- Свет! А ты музыку любишь?
- Люблю.
- А слышала, как вчера пели?
- Слышала.
- Понравилось?
- Понравилось.
- Мне тоже понравилось.
Немного помолчав:
- Это я пел!
Так-так… Выяснилось, что 'эта сторона теплая'. Выходит, мне просто повезло.
- Свет? А ты принадлежишь к интеллектуальному большинству или к интеллектуальному меньшинству?
- А что это такое?
- Как что? Интеллектуальное меньшинство - это голубые и лесбиянки! А интеллектуальное большинство - это обычные люди, которые к противоположному полу равнодушны.
- Све-ет! Ну, мы часочек найдем?
- Найдем!
- Так ты еще не передумала?
Молчание.
- Свет? Ты еще не передумала?
Молчание. Другой голос:
- Она уже под впечатлением!
29 марта, суббота, 6 часов утра
Крыса опять не беспокоила. Сегодня вечером кончаются мои пять суток. Интересно, куда же меня теперь: 'домой' или в другую хату?
Ладно, посмотрим.
Кстати, адвокат вчера сказал, что на суд (о продлении срока содержания под стражей) меня, возможно, все-таки повезут…Несмотря ни на какие мои 'письма'. Впрочем, может, оно и к лучшему…
Впечатлений больше. Плюс следователь еще на неделе должен явиться.
Какой-то 'акт экспертизы' мне показывать. В общем, я чувствую, неделька предстоит еще та!
- Све-ет!
- А?
- Ты как?
- Нормально!
- Как спала?
- Отлично! Как упала вечером, так сразу и уснула!
- Да я слышал! Храпела на всю кичу! С добрым утром!
- Лех! Тебя за что закрыли?
- Сутки? Мусору физической расправой угрожал!
- Ну да? Не били?
- Так… пизданули пару раз…
Вернулся в свою камеру. Домой. Ну, слава Богу. Сокамерники встретили меня как родного. Обрадовались, похоже, совершенно искренне. Объятия, похлопывания по спине и пр. и пр. Оказывается, они давно уже знали, что я в карцере и даже посылали мне туда 'грев, который по дороге спалился: тепляк и пр.'. Т.е. посылали по своим тюремным каналам передачу, которая, однако, не дошла. Теплое белье и пр.
Из трюма меня подняли (вывели из карцера) где-то часов в одиннадцать. Сначала завели на сборку. В огромную холодную пустую камеру с лавками вдоль стен и грязным туалетом в углу. Со мной еще четыре человека. На сборке просидели часа полтора. Естественно, разговорились. Выяснилось, что двое - с тубонара (туберкулезники), а еще двое - чуть ли не из соседней хаты. Знают 'Андрея курского' из моей камеры. (Андрей у нас действительно есть. И действительно, вроде, из Курска.) У нас, говорят, хата такая же, только поуже.
- И сколько у вас там человек?
- Шестнадцать.
- Шестнадцать?! Как же вы там помещаетесь?
(Камера шестиместная.)
- Вот так. Расползаемся все по своим норкам, как ужи.
- А в карцер за что?
- За пьянство.
Итак, шестнадцать человек в шестиместной камере, из них двое пьяных… 'У нас там весело!' Да, похоже, у них там действительно
'весело'…
Тубики (туберкулезники) тем временем разговаривают о своем:
'Все-таки здоровье в этом карцере гробишь… Так вот вроде и не замечаешь, а у меня за это время два раза уже кровотечение было.
Процесс хуячит!' На вид совсем молодые парни.
Так-так… значит, в соседней камере у меня ВИЧ сидел, в других - туберкулезники. А одеяла, матрасы и подушки, между прочим, утром все в одну общую кучу пихаются. Вечером же каждый просто берет себе то, что ему под руку подвернется. Да… так недолго и самому какой-нибудь 'турбович' (тоже местное выражение) подцепить!
В камере меня сразу же покормили, вскипятили чай… Вообще, отношение самое трогательное. Из карцера ведь человек вернулся! В зоне, говорят, если человек возвращается из карцера, 'пацаны сразу же дают ему все новое (белье, одежду) и накрывают поляну'. Ведь
'человек страдал'.
Только-только поели, как с грохотом открывается кормушка
(специальное окошко в двери камеры) и вызывают моего соседа по шконке Витю курганского. 'С вещами! На сборы - 5 минут!' Общий шок.
Ведь 'с вещами' - это значит, в другую камеру или вообще в другую тюрьму. Сразу же начинаются лихорадочные сборы. Вещи, продукты на дорогу и пр., и пр. Времени в обрез! Ровно через пять минут кормушка открывается снова. 'Руки!' - 'Старшой, да я же еще не собрался!' -
'Руки давай!' Щелкают наручники.
(У Вити в личном деле три креста. 'Склонность к побегу.
Склонность к нападению на администрацию. Склонность к суициду'.
Любые передвижения внутри тюрьмы - только в наручниках. Кстати, я его в свое время спросил: 'А склонность к нападению на сокамерников?
Почему такого пункта нет?' - 'Потому что это никого не волнует'.)
- Как же я в наручниках собираться буду?
- Живей давай! И вещи начинай в коридор выносить!
