В груди у меня болезненно дернулось. Я без сил опустился в пустующее кресло. Пытаться щипать себя не имело смысла. Спутать эту помпезную реальность с чем-либо привидевшимся во сне было невозможно. Справа и слева проворно строчили авторучки, лысоватые и обрюзгшие, давным-давно оглохшие флэттеры напряженно внимали витиеватому многословию. Голос оратора, усиленный электричеством, властно гулял под сводами Дворца. Я перевел взор на Виктора. Он был готов действовать. Это угадывалось по лицу, по всей его напружиненной фигуре.
Покончив с докладом, министр петардики, пыхтя, сошел с трибуны. Полистав списки, председательствующий зачитал фамилию очередного докладчика, но на лобном месте уже возник Виктор. Заседатели обернулись в его сторону, встревоженно зашелестели. Кто-то в передних рядах недоуменно хихикнул.
— Простите, вы записывались на выступление?
— Нет, — голос Виктора прозвучал непривычно глухо. Внутри у меня все затрепетало. Господи, какими же мы оказались глупцами! Не было, конечно, никакого чуда! Два свихнувшихся олуха поверили в сказочную блажь! Поверили и пошли уверять всех прочих, что это не сказка и не блажь, а самая настоящая правда. Но почему столь очевидное не дошло до меня раньше? Что за нелепая пелена застила мое зрение, мой разум? Стоящий на трибуне человек был самым что ни на есть обыкновенным — с обыкновенным, севшим от волнения голосом. Святое небо! Как же мы осмелились забраться сюда!..
Пухлый, с привлекательными ямочками на щеках флэттер, судя по эмблеме, представитель партии глэдмэнов, топтался перед трибуной и с вежливой вопросительностью поглядывал на заседателей. Сдвинув кустистые брови, председательствующий вновь просмотрел списки и сурово потребовал.
— Пожалуйста, объявите ваш личный код. Или же покиньте трибуну.
Покинуть трибуну!.. Я чуть было не вскочил с места. Еще не поздно было уйти! Возможно, нам даже удалось бы оставить Дворец незамеченными. Только бы Виктор не прекословил!
Увы, он и не думал отступать. Сухо откашлявшись и окинув переполненный зал мрачноватым взором, Виктор глухо заговорил…
МЕССИЯ
— Я не назову кода. У меня его нет. Я — тот, кто прекратит этот балаган и прекратит немедленно. Боюсь, не самым вежливым образом, но… — Он развел руками и твердо утвердил их на трибуне, — другого выхода я не вижу.
С моего места было видно, как председательствующий суетливо шарит рукой под столом. Возможно, он пытался отключить микрофон, но у него ничего не получалось. Подчиняясь неслышимой команде, от стены отделились двое и стремительно метнулись к Виктору. Я невольно привстал, но моей помощи не потребовалось. Виктор вскинул ладонь, и они остановились.
— Не пытайтесь помешать мне. Я все равно выполню то, что задумал.
В зале зашумели. Кто-то протестующе затопал ногами, послышался свист. Председательствующий торопливо склонился над микрофоном.
— Прошу соблюдать спокойствие! Это всего лишь недоразумение… Вальский, вы в зале? Кажется, за порядок отвечаете вы?
Размахивая сухонькими кулачками перед президиумом выскочил пожилой флэттер. Насколько я понял, он выражал готовность вышвырнуть нарушителя самолично. Вид почтенного седовласого деда оказался обманчив. Он визжал, как базарная торговка, обнаружившая, что ее обокрали.
— Пожалуйста, не волнуйтесь. Все будет урегулировано… Вальский, разберитесь наконец! Где охрана?!
— Не надо никакой охраны, — Виктор повысил голос. — Я уже сказал: это бесполезно…
— Ага! Вот они соколики! — председательствующий нервно улыбнулся. Слов Виктора он постарался не услышать. Напротив — пытался говорить и говорить сам. — Давно было пора. А то что же это в самом деле…
По проходу державным шагом двигалась группа людей в мундирах. Пальцы их трепетали на ремнях, вблизи упрятанного под лакированную кожу оружия.
— Мне очень не хотелось использовать силу, но, как видно, без этого не обойтись.
Это сказал Виктор, и председательствующий тотчас откликнулся:
— Вы угрожаете флэттерам? — глаза его неприятно забегали. — Я правильно вас понял?
— Вы правильно меня поняли, — Виктор кивнул. — Более того, угрозу свою я привожу в исполнение, — он окинул насмешливым взглядом гомонящие ряды. — Ваша охрана не сделает больше ни единого шага. Вальский! Или как вас там?.. Сядьте! Ваши потуги напоминают корчи эпилептика. Не пугайте людей, все равно ничего у вас не выйдет. И те, кто стоят у микрофонов, тоже присядьте. В противном случае вам придется торчать на ногах, а я не знаю точно, как долго это все продлится… Вот так… А теперь я хотел бы, чтобы в зале воцарилась тишина. Давайте немного помолчим. Хотя бы полминуты. Настоящее предисловие — это всегда безмолвие. Пусть мир посмотрит на экраны и впервые умиленно прослезится. Ей богу, вы так утомили людей своими глотками, что небольшая пауза не повредит никому.
Голоса стихли. Пухлый докладчик заморожено отошел от трибуны и плюхнулся в кресло по соседству со мной. Он смотрел на Виктора, как мышь на кота. Они ВСЕ на него смотрели подобным образом! Чудо все-таки произошло, и цепь необъяснимых событий приблизилась к своему логическому завершению.
— Замечательно! — Виктор восторженно причмокнул губами. — Поверьте мне, никогда прежде эфир не доносил до слуха людей ничего более приятного.
Зал проглотил издевку без единого звука. От этого неизвестно каким образом очутившегося на трибуне незнакомца он готов был проглотить что угодно.
— К сожалению, с этого ответственного места было сказано достаточно глупостей. Пора поговорить серьезно. Я понимаю, к подобным вещам тоже следует привыкать постепенно, но, увы, время, отведенное под разговоры, истекло. Обижайтесь-не обижайтесь, но я не буду более спрашивать вашего мнения. Я устал от него. Я даже устал насмехаться над ним. Смех — глас народа, но он стал вызывать колики. Вот до какой степени вы утомили своих избирателей…
