того, мистер Брим, - подмигнула она, - вы не меньше двух дней провозитесь с буксировкой, а к тому времени я буду уже далеко - куда бы ни занесла меня судьба.
Брим, кивнув, отпустил ее руку. Он так и знал, что она не захочет терять время. Либо он сильно заблуждался, либо за всей ее хрупкой женственностью скрывалась недюжинная стойкость.
- Надеюсь, наши пути еще пересекутся, Пэм. Такие, как ты, не часто встречаются.
- Такие, как вы, тоже, мистер Вилф Анзор Брим, - невесело усмехнулась она. - Может, в следующий раз нам больше повезет. Не берите деревянных денег, ребята, - засмеялась она, глядя мимо него. - Особенно от Джейсвала. И каким только поганым ветром его сюда принесло?
- А я бы из таких ручек даже деревянные взял, - с изысканным поклоном ответил Джейсвал, разглядывая ее. - Разрешите подвезти вас на моем лимузине?
Хейл вскинула брови, рассматривая коренастого дельца с новым интересом.
- Хорошо, - промолвила она наконец, - разрешаю. - Оглянувшись, она подмигнула удивленному Бриму и сошла по трапу, ведя чемодан на поводке. - Я подожду на сходнях, Джейсвал, - бросила она через плечо. - Не задерживайтесь. - И отбыла в облаке своих духов.
***
Мастерские 'З. Джейсвал и К°', размещавшиеся в приморском городке Кейт-Инвер, угнетали своим безобразием. Городишко стоял в бухте Инвер, на голом северном побережье. Его отличали деревянные бараки, плохая канализация и еще худшее покрытие улиц. Во время затяжных зим здесь было холодно, а сырость пробирала до костей. Местные жители кашляли, чихали и скупали бесполезные патентованные средства - и это в век, когда все давно уже забыли о болезнях. Сей мрачный закоулок имперской столицы не упоминался ни в одном туристическом проспекте. Из-за неблагоприятного океанского течения здесь чуть ли не круглый год стояло ненастье, и серый городской пейзаж вполне соответствовал погоде.
Опустевший 'Город Джеймстаун' колыхался в прибрежных отбросах рядом с К.И.Ф. (Кораблем Имперского Флота) 'Коварный', сравнительно новым эсминцем класса Т, и потрепанным в боях старинным фрегатом, К.И.Ф. 'Алмазный'. Неподалеку уже сыпали искрами газовые резаки на полуразобранном остове К.И.Ф. 'Завоеватель', бывшего флагманом почетного вице-адмирала Якоба Стурди в исторической битве за Аталанту. Вынесшие не один шторм деррик-краны переносили листы обшивки с корабельного скелета, бесцеремонно швыряя их на грузовые баржи, доставляющие лом на переплавку в какой-то другой угол галактики.
Одноглазый горбун со скрюченными руками доставил Брима на открытом пароме в пассажирскую гавань Кейт-Инвера, откуда раз в день ходил поезд на Авалон. Карескриец, дрожа на сыром ветру, еще раз оглянулся на старые боевые корабли. Везде, куда ни кинь взгляд, разбирали на куски какой-нибудь славный эсминец или крейсер. 'З. Джейсвалу и К'' хватало работы - для тех, кому безразлично, чем заниматься. Брим только зубами скрипел от горькой иронии увиденного. За шесть лет кровавой, беспощадной войны Негрол Трианский со всем своим флотом не сумел добиться того, что теперь творило само Имперское Адмиралтейство. Не без помощи Гаракского договора, разумеется, и патриотических организаций наподобие КМГС.
Брим печально покачал головой, следуя на своем грязном пароме вдоль верфи. Гаракский договор! КМГС утверждает, что он положил конец войне, - но так ли это? Правда ли, что корабли Негрола Трианского тоже отправляются на слом? Брим в свое время честил врагов всякими бранными словами, но так запросто они никогда не сдавались.
Он отсчитал плату горбуну и через угрюмый причал перешел на перрон. Не он один полагает, что этот договор - простая уловка. И если так оно и есть, он на руку только Лиге, которая получила время, чтобы оправиться после неудачного штурма Аталанты на Гадор-Гелике. И пока влиятельные миротворцы из КМГС, в том числе и адмиралтейские чиновники, спешат продемонстрировать свои добрые намерения, кромсая Имперский Флот, не восстанавливает ли Облачная Лига втайне свой? Не выжидает ли, чтобы ей поднесли господство над галактикой на серебряном блюдечке с золотой каемочкой?
Брим уже совсем промерз, когда поезд вылетел из туннеля, похожий на длинную, поделенную на сегменты иглу, остановился с протяжным вздохом и завис, излучая тепло, над единственным блестящим рельсом. Зашипели открывающиеся двери. Брим, в одиночестве стоявший на грязной платформе, вошел и занял место в лишенном окон вагоне третьего класса. Посмотрев на свой хроноиндикатор, он кивнул. Если немного повезет, он вернется к себе вовремя, чтобы получить обещанное послание от Марго.
