шумит! Сегодня приезжали из Фрейберга, Хемница, Пильзена, настоящие пролетарии. Пойми, друг мой, настоящие пролетарии! Из Богемии были двое студентов, забрали все старье и деньги заплатили. А это - все! Какие пытки пережил я за прошлую неделю: за бумагу платить нечем, печатня не набирает, домой итти страшно - ребята сидят на сухом хлебе, жена плачет - ужас. А теперь - (стучит по столу) бутылку Нирштейна!
В а г н е р. Словом, ты старательно готовишь себе если не виселицу, то тюрьму.
Р е к е л ь. Рихард, а ты все тот же.
В а г н е р. Мне тяжело, Август, и я завидую тебе.
Р е к е л ь. Завидуешь виселице? Но нет, все зависит от нас самих. Чем больше искренних друзей приобретем мы, тем легче и скорее наступит крушение реакции. Ах, если бы пролетариев и студентов, которые у меня были, увидел наш Бакунин! Если бы он был здесь!
В а г н е р. Позволь, но разве ты его не встретил?
Р е к е л ь. Кого? Михаила? Он в Богемии.
В а г н е р. Август, он здесь!
Р е к е л ь. Ты с ума сошел!
В а г н е р. Друг мой, я говорил с ним сегодня, только что.
Р е к е л ь. Чего же ты молчишь? Где он? Пойдем!
В а г н е р. Погоди, куда ты? Я не имею понятия, где он.
Р е к е л ь. Где ты его видел? Почему он не зашел ко мне? Когда он приехал? Да говори же, говори!
