Исходящий из подобных желаний эскапизм остается, все-таки, эскапизмом меланхолическим. Ведь, что ни говори, всего того, что творится вокруг нас, с помощью мечтаний ни остановить навечно, ни хотя бы удержать невозможно. и вот тут мы вновь возвращаемя к Легенде Круглого Стола, ибо артурианский архетип живьем переносит в фэнтези особенную, поэтическую меланхолию, свойственную этому жанру. Ведь легенда о Короле Артуре, прежде всего, легенда печальная и меланхоличная, она как наверняка сказал бы Лем - легенда с 'ненулевой суммой'. Мы же помним: смерть Артура от руки Мордреда делает невозможным создание Царства Добра, Света и Мира. Грааль, вместо того, чтобы объединить рыцарей - распыляет их в разные стороны и делает антагонистами, делит их на достойных и недостойных прикосновения к Священной Чаше. А для наидостойнейшего, для Галахэда, встреча с Граалем означает прощание с этим миром. Ланселот сходит с ума, Мерлин дает себя обмануть Нимюэ и погружается в колдовской сон в темнице. Что-то заканчивается кончается эпоха. Древний, Старший Народ Великой и Малой Британии - эльфы и другие расы - должен уплыть на Запад, в Авалон или Тир-Нан-Ог, потому что в нашем мире для них уже нет места.
И действительно, не слишком-то чувствуется здесь 'гомеостат сказки'. А борьба Добра со Злом?
В легенде триумф зла происходит не прямо и вообще, не очевидно: Мордред гибнет, Морган Ле Фей тоже проигрывает. Но сама смерть Артура должна - ведь мы это знаем - вызвать крушение великолепных планов короля. Отсутствие наследника должно вызвать хаос, борьбу за власть, анархию, мрак.
Но в то же время, Мерлин вечен и когда-то вернется - как и Гэндальф? А следовательно - ГЭНДАЛЬФА В ПРЕЗИДЕНТЫ. Вернется с Авалона и Артур, который, все-таки, Король Былого и Грядущего. А вернется он тогда, когда с нашим миром будет уже по-настоящему паршиво, он очистит наш мир от остатков Мордора, и вот тогда-то воцарится мир, согласие и вечное счастье, viribus units, с божественной (чародейской) помощью.
ВОЗЗВАНЫЙ - ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ
Именно эту лирическую меланхолию, печаль уходящего времени и заканчивающейся эры, смягченной оптимизмом и надеждой, прекрасно использовал Толкин в 'Повелителе Колец'. У автора данных строк слезы стояли в глазах, когда Серый Корабль забирал Фродо с Серой Пристани, и он даже утирал нос платочком, эх, утирал, когда Сэм Гэмджи докладывал Розочке Коттон о своем возвращении. Да, да. С Серой Пристани. На Запад. В Авалон. Все так. Великий Толкин проехался по артурианскому архетипу как казак по донской степи, но что ж - он был Первым и Великим. Каждый, кто впоследствии пускался по тому же самому, архетипному следу, тут же получал этикеточку последователя. А как же еще не получить? Ведь архетип был тем же самым. и остается тем же самым.
В пользу Учителя Толкина следует сказать, что он использовал вышеупомянутый архетип так великолепно, вложил столько упорного труда в претворение архетипа в роман, воспринимаемый нашим современником, что... создал собственный архетип, архетип Толкина.
Давайте повторим эксперимент, снова возьмем любую книжку фэнтези с нашей полки и поглядим, о чем же она.
Итак, в более-менее селянской местности живет себе наш герой, и живет, заметим, неплохо. Внезапно появляется таинственный некто, чаще всего волшебник, и сообщает нашему протагонисту, что тот должен незамедлительно отправиться в длительный поход, ибо от него, от героя-протагониста, зависит судьба всего мира. Дело в том, что Зло собирается совершить агрессию на Добро, и единственное, что можно противопоставить этому Злу - это Волшебное Что-то-там. Волшебное Что-то-там спрятано Где-то-там, черт знает где, скорее всего, в Серых Горах, где золота, как всем известно, нет.
Вызываемый делает большие глаза, поскольку даже в самых смелых своих мечтах не представлял, что от него будут зависеть судьбы мира. Он даже немножко сомневается в словах волшебника, но тут неожиданно на него нападают, совсем уж непременно, Черные Посланники Зла, и ему приходится от них удирать. Удирает он в Доброе Место, там чуточку может отдохнуть, там же он узнает о Легенде и Предназначении. Ха, что ж поделаешь, выхода нет. Наш герой обязан свершить великий Поход - Quest, согласно карте, которую автор предусмотрительно поместил в самом начале книжки. На этой карте богато представлены Горы, Леса, Болота и Пустыни со Страшными Названиями. Это ничего, что Главное Месторасположение Врага, куда следует добраться, находится в северном или там восточном углу карты. Можно быть уверенным, что наш герой будет путешествовать зигзагом, поскольку должен посетить все Страшные Места. Ходить прямым путем в фэнтези запрещено.
