многоэтажными домами. Многие жители посёлка ездили в город на работу.
Улицы посёлка, словно просеки в лесу, даже названий не имели. Дома, которые стояли на самом берегу Камы, считались Первой линией, подальше — Второй, Третьей. Всего семь линий. Последняя, Седьмая, — уже настоящий лес. В этом лесу расположился дом отдыха «Сосновый бор», где работал плотником отец Егора.
Мальчики бежали во весь дух. Самым опасным местом была Четвёртая линия — центральная в посёлке. А на центральной улице, конечно, всегда много народу. Здесь и магазины, и культурные объекты. Из объектов самый значительный — кинотеатр «Луч». Очень трудно перебежать Четвёртую линию так, чтоб тебя никто не увидел и не узнал.
В посёлке вообще все знали друг друга если не по имени, то в лицо. Егор же был личностью довольно известной.
— А, Тарантина сын! — говорили про него.
И Егор не мог понять: хорошо или плохо, что он Тарантина сын? Почему-то ему не нравилось опять же это «А»! Если б просто: «Сын Тарантина», — а то непременно: «А, Тарантина!..»
Пригнувшись, Егор с Арканей побежали через улицу. Егор так низко спрятал голову, чтоб никто его не видел, что неожиданно ткнулся в чей-то живот. И тут же услышал:
— А, Тарантина сын!
Кто-то положил ему руку на плечо. Егор поднял голову. Перед ним стоял дяденька, которого он позавчера видел в доме отдыха «Сосновый бор». Он его сразу узнал по кепочке в горошек. Позавчера он этой кепочкой махал Егору, как будто был его старый знакомый.
— Наш новый затейник, — объяснил отец. — Шутник…
Вначале Егор думал, что отец нарочно так говорит — «затейник», но выяснилось, что вполне серьёзно. Есть такая должность. Слово «затейник» стало для Егора чем-то вроде слова «начальник».
Сейчас Затейник держал его за руку и выглядел очень строгим. А Арканя выглядывал из-за угла дома. Он в живот не ткнулся, рядом пробежал.
— Извините, дяденька Затейник, — попросил Егор.
— А вот не извиню, — сказал Затейник. — В милицию тебя сдам за хулиганство.
— Не надо, — прошептал Егор. — Мы ведь, дяденька, не насовсем из школы убежали.
— Значит, из школы всё-таки убежали, — произнёс тот, не обратив внимания, что «не насовсем». — Пойдёмте-ка со мной.
— Куда, дяденька Затейник, вы меня повели? — спросил Егор.
— Куда надо, туда и повёл, — ответил Затейник.
Арканя нагнал Егора и зашагал с ним рядом.
— Куда тебя ведут? — шёпотом спросил он.
— Не знаю, — так же шёпотом ответил Егор. — Говорят, куда надо. В милицию, наверное.
— Я подсмотрю, где ты будешь сидеть, и спасу тебя. У меня верёвка есть толстая.
— Может, меня в подвал посадят.
— Я решётку ночью распилю, — пообещал Арканя. — Коня где-нибудь достану. Ты прыгнешь на коня — только тебя и видали.
— Если коня не достанешь, то на лодке. Можно до самого моря доплыть.
Мальчики время от времени посматривали на Затейника: слышит или не слышит, о чем они шепчутся? Идёт, насвистывает, но Егора крепко за руку держит.
Они пересекли Вторую линию, а потом свернули на тропинку, которая вела прямо к дому, где жил Егор. Никак не убежишь.
Деревянный дом пристроился на самом берегу Камы. Ещё издали Егор увидел бабушку Груню. Она стояла на крыльце. Это ничего хорошего не предвещало. Когда бабушка сидела на скамеечке и вязала, Егор обычно радостно кричал:
— Ура, бабушка! — и, подстегнув под собой невидимого коня, взмахнув невидимой саблей, мчался к ней красным конником.
Но если она стояла на крыльце — значит, ждала Егора, высматривала.
— Отпустите меня, дяденька Затейник, — жалобно попросил Егор. — Меня бабушка ждёт не дождётся, вон на крыльце стоит.
— Очень хорошо, — ответил Затейник и прибавил шагу.
Непонятно: чего тут хорошего?
Бабушка их тоже увидела. Кто это ведёт Егора? Какой-то незнакомый паренёк. Одет как отдыхающий: кепка в горошек, джинсовая курточка. Она заспешила навстречу.
— Что ты еще натворил? — закричала бабушка.
— Ничего я не натворил.
— Ничего он не натворил, — подтвердил Арканя.
Бабушка махнула на Арканю рукой: мол, молчи, такой же, и до тебя очередь дойдёт.
— Задержан при попытке к бегству, — доложил Затейник.
— Большое вам спасибо, — поклонилась бабушка.
— Мне ничего не стоит, — сказал Затейник. — Я ведь человек с секретом.
— Что же за секрет? — удивилась бабушка.
— А ко мне всех маленьких да удаленьких притягивает.
Егор рот открыл.
— Думаешь, ты случайно мне в живот ткнулся? Это я тебя притянул.
Егор вспомнил: правда, он бежал прямо, а потом вдруг направо зачем-то повернул. Значит, притянуло его?
— А почему меня притянуло, а Арканю не притянуло? — хитро спросил Егор. Затейник думает, что они маленькие и всему верят, а они даже и не собираются верить.
— Его тоже притянуло, — сказал Затейник. — Вспомни, друг, — обратился он к Аркане, — в первую минуту ты хотел убежать, а потом почувствовал, что не можешь.
— Почувствовал, — сознался Арканя.
— А если бы меня бабушка за хлебом послала, тоже бы притянуло? — задал Егор ещё более коварный вопрос.
— Притягиваю только тех, кто не слушается взрослых.
— А до скольки лет? — не унимался Егор.
— Примерно… до десяти, — сказал Затейник и, приподняв на прощанье кепку, удалился.
— Слава богу, слава богу, какой нужный человек в нашем посёлке появился, — обрадовалась бабушка. — Молодой и такой серьёзный, ни разу не улыбнулся.
— Ты что, бабушка, ему поверила? — спросил Егор.
— А как же человеку не верить? Зря говорить не будет.
Ни разу в жизни Егору не приходилось встречать человека, который бы притягивал. Может быть, правда такие бывают, если даже бабушка поверила?
— Притягивает только железо магнитом, — уверенно сказал Арканя. Он ещё что-то хотел добавить, но увидел своего деда Семёна. Тот махал палкой, что означало: иди, поговорим. Арканя пошёл говорить со своим дедом, а Егор — с бабушкой.
СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
Егор не знал, что учительница Елена Васильевна приходила к ним домой. Когда она выбежала из школы вслед за мальчиками, то их нигде не нашла. Понятно: ведь она не прыгала через заборы, не пряталась в чужих огородах. Елена Васильевна решила, что её ученики убежали домой.
