Птеродактор: Вам потом будет стыдно.
Вован и Колян гогочут.
Вован: Дед, ты меня не кошмарь. Слыхал народную мудрость: «Была у лоха избушка лубяная, да подсел на кидалово»? Запиши, дарю. После в журнале напечатаешь.
Отворачивается. Птеродактор с ужасом смотрит, как грузчики вешают на кариатиду мишень для дартс.
Птеродактор: Это лепнина восемнадцатого века! Она представляет собой культурно-историческую ценность!
Вован (не слушая, встает перед зеркалом): Во, блин, задрипа. В пятнах все, еле хавальник видать. На вокзале в сортире и то лучше вешают. (Грузчикам.) Эй, пацаны, дрыну эту на помойку
Птеродактор: Вы с ума сошли! Это зеркало графа Сен-Жермена! С ним связана старинная легенда! Если в новогоднюю ночь чокнуться с ним шампанским ровно на шестом ударе часов, оно исполняет любое желание, самое невероятное! Я каждый год пробовал просил, чтобы наконец закончилась власть большевиков. Только все никак на шестой удар не попадал. То чуть раньше, то чуть позже. Рука дрожала. А на новый, 1991-й год, получилось: чокнулся мгновение в мгновение!
Вован: Что ты чокнулся и так видно. Все, дед, надоел. Ноги в руки и топ-топ на выход.
Птеродактор, опустив голову, идет к выходу. У порога оборачивается.
Птеродактор: Молодой человек, вы раскаетесь. (Выходит.).
Вован (грузчикам): Стоп, пацаны. (Щупает раму.) А рамка-то ничего, адекватная. Наждачком пройтись, позолотить… Стекляшку другую вставим. Или Клавке подарить?
Тем временем один из грузчиков вешает на стену большущий календарь на 2001 год с голой девицей. Вован подходит, одобрительно кивает.
Вован: Слышь, Колян, Клавку позови. У нас тут с ней бартер на бартер…
Колян: Понял, Вован… Владим Егорыч.
Выходит. В комнату входит Клавка. Она в новогоднем наряде: невозможная мини-юбка, прозрачная блузка на одной бретелечке, высоченные каблуки.
Клавка: Ну?
Вован: Че «ну»? Я те протокол о намерениях представил? Ты обмусолить обещала? Давай, выкатывай.
Клавка: Да, Вовик. Я как бы на самом деле обдумала твой проект. В плане поехать к тебе на дачу в Отрадное и все такое. Только учти, Вован, я тебе не давалка десятибаксовая. На фу-фу такие женщины не достаются.
Вован: Короче.
Клавка: Ты как бы должен сознавать, что тебе теперь не цыпка по вызову нужна, а классная герлфренд, с которой как бы не стремно потусоваться в престижном обществе. Я ж на самом деле понимаю. Посмотри на себя и на меня. Ты кто? Ватник раменский, только не обижайся, да? А я Иняз закончила. Хочешь тебе по-английски, хочешь по-французски. Соображай, Вовик.
Вован: Еще короче.
Клавка: «Бээмвешка», новая.
Вован (присвистнув): Ты че, Клавк, упала? Конечно, ты бикса представительная, при всех наворотах, но это ж сорок штук баксов! Тоже Клавдия Шифер нашлась!
Клавка: Ну это как бы хозяин барин. Гляди, Вован. На самом деле тебе решать.
Гордо выходит, оставив дверь открытой.
Вован хочет идти за Клавкой, но тут его взгляд падает на часы, показывающие 23:59.
Вован: Блин! У меня ж речь!
Быстро открывает бутылку, достает из кармана листок бумаги.
Вован (в открытую дверь, откуда доносится песня): Тише вы, козлы! (Дверь захлопывается.)
Садится за стол. Крутится на кресле, но ему не нравится неторжественный вид коробки с компьютером. Встает перед зеркалом. В правой руке бутылка, в левой листок.
Вован (торжественно, время от времени заглядывая в листок): Дорогой Владимир Егорович! Поздравляю вас с Новым годом. Чтоб, как говорится, жизненный путь был вам глаже мыла, а всяким козлам острее шила. В этот торжественный момент, знаме… знаменующий наступление нового двадцать первого века, желаю вашему холдингу «Конкретика» процветания, а лично вам сибирского здоровья, ломовой прухи и бабок немеряно. Владимир Егорович, круче вас только Жима… Жима-лунгма! (Электронные часы, на которых 00:00, начинают противно пищать: раз, другой, третий. Из соседнего помещения доносится радостный вопль. Вован прячет листок в карман.) Давай, братан, урой их всех! Ты всех сделаешь! Уау! Век воли не видать!
Чокается бутылкой с зеркалом как раз на шестом писке часов. Раздается звон хрусталя.
Театр теней Свет гаснет. Посередине сцены мерцающее сиянье видны только силуэты Томского и Вована, стоящих друг напротив друга в зеркальном отражении, потому что у Томского бокал в левой руке. Бокал и бутылка соприкасаются. Дальнейшие движения актеров синхронны: оба одновременно роняют один бокал, другой бутылку, делают полшажка назад, машут друг на друга правой рукой, как бы отгоняя наваждение. У Томского в правой руке револьвер.
Вован: А, суки! Зеркало дырявое! Ну птеродактор, ну падла! «Раскаетесь», блин, а я не въехал! Стыдно! В натуре стыдно!
Томский: Господи! Это Смерть?! Эта лакейская образина?! А, все равно!
Томский хочет приставить револьвер к виску.
Вован: Врешь, Чапаев, не возьмешь!
