Френни

этот крестьянин, этот странник, хочет понять, что это значит, когда в Евангелии сказано, что надо молиться неустанно. Ну, ты знаешь - не переставая. В Послании к Фессалоникийцам или еще где-то. И вот он начинает странствовать по всей России, ищет когонибудь, кто ему объяснит - как это 'молиться неустанно'. И что при этом говорить. - Фрэнни снова посмотрела, как Лейн расправляется с лягушачьей ножкой. Она заговорила, не сводя глаз с его тарелки. - А с собой у него только торба с хлебом и солью. И тут он встречает человека - он называет его 'старец' - это такие очень-очень просвещенные в религии люди, - и старец ему рассказывает про такую книгу - называется 'Филокалия'. И как будто эту книгу написали оченьочень образованные монахи, которые как-то распространяли этот невероятный способ молиться! - Не прыгай! - сказал Лейн лягушачьей ножке. - Словом, этот странник научается молиться, как требуют эти таинственные монахи, - понимаешь, он молится и достигает в своей молите совершенства, и всякое такое. А потом он странствует по России и встречает всяких замечательных людей и учит их, как молиться этим невероятным способом. Ну вот, понимаешь, вся книжка об этом. - Не хочется говорить, но от меня будет нести чесноком, - сказал Лейн. - А во время странствий он встречает одну пару - мужа с женой, и я их люблю больше всех людей на свете, никогда в жизни я еще про таких не читала, - сказала Фрэнни. - Он шел по дороге, где-то мимо деревни, с мешком за плечами и вдруг видит - за ним бегут двое малюсеньких ребятишек и кричат: 'Нищий странничек, нищий странничек, пойдем к нашей маме, пойдем к нам домой! Она нищих любит!' И вот он идет домой к этим ребятишкам, и эта чудная женщина, их мать, выходит из дома, хлопочет, усаживает его, непременно хочет сама снять с него грязные сапоги, поит его чаем. А тут и отец приходит, и он, видно, тоже любит нищих и странников, и все садятся обедать. А странник спрашивает, кто эти женщины, которые сидят с ними за столом, и отец говорит - это наши работницы, но они всегда едят с нами, потому что они паши сестры во Христе. - Фрэнни вдруг смутилась, села прямее. - Понимаешь, мне так понравилось, что странник спросил, кто эти женщины. - Она посмотрела, как Лейн мажет хлеб маслом. - Словом, после обеда странник остается ночевать, и они с хозяином дома допоздна обсуждают, как надо молиться не переставая. И странник ему все объясняет. А утром он уходит и опять идет странствовать. И встречает разныx-разных людей понимаешь, книга про это и написана, - и он им объясняет, как надо по- настоящему молиться. Лейн кивнул головой, ткнул вилкой в салат. - Хоть бы у нас в эти дни время осталось, чтобы ты заглянула в мое треклятое сочинение, я тебе уже говорил про него, - сказал он. - Сам не знаю. Может, я с ним ни черта и не сделаю - там напечатать его и вообще, - но хочется, чтобы ты хоть просмотрела, пока ты тут. - С удовольствием, - сказала Фрэнни. Она смотрела, как он намазывает второй ломтик хлеба. - Может, тебе эта книжка и понравилась бы, - вдруг сказала она. - Она такая простая, понимаешь? - Наверно, интересно. Ты масла есть не будешь? - Нет, нет, бери все. Я не могу тебе дать ее, потому что все сроки давным-давно прошли, но ты можешь достать ее тут, в библиотеке. Уверена, что сможешь. - Слушай, да ты ни черта не ела, даже не дотронулась! - сказал Лейн. - Ты это знаешь? Фрэнни посмотрела на свою тарелку, как будто ее только что поставили перед ней. - Сейчас, погоди, - сказала она. Она замолчала, держа сигарету в левой руке, но не затягиваясь и крепко обхватив правой рукой стакан с молоком. - Хочешь послушать, какой особой молитве старец научил этого странника? - спросила она. - Нет, правда, это очень интересно, очень. Лейн разрезал последнюю лягушачью ножку. Он кивнул. - Конечно, - сказал он, - конечно. - Ну, вот, как я уже говорила, этот странник, совсем простой мужик, пошел странствовать, чтобы узнать, что значат евангельские слова про неустанную молитву. И тут он встречает этого старца, это такой очень-очень ученый человек, богослов, помнишь, я про него уже говорила, тот самый, который изучал 'Филокалию' много-много лет подряд. - Фрэнни вдруг замолчала, чтобы собраться с мыслями, сосредоточиться. - И тут этот старец первым делом рассказал ему про молитву Христову: 'Господи Иисусе Христе, помилуй мя!' Понимаешь, такая молитва. И старец объясняет страннику, что лучше этих слов для молитвы не найти. Особенно слово 'помилуй', потому что это такое огромное слово и так много значит. Понимаешь, оно значит не только 'помилование'. Фрэнни снова остановилась, подумала. Она уже смотрела не в тарелку Лейна, а куда-то через его плечо. - Словом, старец говорит страннику, - продолжала она, - что если станешь повторять молитву снова и снова сначала хотя бы одними губами, - то в конце концов само собой выходит, что молитва сама начинает действовать. Что-то потом случается. Сама не знаю что, но что- то случается, и слова попадают в такт твоему сердцебиению, и ты уже молишься непрестанно. И это как-то мистически влияет