улыбнулся ей:
— Вы же знаете: я бы никогда так не поступил. Просто я слишком неожиданно выехал из Лондона и не успел заранее известить вас письмом. Поэтому мне не хотелось ставить вас в затруднительное положение, нагрянуть к вам без всякого предупреждения.
— Затруднительное положение? Не говори глупостей. Ты так редко навещаешь наши края. И для нас всегда большая радость видеть тебя. Не смей спорить со мной. Ты немедленно заберешь вещи с постоялого двора и переедешь к нам, в Аинвуд. Конечно, от нашего дома до города два часа ходьбы. Но зато у нас несравненно удобнее. И Рис, и дети будут несказанно счастливы повидаться с тобой. — Доверительно наклонившись к нему, она добавила: — Ты уже успел убедиться, какой грязный постоялый двор у миссис Уинтон?
— Меня незачем убеждать. Я сам собирался отправить вам записку с уведомлением о моем приезде.
— Вот и хорошо. Теперь можно обойтись и без нее. Рис пока еще у Моргана, но присоединится к нам. Мы пообедаем в «Короне», а потом вместе отправимся на постоялый двор, ты возьмешь вещи, и мы поедем в Линвуд.
Эван кивнул, позволяя Джулиане увлечь его за собой. Хорошо будет провести время среди близких ему людей. Угрюмое настроение, охватившее его после посещения отцовской могилы, развеется само собой.
И они вышли на улицу. Доброжелательное молчание, установившееся между ними, нарушали только грохот повозок да оклики розничных торговцев. Кармартен был ярмарочный город. И сколько себя помнил Эван, здесь всегда было суетно. Этим Кармартен отчасти напоминал ему Лондон. Но все же Эван чувствовал себя тут намного вольготнее, несмотря на связанные с родными местами тягостные воспоминания.
Честно признаться, поездка в Уэльс доставила ему радость. Он успел позабыть, какие здесь дружелюбные люди, как сияет чистое небо над головой, как благоухают зеленые леса, что по-прежнему тянутся вдоль дорог. Нежность к близким сердцу местам вдруг заполонила все его существо. А он, живя в Лондоне, считал, будто навсегда похоронил эти чувства и ничто не откликнется в душе при взгляде на каждую, казалось, знакомую до боли травинку. Независимо от того, сколь печальным было его детство, сам Уэльс оставался таким, каким и был. Как и населявшие его валлийцы. И Эван переживал ни с чем не сравнимое состояние только от того, что шагал по улицам Кармартена.
Но, к сожалению, они довольно быстро добрались до «Короны» — постоялого двора, который был построен за время отсутствия Эвана. А войдя внутрь, тотчас увидели Риса, он поджидал Джулиану, читая какой-то листок. Без сомнения, один из политических памфлетов, регулярно выпускаемый Рисом и Морганом.
— Доброе утро, мой дорогой, — сказала Джулиана. — Смотри, кого я встретила на улице.
Рис оторвался от листка и поднял на них глаза. Сначала в них промелькнуло удивление, на смену которому мгновенно пришла неподдельная радость. Поскольку они не виделись давно, Эван уже предвкушал долгую и интересную беседу со старшим другом. Кроме того, надеялся, что ему удастся заодно выведать у Риса кое-что важное для себя.
— Ах ты, негодяй эдакий! — воскликнул Рис, вставая из-за стола и горячо обнимая молодого человека. — Ты почему не известил нас о своем приезде?
Джулиана метнула на мужа предупреждающий взгляд.
— Он прямо с кладбища.
— Ах да, — нахмурился Рис. — Мы весьма сочувствуем тебе.
Эван ответил только на первую его фразу:
— Я и сам до последней минуты не знал, смогу ли выехать. Вот почему не успел вам написать.
— Обед я уже заказал, — кивнул Рис, отодвигая кресло для жены. — И того, что подадут, вполне хватит на троих. Надеюсь, ты не станешь отказываться?
— Спасибо, не стану, — сказал Эван, присаживаясь к столу. — Признаться, я успел проголодаться.
— Как бы там ни было, — продолжил Рис, — мы. рады видеть тебя.
Эван отвел глаза в сторону:
— Я уже говорил Джулиане, что приехал сюда вовсе не из-за отца.
