пристани, и по-прежнему считая, будто влюблена в меня, даже не подумала позвонить и рассказать о том, что ждешь ребенка?
– Ошибаешься. Подумала. Больше вопросов у тебя нет? Тогда прости, – бросила Кейт, упираясь ладонью ему в грудь в тщетной попытке оттолкнуть.
Но к ее полнейшему потрясению, вместо того чтобы покорно отступить, он сжал ее плечи и продолжал удерживать на месте. При этом в голосе не звучало и тени угрозы. Скорее, недоумение.
– Почему же ты не воспользовалась возможностью прийти ко мне и сказать, что беременна?
– Потому что знала: даже если ты безумно увлекся мной тогда, на Сен-Мартене, и не успел забыть даже через четыре месяца, возможно, все равно потребовал бы, чтобы я сделала аборт.
– И ты посчитала, что не стоит тратить время на выяснение отношений?
Кейт снова подняла голову, намереваясь облить его презрением, но Митчел пристально смотрел на нее и, как ни странно, больше не походил на сурового дознавателя.
– Я не могла рисковать.
При слове «риск» лицо Митчела исказилось.
– Но ты была готова рискнуть с Бартлеттом. Почему же не со мной?
– Потому что, – растерянно прошептала она, – боялась. И была почти уверена: если ты очень постараешься, сможешь меня убедить сделать... это.
Митчел крепче сжал ее плечи, почти грубо привлек к себе в яростном, неистовом объятии. Почему-то он верил каждому ее слову. Всему, что она открыла за последние несколько минут. Каждой душераздирающей подробности... и подумать только, что во всем виноват этот негодяй Бартлетт!
Он оперся подбородком о ее макушку и осторожно погладил по спине, воскрешая, казалось, давно забытые воспоминания о волшебных часах, проведенных на Сен-Мартене. Каждое было сладостнее и трогательнее предыдущего.
В двери показался официант с подносом, нагруженным блюдами, увидел Кейт в объятиях Митчела, поколебался и бесшумно вышел.
– Митчел, – прошептала она, и звук ее нерешительного голоса вывел его из транса.
Митчел осознал, что она упирается ладонями в его грудь, пытаясь осторожно отстранить. Но он не хотел ее отпускать. Коснувшись ее волос губами, он нежно прошептал:
– Спасибо тебе за нашего сына.
Напряжение, сковавшее ее тело, мигом улетучилось, и она обмякла, прижимаясь щекой к его груди, к тому месту, где билось его сердце. Сердце, только сейчас пропустившее удар. Митчел ощутил, как твердеет его плоть, и, пораженный своей неожиданной реакцией, поднял голову и нахмурился. Но тут же вспомнил, как легко ей удавалось возбуждать его три года назад. Хмурая гримаса превратилась в удивленную улыбку. Удивление превратилось в надежду.
Он разжал руки, и она отступила, чем очень его разочаровала. Но Митчел тут же сообразил, что, как бы крепко ни сжимал ее, все же она еще не научилась читать его мысли и не знает, что у него на уме.
– Кейт, – торжественно начал он, – все, что наговорил тебе Эван на вилле, – чистая ложь. До этого я видел его всего один раз на вечере у Сесила. Он сказал, что уезжает на Ангилью, но не назвал твоего имени и не упомянул, что летит не один. А если бы и упомянул, к чему мне ему мстить? Он тщеславный осел с садистскими тенденциями, которые унаследовал от папаши. По крайней мере, именно так я думал о нем до сегодняшнего вечера.
На этом Митчел замолчал, считая, что сказанного вполне достаточно, чтобы устранить все ее сомнения.
Но Кейт сунула руки в карманы, немного смущенная тем ощущением покоя, которое испытала в объятиях Митчела. Но даже в этих обстоятельствах восприняла это ощущение как неизбежное. Она счастлива, что он пришел к ней, но не позволит свалить на Эвана всю вину за случившееся три года назад!
– Скажи, Эван лгал, говоря мне, что ты жил в Чикаго до того момента, как мы встретились? – спокойно спросила она.
– Нет, но...
– Он лгал, утверждая, что ты ночуешь на яхте Зака Бенедикта?
– Нет.