на все твои мысли, мировоззрение. Понимаешь, вся суть более или менее именно в этом. Ты молишься - и мысли очищаются, и ты совершенно по-новому воспринимаешь и понимаешь все на свете. Лейн доел свой завтрак. И когда Фрэнни замолчала, он сел поудобнее, закурил сигарету и посмотрел на ее лицо. Она все еще рассеянно глядела в никуда, через его плечо, как будто совсем забыв о нем. - Но главное, самое главное чудо в том, что с самого начала тебе даже не надо верить в то, что ты делаешь. Понимаешь, даже если тебе ужасно неловко, все это не имеет ровно никакого значения. Ты никого не обижаешь, и вообще все в порядке. Другими словами, с самого начала никто тебя и не заставляет ни во что верить. И старец учит, что тебе даже не надо думать о том, что ты твердишь. Сначала весь смысл в количестве повторений. А позже оно само переходит в качество. Собственной силой, так сказать. Он, старец, говорит, что любое имя господне - понимаешь, любое таит в себе эту удивительную, самодействующую силу и само начинает действовать, когда ты его... ну, вот так повторяешь, что ли. Лейн как-то развалился в кресле, покуривая и щуря глаза, и пристально всматривался в лицо Фрэнни. Она была очень бледна, но, с тех пор как они пришли, бывали минуты, когда она становилась еще бледнее. - Кстати, все это абсолютно осмысленно, - сказала Фрэнни, - потому что буддисты из секты Нембутсу без конца повторяют 'Наму Амида Бутсу', что значит 'Хвала Будде Амитахбе'<Речь идет об особом направлении буддизма, по которому один из будд, Амитабха, выступает в роли вселенского спасителя. (Прим. переводчика.)> или что-то вроде того, - и происходит то же самое. Точно такая же... - Погоди. Погоди-ка, - сказал Лейн. - Во-первых, ты сию секунду обожжешь пальцы. Фрэнни едва взглянула на левую руку и бросила дотлевающий окурок в пепельницу. - И то же самое происходит в 'Облаке неведения'. Со словом 'Бог', понимаешь, надо только повторять слово 'Бог'. - Она посмотрела прямо в глаза Лейну - как не смотрела уже довольно давно. - И главное, разве ты когда-нибудь в жизни слышал такие потрясающие вещи? Пойми, ведь нельзя сказать: 'Это просто совпадение' - и тут же выбросить из головы - вот что меня потрясает. Тут, по крайней мере, потрясающее... - Она вдруг оборвала себя. Лейну явно не сиделось на месте, а это его выражение - главным образом высоко поднятые брови - Фрэнни знала слишком хорошо. - В чем дело? - спросила она. - И ты на самом деле веришь во всю эту штуку, или как? Фрэнни взяла пачку, вынула сигарету. - Я не говорила, верю я или нет, я сказала - это меня потрясло. - Лейн дал ей прикурить. - Просто мне кажется, что это невероятное совпадение, очень странное, - сказала она, затянувшись, - везде тебе дают одно и то же наставление, понимаешь, все эти по-настоящему мудрые и абсолютно настоящие религиозные учителя упорно настаивают: если непрестанно повторять имя Божье, то с тобой что-то произойдет. Даже в Индии - в Индии тебя учат медитации, сосредоточению на слове 'ом', что, в сущности, одно и то же, и результат будет такой же самый. И я только хочу сказать - нельзя просто рассудком все это отвергнуть, даже не... - Ты про какой результат? - отрывисто бросил Лейн. - Что? - Я спрашиваю, какого именно результата ты ждешь. От всей этой синхронизации, этого мумбо-юмбо? Инфаркта? Не знаю, сознаешь ли ты, но и ты, и вообще каждый может себе наделать столько вреда, что... - Нет, ты увидишь Бога. Что-то происходит в какой-то совершенно нефизической части сердца - там, где, по учению индусов, поселяется Атман, если ты верующий, - и тебе является Бог, вот и все. - Она смутилась, сбросила пепел с сигареты мимо пепельницы. Пальцами она подобрала пепел и высыпала в пепельницу. - И не спрашивай меня, что есть Бог, кто он такой. Я даже не знаю, есть он или нет. Когда я была маленькая, я думала... - Она остановилась. Подошел официант - забрать тарелки, положить новое меню. - Хочешь сладкого или кофе? - спросил Лейн. - Нет, я просто допью молоко. А ты себе закажи, что хочешь, - сказала Фрэнни. Официант только что забрал ее тарелку с нетронутым сэндвичем. Она не посмела взглянуть на него. Лейн посмотрел на часы: - Черт! Времени в обрез. Счастье, если на матч не опоздаем. - Он посмотрел на официанта. - Мне кофе, пожалуйста. - Он проводил официанта глазами, потом наклонился вперед, положив локти на стол, вполне довольный, сытый, в ожидании кофе. - Что ж... Во всяком случае, очень занятно. Вся эта штука... Но, по-моему, ты совершенно не оставляешь места для самой элементарной психологии. Видишь ли, я считаю, что у всех этих религиозных переживаний чрезвычайно определенная психологическая подоплека - ты меня понимаешь.. Но все это очень интересно. Конечно, нельзя так, сразу, все отрицать. - Он посмотрел на Фрэнни и вдруг улыбнулся ей: - Ладно. Кстати, если я тебе забыл сказать... Я тебя люблю. Говорил или нет? - Лейн, прости, я на минуту выйду! - сказала Фрэнни и уже поднялась с места. Лейн тоже встал, не сводя с нее глаз. - Что с тобой? - спросил он. - Тебе опять плохо, да? - Как-то не по себе. Сейчас