— Тогда из-за чего же? — насторожилась Джулиана.
— Чтобы найти Леди Туманов.
Муж и жена обменялись недоумевающими взглядами.
— Леди Туманов? — одновременно переспросили они.
— Да. Вы не могли не слышать про эту старую львицу.
— Старую львицу? — все тем же недоумевающим тоном повторила за ним Джулиана.
— Я с детства слышал про нее всякие небылицы. И вы тоже наверняка знаете их все…
— Да, — начал было Рис, но Джулиана тотчас перебила его.
— Ну конечно, мы слышали все эти предания про старую Леди Туманов. — От взгляда Эвана не ускользнуло, как предостерегающе она посмотрела на мужа и как с особенным нажимом произнесла слово «старая». Учитывая, что он помнил эти россказни еще в детстве, сейчас Леди Туманов не могло быть меньше семидесяти. Разумеется, старая, какая же еще? — А что тебе известно про нее? — полюбопытствовала Джулиана.
— Она прекрасно ездит верхом, стреляет не хуже охотника, играет на арфе как богиня, и у нее ангельский голос. И вообще непонятно, зачем она снисходит до обще-, ния с нами, простыми смертными, — саркастическим тоном закончил Эван. Годы ученых занятий в Лондоне не раз давали ему возможность убедиться, насколько преувеличенными порой оказываются легенды.
Вскинув брови, Рис обратился к жене:
— Дорогая, расскажи Эвану, что мы знаем о Леди Туманов.
Эван чувствовал, что они что-то недоговаривают. Но это их свойство — склонность к недомолвкам — он обнаружил с первой же встречи, и по сей день супруги явно не собирались изменять себе. А еще Эван невольно отметил взаимную любовь, которая, несмотря на годы совместной жизни, по-прежнему связывала эту пару.
Но тут появился лакей, неся блюда с едой — в том числе баранью ногу, картофель, капусту… Короче, всего этого достало бы и четырем мужчинам. Эван с трудом сдержал улыбку. Рис всегда отличался таким же хорошим аппетитом, как и сам Эван.
По праву хозяйки Джулиана принялась раскладывать еду по тарелкам.
— А почему тебя вдруг заинтересовала Леди Туманов?
Эван помедлил, прикидывая, что можно, а чего не следует говорить.
— Не знаю, слышали ли вы что-нибудь об убийстве моего друга Юстина?
— Да, помнится, я читала о смерти лорда Мэнсфилда в «Тайме». До нас все сведения доходят, естественно, с большим опозданием, — отозвалась Джулиана, подавая ему тарелку. — В «Тайме» писали, что на него напали грабители. Мне искренне жаль, он ведь был твоим близким другом еще со времен Итона. Ты, наверное, очень горевал?
Эван только кивнул, не в силах выговорить ни слова. И, уставившись в тарелку, вдруг почувствовал отвращение к еде. Смерть друга он переживал намного острее, чем кончину отца. Юстин в свое время помог Эвану преодолеть все рифы и подводные течения в Итоне. Не обращая внимания на насмешки одноклассников, он подружился с сыном простолюдина. И научил Эвана, как выстоять против высокомерного пренебрежения юных отпрысков знати и издевательства богатых купеческих сынков.
Потом, уже повзрослев, они вместе поступили в Кембридж. И остались друзьями, хотя Юстин постепенно начал вести рассеянную жизнь, какая и приличествовала молодому аристократу. Юстин — единственный человек, который был способен вдруг оторвать Эвана от его занятий, увлечь за собой на какую-нибудь вечеринку с девушками, заставить развлекаться на свой лад. Только с Юстином Эван не думал о том, откуда он родом и кто он есть на самом деле. И когда помолвка Эвана с дочкой богатого купца закончилась столь плачевно — только благодаря Юстину Эван сумел забыть о душевной ране и начать жить сначала.
Он все еще не мог себе представить этого обаятельного бездельника, насмешливого, полного жизни молодого человека мертвым. Это было немыслимо. Но никуда от этого факта нельзя было деться. И каждый раз при мысли об этом Эвана переполняли горечь и злость. Злость, которая и привела его в Уэльс.