Подумав об этом, он увидел перед собой россыпь золотых локонов вокруг прекрасного овального лица, томные голубые глаза, полные губы и лоб, который так прелестно хмурился всякий раз, как она улыбалась. Ее светлейшее высочество Марго, принцесса Эффервикского доминиона и баронесса Торондская. Не только его единственная любовь и пылкая любовница, но еще и яркая, отважная, восхитительно бесшабашная натура. Когда они с Бримом встретились на борту К.И.Ф. 'Непокорный', она выполняла опасное задание на одной из планет Лиги, добывая для Империи ценнейшую информацию. Но Император Грейффин IV, прослышав об опасной деятельности Марго, сразу же запретил ей это. Ее династический брак с бароном Роганом Ла-Карном, наследником Торондского трона, был слишком важен, чтобы позволить ей рисковать. Ограниченная августейшим запретом, Марго все же возглавила разведывательную организацию в Авалоне и даже умудрилась принять тайное участие в обороне Аталанты, где была серьезно ранена.
Брим с невеселым чувством представил себе ее предстоящий визит. Они так редко виделись с тех пор, как он вернулся на Авалон. Не то чтобы он винил ее за это. Ведь она обязана сопровождать своего мужа, куда бы он ни направлялся, а Ла-Карн - завзятый путешественник. Пока он не стал Великим Герцогом - что произойдет после смерти его матери, - он исполняет обязанности торондского посла с резиденцией на Авалоне. Но все это так, для проформы. Как и вся послевоенная золотая молодежь, Ла-Карн почти все свое время посвящает развлечениям: он посещает крупнейшие города галактики, бывает на модных курортах и в казино, общаясь с такими же богатыми и беззаботными людьми.
В тех редких случаях, когда Марго и Брим урывали время для встречи, она всегда жаловалась на бессмысленную жизнь, которую вынуждена вести. Но в долгие периоды разлуки Брима все сильнее возмущал контраст между его усугубляющейся бедностью и роскошью, в которой жила она.
***
Меньше метацикла спустя он уже торопливо шагал по продуваемым ветром улицам Авалона. Теперь, когда рынок труда в столь плачевном состоянии, ему нужно экономить каждую кредитку, чтобы питаться хотя бы раз в день. Переходя по надземному переходу оживленную улицу и глядя на лимузины внизу, он вспомнил время, когда сам ездил на таких по этим самым бульварам - однажды даже в личном лимузине Императора. И хотя большую часть своей жизни он провел в бедности, мимолетную роскошь, которую он вкусил во Флоте, забыть было не так легко.
Большая, яркая уличная голопанель показывала выпуск новостей, и Брим остановился посмотреть. Его внимание привлек силуэт звездолета, Стройный и мощный на вид, это был один из трех преобразованных истребителей, которые Имперское Звездное Общество намеревалось выставить на гонки Митчелла; до них, насколько помнил Брим, оставалось меньше года. Вселенная, подумал он, вот на таком бы полетать! Брим усмехнулся, вспомнив слова Пэм Хейл о богатых и знаменитых. Он, конечно, человек бедный и незаметный, но в свое время ходил в приятелях у многих членов элитного клуба, хотя сейчас они, поди, постыдились бы в этом признаться.
Он вздохнул, поднимаясь по узкой лестнице к своей квартире. Кухонные запахи из соседских дверей напоминали ему, что последней его пищей был холодный завтрак, которым угостил его капитан буксира чуть ли не сутки назад. Однако поужинать ему сегодня не придется. Визит Марго надо почтить хорошим логийским вином - значит без экономии не обойтись.
Он отпер облупленную дверь и вошел в свою холодную однокомнатную квартирку, где было очень мало мебели, да и не только мебели. Оказавшись в кризисном положении, он распродал почти все свое скудное имущество - включая боевые награды и редкий старинный содескийский бластер, - оптимистически надеясь, что новая работа все ему возместит. Так много безработных космонавтов скиталось по улицам Авалона и так мало кораблей еще оставалось на ходу, что работу находили только люди со связями: квалификация на этом жестком рынке имела второстепенное значение. Для Брима же использовать связи, которые у него, несомненно, имелись, значило обратиться за помощью - чего он еще никогда не делал и делать не собирался.
Сев на ящик перед престарелой ячейкой общественной сети, он запросил свою почту. На экране тут же появились послания от Николая Януарьевича Урсиса и Анастаса Алексия Бородова - зажиточных содескийских медведей, товарищей его военных лет. Они снова предлагали ему работу на транспортных
