здоровались за руку, усаживались поблизости. Почти всем из них было не менее сорока, абсолютно все прошли сквозь отсидки. Впрочем, определить это было сейчас для постороннего человека нелегкой задачей. Никаких золотых фикс, строгие дорогие костюмы, аккуратно уложенные волосы, степенные беседы...
Ровно в двенадцать в баре появился Сергей Голованов. В отличие от тех, к кому пришел «на поклон», оптовик выглядел неважно, здорово напоминая взъерошенного воробья. На щеках торчала рыжеватая щетина, бледное лицо покрывали крупные капли пота, а костюм явно нуждался в утюге. Сергей всю ночь не сомкнул глаз, горько переживая утрату тридцати миллионов и выдумывая для проклятого Кирилла самые изощренные виды казни. Вечером он не смог поймать загулявшего неизвестно где Матерого, ночью звонить неудобно. Поэтому бизнесмен с трудом дождался утра. Голованов ни минуты не сомневался в могуществе своего покровителя, предвкушая радость возмездия наглым обидчикам.
Сбивчиво и торопливо, перескакивая с одного на другое, он принялся рассказывать Матерому о вчерашних событиях.
По мере его рассказала Волков все больше хмурился.
– Так-так, – мрачно процедил он, когда Сергей наконец замолчал. – Говоришь, узнал того парня? Из Северной бригады, значит?!
Голованов кивнул.
Матерый неожиданно зло ухватил Сергея за лацкан пиджака.
– Может, ты что-то не договариваешь, друг ситный, может, взаправду был у них «под крышей»?!
– Нет, Андрей, клянусь Богом, платил только за место! – Коммерсант, ожидавший встретить совсем другое отношение, чуть не плакал. – Клянусь, правда!
– Ты действительно сказал про меня?!
– Да!
– И ему, стало быть, до лампочки?! Интересно! – в глазах Андрея разгорались злобные огоньки. – Ладно, иди торгуй. Разберемся! Ну, – обернулся он к остальным, когда Голованов ушел, – что думаете?
– Мне кажется, барыга врет, – безапелляционно отрезал Тимур. – Так нахально плевать на воров никто себе не позволит.
– Ты уверен? – скептически усмехнулся Владимир Белявский, по кличе Белик. – Коммерсант-то тоже не самоубийца, а насчет «плевать», вспомни лучше Кадиева, да будет земля ему пухом! Здорово он тогда Филина подставил!
– Но Савицкий не был беспредельщиком, – неуверенно возразил Тимур. – А к Голованову его ребята приходили... Бывшие.
– Вот именно, бывшие, – вмешался в разговор угрюмый, толстый Леня. – Все течет, все меняется. До меня дошли слухи, будто Мирон объявил, что больше воров знать не знает, авторитет их, дескать, ничего не стоит, раз Кадиев на него положил с прибором.
– Кадиев получил свое от Филина! – тихо сказал Матерый.
– Так уж и от Филина, а может, от Мирона или еще от кого, – снова встрял Белик. – Точно неизвестно! Конечно, Филин не прочь взять смерть Кадия на себя, авторитет ему здорово подмочили, но...
– Замолчите! – стукнул кулаком по столу Волков. – Без толку базарим! Забьем Мирону стрелку, потолкуем, разберемся. Если барыга сказал правду – пусть вернут деньги и накажут беспредельщиков. У меня все. Другие предложения есть?
Все молчали. Лишь толстый Леня недоверчиво пожал плечами, но и он воздержался от комментариев.
Глава третья
Чтобы заснуть, Мирону пришлось принять мощную дозу снотворного – четыре таблетки радедорма. Последнее время это стало привычкой. Сперва все было хорошо – заглотнешь порцию, запьешь водой, и уже спустя минуту проваливаешься в глубокий сон. Теперь же снотворное действовало слабо, спустя час- два, или не помогало вообще. Друзья советовали отказаться от «колес», перестать гробить здоровье, но Мирон не мог. Нервы, изрядно потрепанные в Афганистане, после предательского убийства Славки Савицкого расшатались окончательно. Руководство Северной бригадой также не способствовало укреплению психики. И в довершение всего – личные неприятности, последнее время сыпавшиеся словно из поганого мешка.
Взять, например, жену. Два месяца назад Мирону угрожала смерть от рук кавказцев, с которыми возникли серьезные осложнения. Подслушав его разговор с приятелем, чересчур меркантильная и расчетливая супруга решила, не дожидаясь гибели мужа, на всякий случай подыскать замену. С этой целью она состряпала объявление в газету, где, старательно описав свои внешние данные, выражала желание «познакомиться с обеспеченным мужчиной не старше пятидесяти лет». Черновик случайно попался на глаза Мирону. Естественно, что ни о какой совместной жизни не могло больше идти и речи. Было еще много чего. Близкий друг Володя решил разбогатеть, с коей целью предложил кавказцам подставить Мирона. К счастью, гада удалось своевременно разоблачить и под пыткой вытянуть детали. В результате кавказцы сами угодили в ловушку. Теперь они вместе с Вовой-иудой покоились на дне реки в бочках с цементом. Можно было, конечно, спрятать их на кладбище, в могилах с двойным дном, что гораздо надежнее. Так не раз делал покойный Савицкий, но, на беду, знакомый могильщик, через которого проворачивали подобные дела, в то время находился в психушке, где его лечили от алкоголизма, а связываться с другими не хотелось. Слишком опасно.
Мирон тяжело заворочался в постели: сквозь открытое окно тянуло ночной прохладой, но ему было жарко. Простыни скомкались и пропитались потом. Часы показывали три ночи. Проклятые таблетки так и не подействовали. Сон упорно не желал приходить.
Нащупав рядом на стуле сигареты, он чиркнул зажигалкой, но как только сделал первую затяжку, гулко закашлялся. Сколько он выкурил за день? Две пачки, три?! Немного подумав, Мирон решительно поднялся с кровати и начал торопливо одеваться. Нужно съездить на реку. Прохладная вода освежит, успокоит.
Так, вроде все. У, проклятье! Чуть пистолет не забыл! Без него теперь никуда. Повсюду враги! Друзья убитых кавказцев горят жаждой мщения. Твари черномазые, хрен им в душу! Проклятые воры злобно бубнят, обзывают беспредельщиком. Матерый на завтра «стрелку забил». Выслушав рассказ Кирилла о происшествии на оптовом рынке, Мирон сперва нахмурился, но потом от души расхохотался. Ловко обули
