-- Ну погоди! Вернутся братья Моховы! Будешь знать, как с ружьем баловать. Перестань жужжать!
Витя перестал.
-- Куда пальнул-то? По Мишукиной козе?
-- По ястребу.
-- Ври-ври! Ястреб над птичником кружит. Нюрка поглядела в небо, но ястреба не увидела.
-- Он в крапиве лежит.
Ястреб лежал в крапиве. Крылья его были изломаны и раскинуты в стороны. В пепельных крыльях были видны дырки от дробин.
Это было так чудно. Глядя на ястреба, Нюрка не верила, что это Витя его. Она подумала: может быть, кто-нибудь из взрослых зашел на школьный двор. Да нет, все взрослые были на картошке.
Да, видно, ястреб просчитался. Как ушла Нюрка, он сразу полетел за крольчатами, а про Витю подумал: мал, дескать. И вот теперь -- бряк! -валялся в крапиве.
С поля прибежали ребята. Они завопили от восторга, что такой маленький Витя убил ястреба.
-- Он будет космонавтом! -- кричали братья Моховы и хлопали Витю по спине.
А Федюша Миронов изо всей силы гладил его по голове и просто кричал:
-- Молодец! Молодец!
-- А мне ястреба жалко,-- сказала Нюрка.
-- Да ты что! Сколько он у нас кроликов потаскал!
-- Все равно жалко. Такой красивый был.
Тут все на Нюрку накинулись.
-- А кого тебе больше жалко?-- спросил Федюша Миронов.-- Ястреба или кроликов?
-- И тех и других.
-- Вот дуреха-то! Кроликов-то жальче! Они ведь махонькие. Скажи ей, Витька. Чего ж ты молчишь?
Витя сидел на крыльце и молчал.
И вдруг все увидели, что он плачет. Слезы у него текут, и он совсем еще маленький. От силы ему шесть лет.
-- Не реви, Витька! -- закричали братья Моховы.-- Ну, Нюрка!
-- Пускай ревет,-- сказала Нюрка.-- Убил птицу -- пускай ревет.
-- Нюрка! Нюрка! Имей совесть! Тебя же поставили сторожить. Зачем отдала ружье? Сама должна была убить ястреба.
-- Я бы не стала убивать. Я бы просто шуганула его. Он бы улетел.
Нюрка стала растапливать печку, которая стояла в саду. Поставила на нее чугун с картошкой.
Пока варилась картошка, ребята все ругались с ней, а Витя плакал.
-- Вот что, Нюрка,-- под конец сказал Федюша Миронов,-- Витька к ястребу не лез. Ястреб нападал -- Витька защищался. А в сторону такой парень стрелять не станет!
Это были справедливые слова.
Но Нюрка ничего не ответила.
Она надулась и молча вывалила картошку из чугуна прямо на траву.
---------------------------------------------------------------------------------------------
* Чистый дор *
Лесная дорога пошла через поле -- стала полевой. Дошла до деревни -превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шел к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идет?
Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.
Напившись, я присел на бревно у колодца.
В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:
-- Напился и сидит.
И окно снова закрылось.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу топор. Теперь она тащила длинную березовую жердь.
-- Давайте пособлю.
-- Это ты мне топор-то нашел?
-- Я.
-- А я-то думала: не лесовик ли унес?
Я взял жердь и потащил ее следом за старушкой. В пятиоконном доме распахнулось окно, и мохнатая голова высунулась из-за горшка с лимоном.
-- Пантелевна,-- сказала голова,-- это чей же парень?
-- Мой,-- ответила Пантелевна.-- Он топор нашел.
Мы прошли еще немного. Все люди, которые встречались нам, удивлялись: с кем это идет Пантелевна? Какая-то женщина крикнула с огорода:
-- Да это не племянник ли твой из Олюшино?
-- Племянник! -- крикнула в ответ Пантелевна.-- Он топор мне нашел.
Тут я сильно удивился, что стал племянником, но виду не подал и молча поспевал за Пантелевной.
Встретилась другая женщина, с девочкой на руках.
-- Это кто березу-то везет? -- спросила она.
-- Племянник мой,-- ответила Пантелевна.-- Он топор нашел, а я думала: не лесовик ли унес?
Так, пока мы шли по деревне, Пантелевна всем говорила, что я ей племянник, и рассказывала про топор.
-- А теперь он березу мне везет!
-- А чего он молчит? -- спросил кто-то.
-- Как так молчу? -- сказал я.-- Я племянник ей. Она топор потеряла и думает, не лесовик ли унес, а он в малине лежал. А я племянник ей.
-- Давай сюда, батюшка племянник. Вот дом наш.
Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так, дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подперты, блином покрыты.
Я бросил березу на землю и присел на лавочку перед домом.
-- Как называется ваша деревня?-- спросил я.
-- Чистый Дор.
-- Чего -- чистый?
-- Дор.
Дор... Такого слова я раньше не слыхал.
-- А что это такое -- Чистый Дор?
-- Это, батюшка, наша деревня,-- толковала Пантелевна.
-- Понятно, понятие. А что такое 'дор'?
-- А дор -- это вот он весь, дор-то. Все, что вокруг деревни,-- это все и есть дор.
Я глядел и видел поле вокруг деревни, а за полем -- лес.
-- Какой же это дор? Это поле, а вовсе не дор никакой.
-- Это и есть дор. Чистый весь, глянь-ка. Это все дор, а уж там, где елочки,-- это все бор.
Так я и понял, что дор -- это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдергивали. Дергали, дергали -- получился дор.
-- Ну ладно,-- сказал я,-- дор так дор, а мне надо дальше идти.
-- Куда ты, батюшка племянник? Вот я самовар поставлю.
Ну что ж, я подождал самовара. А потом приблизился вечер, и я остался ночевать.
-- Куда ж ты? -- говорила Пантелевна и на следующее утро.-- Живи-ка тут. Места в избе хватит.