– Ты делал вид, будто ничего не знаешь о Чикаго. Разве не ты зашел настолько далеко, что спросил, сколько времени занимает полет от Чикаго до Сен-Мартена?
– Да, и на это есть вполне объяснимые причины. У меня свой самолет. Я никогда не летал коммерческими рейсами от Чикаго до Сен-Мартена и понятия не имею, сколько посадок делает самолет.
В ответ Кейт подняла изящно изогнутые брови, и Митчел едва сдержал улыбку: уж очень она походила на хорошенькую учительницу, ожидавшую, пока нерадивый ученик запутается в собственной лжи.
– Немного труднее объяснить, почему я заявил, будто ничего не знаю о Чикаго. Когда я учился в школе, родители одноклассников часто спрашивали, не родственник ли я чикагским Уайаттам. Все они пытались определить, насколько влиятельны мои связи, а, следовательно, достоин ли я дружить с их сыновьями. Обычно я отвечал отрицательно. Но за несколько недель до нашей встречи Сесил публично признал меня, и внезапно я стал одним из знаменитых чикагских Уайаттов. Мне это не понравилось. Мало того, я взбесился.
– Ты и без них всего добился в жизни, – кивнула Кейт.
– Ну... почти так. Когда мы впервые увиделись, ты жила в эксклюзивном отеле, где все постояльцы, как правило, очень богаты. А когда упомянула Чикаго, я стал опасаться, что ты либо будешь ослеплена моим происхождением, либо начнешь перечислять наших общих знакомых.
Кейт снова кивнула, но Митчел так и не понял, действительно ли она поверила, что это истинная причина, почему он оказался настолько скрытен.
– А в тот день, когда мы проплыли мимо яхты Бенедикта? Когда я продолжала твердить, что это мой любимый актер, ты просто слушал, не пожелав упомянуть, что он не только твой близкий друг, но и позволил тебе жить на его яхте.
– Виновен, но прошу снисхождения, – покаялся Митчел с рассеянной улыбкой.
До него все с большей ясностью доходило, что эта прелестная разгневанная рыжеволосая фурия была все той же ирландочкой, которая опрокинула на него «Кровавую Мери», очаровала, заколдовала и похитила его сердце. И выносила его ребенка. С самого начала они были предназначены друг для друга. И тогда, и сейчас. Для Митчела это было так очевидно, что ему страшно захотелось рассмеяться, схватить ее в объятия и начать доказывать эту простую истину, но он мудро воздержался, поняв, что сейчас она чрезвычайно на него сердита.
– Впрочем, объяснения по поводу Зака Бенедикта не так уж и важны, – пробормотала она, пытаясь вывернуться и схватить со стола его стакан.
– Почему же? Я могу объяснить, – заверил Митчел, коснувшись ее руки.
Кейт поколебалась и, выпрямившись взглянула ему в глаза:
– Насколько я припоминаю, – продолжал он, – меня так и подмывало рассказать тебе обо всем, но я собирался на следующий же день взять тебя на борт «Джулии».
– Так и подмывало? – повторила она, нерешительно улыбаясь одними глазами.
– Думаю, это была ревность. По крайней мере, мне так показалось.
Ее губы дрогнули от смеха, и Митчел расплылся в ответной улыбке.
– Правда, я не испытывал ничего подобного с самой юности, но успел хорошо запомнить, что это такое.
И поскольку она немного успокоилась, он постарался заставить ее понять, что в действительности случилось в тот день, когда они должны были встретиться на пристани. Но чем дольше он говорил, тем сильнее она сжималась то ли от недоверия, то ли от неприязни.
– Сразу, после того как ты уехала на Ангилью, позвонил мой племянник и сообщил, что нашли тело брата. Я выписался из отеля, собираясь лететь в Чикаго, но договорился с Заком, чтобы тебе позволили совершить круиз по островам на его яхте. Сам я намеревался летать туда и обратно каждый день, чтобы мы вдвоем могли проводить ночи на яхте. Я ждал тебя на пристани в Филипсберге, пока не стемнело. Потом позвонил ветеринару, и он пояснил, что ты с каким-то мужчиной забрала Макса несколько часов назад. Увидев тебя на благотворительном вечере, я ощутил себя безжалостно брошенным любовником, хотя в то
