У излучины реки Ялмы в старой баньке жил, между прочим, дядя Зуй.
Жил он не один, а с внучкою Нюркой, и было у него все, что надо,-- и куры и корова.
-- Свиньи вот только нету,-- говорил дядя Зуй.-- А на что хорошему человеку свинья?
Еще летом дядя Зуй накосил в лесу травы и сметал стожок сена, но не просто сметал -- хитро: поставил стог не на землю, как все делают, а прямо на сани, чтоб сподручней было зимой сено из лесу вывезти.
А когда наступила зима, дядя Зуй про то сено забыл.
-- Дед,-- говорит Нюрка,-- ты что ж сено-то из лесу не везешь? Ай позабыл?
-- Какое сено? -- удивился дядя Зуй, а после хлопнул себя по лбу и побежал к председателю лошадь просить.
Лошадь председатель дал хорошую, крепкую. На ней дядя Зуй скоро до места добрался. Смотрит -- стожок его снегом занесен.
Стал он снег вокруг саней ногой раскидывать, оглянулся потом -- нет лошади: ушла, проклятая!
Побежал вдогонку -- догнал, а лошадь не идет к стогу, упирается.
'С чего бы это она,-- думает дядя Зуй,-- упирается-то?'
Наконец-таки запряг ее дядя Зуй в сани.
-- Но-о-о!..
Чмокнет дядя Зуй губами, кричит, а лошадь ни с места -- полозья к земле крепко примерзли. Пришлось по ним топориком постукать -- сани тронулись, а на них стожок. Так и едет, как в лесу стоял.
Дядя Зуй сбоку идет, на лошадь губами чмокает. К обеду добрались до дому, дядя Зуй стал распрягать.
-- Ты чего, Зуюшко, привез-то? -- кричит ему Пантелевна.
-- Сено, Пантелевна. Чего ж иное?
-- А на возу у тебя что?
Глянул дядя Зуй и как стоял, так и сел в снег. Страшная , какая-то, кривая да мохнатая морда выставилась с воза -- медведь!
'Рру-у-у!..'
Медведь зашевелился на возу, наклонил стог набок и вывалился в снег. Тряхнул башкой, схватил в зубы снегу и в лес побежал.
-- Стой! -- закричал дядя Зуй.-- Держи его, Пантелевна!
Рявкнул медведь и пропал в елочках. Стал народ собираться. Охотники пришли, и я, конечно, ними. Толпимся мы, разглядываем медвежьи следы.
Паша-охотник говорит:
-- Вон какую берлогу себе придумал -- Зуев стожок.
А Пантелевна кричит-пугается:
-- Как же он тебя, Зуюшко, не укусил?..
-- Да-а,-- сказал дядя Зуй,-- будет теперь сено медвежатиной разить. Его, наверно, и корова-то в рот не возьмет.
---------------------------------------------------------------------------------------------
* Выстрел *
Школа у нас маленькая.
В ней всего-то одна комната. Зато в этой комнате четыре класса.
В первом -- одна ученица, Нюра Зуева.
Во втором -- опять один ученик, Федюша Миронов.
В третьем -- два брата Моховы.
А в четвертом -- никого нет. На будущий год братья Моховы будут.
Всего, значит, в школе сколько? Четыре человека.
С учителем Алексей Степанычем -- пять.
-- Набралось-таки народу,-- сказала Нюрка, когда научилась считать.
-- Да, народу немало,-- ответил Алексей Степаныч.-- И завтра после уроков весь этот народ пойдет на картошку. Того гляди, ударят холода, а картошка у колхоза невыкопанная.
-- А как же кролики?-- спросил Федюша Миронов.
-- Дежурной за кроликами оставим Нюру.
Кроликов в школе было немало. Их было больше ста, а именно сто четыре.
-- Ну, наплодились...-- сказала Нюрка на следующий день, когда все ушли на картошку.
Кролики сидели в деревянных ящиках, а ящики стояли вокруг школы между яблонями. Даже казалось, что это стоят ульи. Но это были не пчелы.
Но почему-то казалось, что они жужжат! Но это, конечно, жужжали не кролики. Это за забором мальчик Витя жужжал на специальной палочке.
Дежурить Нюрке было нетрудно.
Вначале Нюрка дала кроликам всякой ботвы и веток. Они жевали, шевелили ушами, подмигивали ей: мол, давай-давай, наваливай побольше ботвы.
Петом Нюрка вымела клетки. Кролики пугались веника, порхали от него. Крольчат Нюрка выпустила на траву, в загон, огороженный сеткой.
Дело было сделано. Теперь надо было только следить, чтобы все было в порядке.
Нюрка прошлась по школьному двору -- все было в порядке. Она зашла в чулан и достала сторожевое ружье.
'На всякий случай,-- думала она.-- Может быть, ястреб налетит'.
Но ястреб не налетал. Он кружил вдалеке, высматривая цыплят.
Нюрке стало скучно. Она залезла на забор и поглядела в поле. Далеко, на картофельном поле, были видны люди. Они ползали по полю, как маленькие ситцевые жуки. Изредка приезжал грузовик, нагружался картошкой и снова уезжал.
Нюрка сидела на заборе, когда подошел Витя, тот самый, что жужжал на специальной палочке.
-- Перестань жужжать,-- сказала Нюрка.
Витя перестал.
-- Видишь это ружье?
Витя приложил к глазам кулаки, пригляделся как бы в бинокль, и сказал:
-- Вижу, матушка.
-- Знаешь, как тут на чего нажимать?
Витя кивнул.
-- То-то же,-- сказала Нюрка строго,-- изучай военное дело!
Она еще посидела на заборе. Витя стоял неподалеку, желая пожужжать.
-- Вот что,-- сказала Нюрка,-- бери ружье и садись на крыльцо. Налетит ястреб -- стреляй беспощадно. А я сбегаю за ботвой для кроликов.
Витя сел на крыльцо, положив ружье на ступеньку, а Нюрка достала из чулана ведро, порожний мешок и побежала в поле.
На краю поля лежала картошка -- в мешках и отдельными кучами. Особый, сильно розовый сорт. В стороне была сложена гора из картофельной ботвы.
Набив ботвой мешок и набрав картошки, Нюрка пригляделась -- далеко ли ребята? Они были далеко, даже не разобрать, где Федюша, а где братья Моховы.
'Добежать, что ль, до них?' -- подумала Нюрка.
В этот момент ударил выстрел.
Нюрка мчалась обратно. Страшная картина представлялась ей -- Витя лежит на крыльце весь убитый.
Мешок с ботвой подпрыгивал у Нюрки на спине, картофелина вылетела из ведра, хлопнулась в пыль, завертелась, как маленькая бомба.
Нюрка вбежала на школьный двор и услышала жужжание. Ружье лежало на ступеньках, а Витя сидел и жужжал на своей палочке. Интересная все-таки это была палочка. На конце -- сургучная блямба, на ней петлею затянут конский волос, к которому привязана глиняная чашечка. Витя помахивал палочкой -конский волос терся о сургуч: жжжу...
-- Кто стрелял? -- крикнула Нюрка.
Но даже и нечего было кричать. Ясно было, кто стрелял,-- пороховое облако еще висело в бузине.