Герой не может путешествовать сам, посему ему быстренько собирают Дружину - группу живописных и харизматичных типов. Начинается Квест, продолжается, понятно, зигзагом, а приключения в Страшных Местах, от которых стынет кровь в жилах, сменяются селянковым отдыхом в Местах Дружелюбных. И наконец наступает final show-down в Месторасположении Зла. Здесь одного из Дружинников обязательно шмякнут, но остальные победят. Злу покажут кузькину мать, во всяком случае, до того времени, когда автору не захочется написать продолжение - ибо тогда Зло 'возродится', и нужно будет начинать da capo al fine. ('с начала и до конца' - муз. термин - прим.перев.)
Вышепомещенный, сознательно упрощенный и пересмешливый суррогат должен был подвести нас к следующей теме - к тому факту, что вся могучая волна посттолкиновской фэнтези является жанром малооткрывательским, штампованным, дешевым, презренным и не стоящим даже того, чтобы о нем говорили серьезно. Именно таково мнение критиков, а с чем же еще считаться, если не с мнением критиков. Данное мнение, помимо вышеосмеянной вторичности фабул по сравнению с толкиновской и артурианского архетипа вообще, сложилось еще из двух элементов - болезненной склонности авторов фэнтези писать многотомные саги и... книжных обложек.
ЛИЦОМ К ЯРОМУ
Начнем с обложек. Обложка книги - это ее визитная карточка. Не надо себя обманывать: критики не в состоянии читать всего, что выходит - они и не читают. Прочтение вовсе не является обязательным условием написания рецензии. Достаточно глянуть на обложку. Если на ней, к примеру, название вырисовано истекающими кровищей буквами, а чуть пониже мы видим оскаленную харю с вытаращенными буркалами - то сразу же можно сказать, что это дешевый splatter-horror, другими словами - пардон, друзья ужасное дерьмо.
Если же на обложке присутствует полуголая дамочка в объятиях героического типа с мышцами, блестящими от Oil of Ulay или же какой-то еще 'Джожобы', к тому же, если у этого типа в руке ятаган, а сверху на все это поглядывает дракон с выражением морды оголодавшего аксолотля, то мы имеем дело с дешевейшей фэнтези, со жвачкой и гадостью - такую же следует писать и рецензию. И она попадет в цель, в самое яблочко, так что позавидует сам Кэвин Кестнер из Шервудского Леса. Почему так? А потому, что невозможно не попасть! Ведь яблочко это величиной с Круглый Стол короля Артура, за которым одновременно усаживалось сто пятьдесят рыцарей, не считая королевы Джиневры со своими фрейлинами.
Почему так происходит? Ну почему, спросит кто-нибудь, издатель фэнтези сам, своей рукой, нацепляет на свою продукцию пресловутый 'ярлычок', этикетку дешевки? Ответ прост. Издатель целит в так называемого ЯРОГО. А так называемый ЯРЫЙ желает на обложку Бориса Вальехо, это он хочет полуголые задницы и бюсты, что готовы выкатиться из бронированного лифчика. ЯРЫЙ не ищет в фэнтези смысла, ведь смысл прямо таки обязан возопить, что в ажурных доспехах в бой никто не ходит, ибо в таких доспехах не только сражаться опасно, в таких доспехах невозможно даже продираться сквозь заросли крапивы, которой поросли яры Мрачных Лесов и Серых Гор, где золота, как всем известно, нет. А с голой - excusez le mot - задницей можно делать только одно: то, что совершенно не 'heroic' и не 'fantasy'. В большинстве случаев.
Складывается впечатление, что фэнтези как жанр так сильно перепугался критиков, что в своем развитии решил прибегнуть к своеобразной мимикрии: он совершенно отказался от каких-либо претензий и совершенно отказался от борьбы за место наверху, то есть, в списках книг, выдвинутых на соискание 'Хьюго', 'Небьюлы' или хотя бы 'International Fantasy Award'. Фэнтези совершенно не претендует на признание - для нее достаточно табунов ЯРЫХ, будто кота в мешке покупающих все, что появляется. У фэнтези имеется своя стабильная и обязательная группа потребителей, поэтому сей жанр заботится о вкусах упомянутой группы. Наилучшим примером подобной заботы стали знаменитые циклы, сериалы фэнтези, чудовищные монстры с пугающим количеством томов.
Рекорд в этом отношении принадлежит скорее всего некоему Алану Барту Экерсу, цикл которого 'Скорпион' уже перевалил за сорок томов. Неплох и старый зануда Пирс Энтони со своим 'Ксантом' - он нашлепал уже тринадцать книг сериала, а при случае - еще семь штук 'Адепта', четыре 'Таро' и целую кучу других книг и циклов. У Джона Нормана, о котором мы еще поговорим, на совести вроде бы одиннадцать томов цикла 'Гор'. Скромных авторов, ограничивающихся пяти-, четырех- и трехтомными сагами, сосчитать
