парня женщина.
- А чего это мы должны быть в такую погоду, никто в шторм не должен купаться, если есть ненормальные, туда им и дорога...
- Дурак, - подвела итог женщина. - И ты, Алексеич, пойдешь на поводу этого идиота.
- Это я идиот? Сержант, вы будете свидетелем, она меня оскорбила...
- Ладно, хватит, - подводит итог милиционер. - Ты можешь идти? спрашивает он меня.
- Могу, только сейчас оденусь.
- Тогда топай вон туда, к тем домикам, там медпункт. Пусть тебе рожу подправят, да вон кое-где на груди, а то совсем в кровищи, кожу поди всю снял.
Я и сам чувствую, что у меня что то с лицом не все в порядке, да и грудь щиплет, кожа горит, а на песок падают красные капли и тут же сворачиваются шариками. Отвязываю от пояса веревку и протягиваю ее конец, обиженному парню.
- На возьми, это все, что я взял...
- Это он должен быть на твое месте, - опять возникает женщина, - когда надо их никогда нет.
- Заткнись, - шипит парень.
- Ты может меня еще ударишь? Только с женщинами и можешь воевать, сопля.
- Эй, - милиционер, дотрагивается до лежащей девушки, - вы, как себя чувствуете?
- Нормально, - слышен слабый голос.
- Тебя не только ударить, тебя удавит мало, - тем временем несет на женщину парень.
Я осторожно одеваю брюки на мокрые трусы, потом иду к морю, захожу в набегавшую воду почти по колено, замочив при этом штанины, и стараюсь с пенистой волны, набрать в ладони воду, чтобы промыть лицо от грязи. Сумел рассмотреть себя. На груди с левой стороны много царапин, ссадин и одна большая борозда, они все кровоточат, с правой стороны снята кожа и лохмотьями висит до живота. Боль неимоверно пронеслась по телу, розовая вода потекла по рукам и животу.
- Парень, возьми платок, - это кричала какая то женщина у кромки набегавшей волны, - вытри хоть лицо.
Я подошел к ней, взял платок и приложил к лицу, тот час же он стал красным от крови.
- Давай быстрей в медпункт, - просит она.
- Э...э..., - а куда это он, сержант, - неунимается спасатель, - он же вор, замок взломал.
- Ты бы пошел, починил лучше дверь, - поднимается от лежащей девушке милиционер, - а то последнее унесут. Вон, по моему, мальчишки уже там собрались.
Спасатель бросился бежать к вышке, за ним тянулась не собранная до конца веревка.
- Все, граждане, расходитесь.
В медпункте мне долго промывали лицо и грудь, дезинфицировали раны и уже собирались залепить пластырями и бинтами, но я воспротивился.
- Я полежу немного у вас, пусть все подсохнет, а потом уйду. У меня кровь быстро сворачивается... Лучше не надо бинтов, а то люди не поймут...
- Ну нет уж, - решительно сказала врачиха. - сейчас на ветру, грязь, пыль, все пойдет на поврежденные участки. Вы не бойтесь, я постараюсь залепить вас по минимуму.
И залепила, вся грудь в бинтах, а на лице ни носа, ни щек, одни глаза, да рот еще оставила свободными.
- Завтра приходите на перевязку, - ухмыляется врачиха, разглядывая меня.
Хорошо хоть санитарную машину дали, которая провезла меня всего то метров 500 до санатория, а то бы всех прохожих распугал.
На следующий день, отлеживаюсь в номере. Погода совсем испортилась и никуда не хочется идти, тем более с такой физиономией. Раздается стук в дверь и в комнату осторожно входят две женщины, одна, так лет тридцати пяти, другая помоложе, больше 18 не дашь.
- Здравствуйте, - здороваются они.
- Здравствуйте.
- Мы к вам... Поблагодарить хотим, за то что Леночку спасли, - говорит старшая.
Теперь я обращаю внимание на молоденькую. Очень хороша, чего то я тогда в воде ее и не разглядел. Все на месте, высокие ножки, чуть полноватая грудь и лицо приятное, в обрамлении густых волос. Тогда шапочка скрывала их, а теперь они делают ее весьма милой.
- Да что вы, это же каждый мог сделать.
- Не каждый. На пляже была большая толпа, а вы вот... один сумели.
- Вы садитесь, вон на ту кровать.
Я приподнимаюсь и вижу на их лицах сострадание. Женщины участливо смотрят на мое изуродованные пластырями лицо.
- Это вас тогда...
- Неудачно, приземлился на песок. Надо было ногами, а я лицом... Но это ерунда, лучше скажите как звать вас. Меня - Сережа...
- Это Леночка, а я ее мама, Галина Павловна.
- Как же ты Лена, оказалась там... в воде?
- Да это все ее придурок, Витька, - комментирует за дочку мать, давай, говорит ей, покатаемся на гребне, это так просто. Эта и пошла. Два раза выносило их удачно, а на третий, Ленку затянуло за вторую волну и потащило в море. Почти пол часа плавала, пока вы не пришли на помощь. Хорошо хоть на воде Ленка могла долго держаться, как-никак спортивная школа помогла.
- А Витька, когда вы тонули, был все время на берегу?
Мать и дочка переглядываются.
- Он побежал за помощью, - тоненьким голосом заговорила Лена.
- Нашел?
- Чего?
- Помощь.
- Не знаю.
- Ну и ладно, важно что все живы остались.
- А как же вы? Ваше лицо? Врачи ничего не сказали?
- Заживет, что с ним будет. Это хорошо, что я въехал носом в песок, вот если бы не веревка, нас крутануло на гребне, еще неизвестно что было, шею или позвоночник, точно бы сломали.
- Какой ужас, - воскликнула Галина Павловна.
- Веревка спасла, мужички переусердствовали, так быстро тянули, что только пропахали весь пляж.
- Вы не хотите с нами сегодня пообедать? - предлагает мама Лены.
- Не хочу, куда мне с такой рожей выходить.
- А может к нам в гости, все же не на людях, будут только свои.
- Да не знаю...
- Тогда к трем, подъедет мой муж, он вас возьмет.
- Можно к четырем, а то мне на перевязку...
- Да, конечно. Пошли, Леночка.
Ленин папа, полу плешивый, седой мужик, приехал за мной на машине. Он зашел в номер не один, а со здоровым амбалом и, взглянув на меня, хмыкнул.
- Здорово изуродовался.
- Может мне не ходить.
- Да чего уж там, пойдем тяпнем по стаканчику, познакомимся поближе. Тебя я знаю как звать, а ты зови меня Михаил Михайловичем. По поводу дочери... Сам понимаешь, дите единственное, в пяти минутах от смерти было, а ты вытащил ее... Я еще не знаю, как отблагодарить тебя за это... Так что... пошли...
Я с трудом встал и с помощью Лениного папы натянул на бинты рубаху.
- Во... Уже, нормально. У тебя шляпа или кепи есть? - критически осматривает он меня.
- Нет.
- Тогда погоди. Коля, - обращается он к амбалу, скромно стоящему у двери, - там у входа продают шляпы, пойди купи, по моему, - оглядывает мою голову, - у него 57 размер.
- Угу. Я счас, только никуда не уходите.
Здоровяк Коля уходит, а Ленин папа кивает ему в след.
