человека!
За двое прошедших суток мы достигли значительного стратегического превосходства. Противник уничтожил 20 тысяч наших солдат. И это меня радует. Это явный успех. Запишите военную аксиому, господа, — каждый убитый солдат приближает нас к победе! При неукоснительном проведении в жизнь моего плана мы победим в самые короткие сроки!
Денщики зааплодировали и закричали «Браво!».
— А теперь, господа, я вынужден вас оставить. Меня ждут неотложные дела! — извинился главнокомандующий и отбыл.
Журналистам выдали по пачке стенограмм речей главнокомандующего, по рюмке настоящего, довоенного коньяка и арестовали, посадив в холодную до конца операции, чтобы они не могли разгласить военную тайну.
За два последующих дня на до блеска ошкуренной колючей проволоке повисло еще 20 тысяч трупов.
— Мои солдатики молодцы! — сказал император и надел узорный слюнявчик. — Я люблю своих солдатиков, — и стал кушать манную кашу с земляничным вареньем.
Императору было 150 лет. Он впал в детство и поэтому очень любил играть в войну. Он впал в детство 50 лет назад, и 50 лет страна не вылезала из войн. 150-летний ребятенок отличался завидной задиристостью!
— Ваше величество! На юго-западном направлении ваши войска продвинулись на два километра в глубь обороны противника, — продолжил доклад дежурный офицер ставки. — Отбиты 4 хутора, 2 реки, 325 деревьев хвойных пород, 500 кустарников и два верстовых столба. Для дальнейшего развития наступления командующий просит подкрепления. Что ему ответить?
Дежурный офицер склонился над императором и вежливо подобрал пальцами длинную соплю, стекавшую из императорского носа в кашу.
— Дайте! — соблаговолил разрешить император.
Каша была вкусная, камни в почках остановились, император был в духе!
— На северо-восточном направлении ваши войска из тактических соображений спрямили линию фронта на 40 километров, — продолжил чтение оперативной сводки дежурный офицер. — Командующий просит подкрепления.
В каше попался противный комок непроваренной крупы. Император всхлипнул.
— Отказать! — понял офицер. Император заплакал, каша изо рта по бороде потекла на колени.
— Командующего отдать под трибунал! — наложил резолюцию офицер.
Император не утихал, плакал взахлеб, размазывая по щекам слезы.
— Дежурного адъютанта к императору! — наконец догадался офицер.
— Дежурного адъютанта! — закричали генералы.
— Дежурного адъютанта! — разнеслось по комнатам.
Дежурный адъютант, чеканя шаг, внес сухие ползунки. С лампасами. Император успокоился. Дежурный офицер ставки продолжил доклад.
— Противник запросил пятичасовое перемирие для сбора раненых и захоронения убитых.
Что-то случилось. В императоре на мгновение проснулся боевой здоровый дух.
— Никаких переговоров! — заорал он полевым басом и трахнул по столу кулаком так, что подпрыгнули фуражки на лысых макушках присутствующих генералов. — Никаких уступок врагу! Черт вас возьми! Никаких пленных! Артиллерийский огонь из всех калибров! Официант — водки!
Все засуетились, отыскали, налили холодной водки из запотевшего графина. Император хлопнул водки, крякнул, дождался отрыжки, крикнул:
— В атаку, орлы!
И снова впал в детство.
Офицеры переглянулись и тихо выдохнули воздух.
— На северном фронте отбиты две атаки на высоту 6725. Убито двадцать тысяч солдат противника… — успокаивающе забубнил дежурный офицер.
Император заинтересовался:
— Двадцать тысяч — это сколько?
— Это сто раз по двести, — объяснил офицер по особым поручениям.
Император не понял.
— Это если пальцы на руках и ногах у десяти рот, — наглядно показал генерал-каптенармус.
Генералы дружно растопырили пальцы. Император опять не понял и стал угрожающе хлюпать носом.
— Начальник караула! — шепнул дежурный офицер, гремя перед лицом императора орденами. Величество заворожено смотрел на блестящие звездочки и кружочки.
Во дворе спешно строились босые солдаты дворцового караула. Десять рот! Босые офицеры носились между взводами, придерживая эфесы шпаг.
— А ну быстро! А ну равняйсь!
— Ваше величество! Взгляните! — предложил офицер ставки и скомандовал в распахнутое окно: — Караул! Слушать меня! Делай раз! Делай два! Стоять!
Солдаты подняли, растопырили пальцы на руках и ногах.
— Много! — удивился император, подсчитав потери противника. — Я хочу их наградить! Тех, которые убили двадцать тысяч!
Адъютанты притащили ящик с наградами. Император двумя руками выгреб кучу медалей.
— Вот, — сказал он. — Мы любим наших солдатиков! Еще пошлите им нашего любимого варенья. Состав!
Состав с ананасовым вареньем из запасников дворцовой кухни загнали в 12-й пакгауз. Ржавые рельсы прикрыли шелковыми государственными флагами. Для высоких гостей соорудили просторную трибуну. К трибуне в назначенный час согнали толпу для выражения верноподданнических чувств, состоящую исключительно из женщин, потому что все мужчины были на фронте. Толпа чувства выражала слабо, и перед трибуной на всякий случай установили крупнокалиберные пулеметы.
Толпа оживилась.
Первым выступал генералиссимус. Он сказал:
— Милость императора не знает границ! Он жалует наших солдат двумя горстями медалей и вареньем из своих личных погребов! Вот оно, это варенье, — показал генералиссимус на 10 вагонов, стоящих у платформы. — Теперь император будет пить чай без варенья! Потому что он любит своих солдат больше, чем себя! Слава императору!
— Угу! — загудела толпа. В пулеметы загнали ленты.
— Воодушевленные вниманием государя и ананасовым вареньем, наши доблестные солдаты к зиме непременно закончат войну!
— Ура! — нестройно закричала толпа, косясь на пулеметы.
Триста специально подготовленных женщин завалили генералиссимуса поцелуями и венками из живых цветов.
Вторым выступал министр военных финансов.
— Наш любимый император выказал пример национального патриотизма. Он лишил себя сладкого! Он любит Родину! И вот тому доказательство! — министр финансов указал на 9 вагонов с ананасовым вареньем. Один отцепленный вагон дюжие фельдфебели откатывали на нужды генерального штаба. Для производительной работы лучших военных умов требовалось много сахара.
— Будем достойны нашего императора! Поможем армии. Поможем своим братьям, мужьям и сыновьям, проливающим кровь на полях сражений! Сделаем посильные взносы в фонд военных действий! Помогая армии, вы помогаете своим родственникам!
Солдаты с четырех сторон врубились в толпу, вытряхивая из зазевавшихся кошельки, срывая с простолюдинок серьги вместе с ушами. За трибунами, заглушая вопли добровольных пожертвователей,
