- Давай выпьем! - Митрич поднял стакан, - Леху помянем.
Возле Евграфьева уже стоял начфин в тельняшке десантника и подносил стакан, до края наполненный водкой. Финансиста пошатывало. Жидкость выплескивалась и текла по его пальцам.
Офицер протянул руку. Страх в глазах Митрича начал угасать.
Все встали. Евграфьев шагнул к столу. Все расступились, отводя место лейтенанту. Все были сосредоточены и серьезны.
- Ну, - сказал Митрич чуть ли не со слезой в голосе и начал запрокидывать голову назад.
В этот момент Евграфьев плеснул водку в лицо майору.
Люська завизжала и отскочила в сторону. Этот крик разрушил мгновенное замешательство, и мужики со всех сторон навалились на недвижимо стоящего лейтенанта.
Его повалили на пол. Евграфьев не сопротивлялся, и ему с силой выкручивали руки за спину.
- Карманы смотрите! - подрагивал поодаль от каши-малы, образовавшейся на полу, Митрич. - Может, граната там? Или пистолет?
Оружия у Евграфьева не нашли.
Потом лейтенанта били. Особенно усердствовал Митрич.
Евграфьеву было больно. Он пытался вырваться, но его держали цепко. А Митрич, скинув с ног тапочки, уверенно садил лейтенанту по ребрам, почкам, печени, приговаривая: 'Поминки, собака, обгадил! Его же боец, его, а он вот как - харк нам в рожи. Это он не мне, это он всем нам, ребята, в морду плюнул! Ни черта святого нет!'
Люська на коленях ползала подле Евграфьева, клоками тянула волосы из его головы и преданно смотрела на Митрича.
Потом лейтенанта поволокли на улицу. Иногда, сквозь боль, наполнявшую тело все больше и больше, он улавливал отрывочные фразы...
- Дежурному доложить?
- Охренел?
- Козел сопливый!
- Застучит?
- Ха-ха-ха! Кому? Сам себя? Старшего офицера бил. В нетрезвом состоянии. Он что - дурак - под трибунал?
- Водку в пасть лили?
- Да!
- Запах есть? Понюхай!
- Гы-гы! Ха-ха! Да он сам косой! Че нюхать?
- Цыц, дурак!
- Дышит?
- Ще как. Он здоровее нас. Ха-ха-ха!
- Че, если очухается, автомат возьмет, вернется?
- Нет, - голос Митрича трезво-расчетлив. - У него здесь друзей нет. Да и он не такой. Он у нас ... интеллигентный.
Евграфьева швырнули в траву и сразу ушли.
Пахло землей, кровь солонила губы. Где-то рядом затрещал сверчок. Вдалеке коротко протакал пулемет. Сверчок дребезжал, не умолкая. Евграфьев медленно приходил в себя. Он перевернулся на спину. В теле резко вспыхнули островки боли. Корка крови стягивала лицо.
Тьма окутывала лейтенанта. Ночь выдалась мрачная и удушливая. Над городом, изнывающим от засухи, застыли тучи, которые не желали разродиться дождем.
Евграфьев смотрел напряженно вверх. Иногда ему казалось, что он видит звезды. Но офицер обманывался. Небо было пустым и мертвым.
Лейтенант водил языком по губам и искал яркие точечки.
...На душистом сене посреди бескрайнего неба маленький Мишка с отцом. Большая, мягкая ладонь - под мальчишечьей головой.
- Небо не имеет границы, сына.
Мишка жмурится от бесчисленности ярких пятнышек, сливающихся в огромное млечное море, переливающее перламутром.
- Почему, папа? Ведь должен быть край?
- Хорошо, - соглашается отец. - Мы у края. Что дальше?
Мишка задумывается. Беспредельность мира пугает его.
- Па, значит, там кто-то живет?
- Конечно, сына, обязательно живут. Глянь, сколько планет! А за ними еще есть.
- Миллион миллионов?
- Миллиард миллиардов миллиардов, - весело говорит отец.
Мишкино сердечко тревожно сжимается.
- Папа, а если там есть злые... ну... как мы... люди. Они прилетят и убьют нас? И никого не будет?
- Нет, сына. Если были бы, то уже давно бы прилетели.
- А если они еще не построили ракету? И вот-вот построят?
- Не построят, - уверяет отец. - Злые не строят, злые - ломают. Ничего у них, сына, не получится с ракетой. Не бойся. Глянь лучше, какое небо красивое!
Тьма, покачиваясь, перекатывалась голубоватым мерцанием бессчетного количества голубоватых пятнышек.
...Евграфьев жадно водил глазами, но так и не увидел ни единой звездочки.
Лейтенант заплакал. Слезы катились из его глаз и бежали по лицу. А рядом с вздрагивающим от рыданий телом дурашливо орал сверчок.
...Через несколько дней лейтенанта Евграфьева в срочном порядке перевели в одно из самых опаснейших афганских мест - 'Лошкаревку', Лашкаргах, в батальон спецназа, где он и погиб через месяц, наткнувшись грудью на духовскую пулю. И вырвавшаяся из=под ног лейтенанта земля плеснула напоследок ему в лицо мириады крупных теплых созвездий.
