делом] принесенных им денег, [принесенной им суммы] отделяя 2 рубли 33 копейки за припечатанье объявления. — По сторонам стояло множество старух, [Далее начато: сидель<цев>] купеческих сидельцев, дворников, кучеров c записками. В одной отдавался кучер трезвого поведения, в другой мало подержанная коляска, работанная за Петра, [Далее начато: в кот<орой?>] у которой не было ни одного винта целого. Там отдавалась здоровая девка 19 лет, упражнявшаяся в прачешном деле, годная и для других работ в доме, у которой уже нескольких зубов недоставало во рту; прочные дрожки без одной ресоры; молодая, горячая, в серых яблоках, лошадь 17 лет от роду. Новые полученные из Лондона семена репы [Далее начато: Там отдавалась дача] и редис, так называемый индейской редис; отличная дача со всеми [с местом] угодьями, двумя стоялками для лошадей и местом, на котором можно развести превосходный сад. [Далее начато: Извещение] Там же было извещение о потерянном кошельке с обещанием приличного награждения [Далее начато: о прод<аже>], вызов желающих купить старые подошвы и [благо]волящих [а. благо<волящих> б. и гвоздей] явиться к переторжке в таком-то часу. — Комнатка, в которой всё то находилось, была маленькая, закопченная и воздух в ней был так густ, хоть топор повесь, потому что русские мужики имеют удивительное свойство сгущать атмосферу [воздух], и где соберутся и четыре дворника в красных рубашках и один кучер, там смело можно повесить на воздухе топор. — К счастью коллежский асессор Ковалев не мог ничего этого услышать [заметить], потому что закрылся платком и потому что самый нос его находился бог знает в каких местах.
“Милостивый государь, позвольте вас попросить… мне очень нужно”.
“Сейчас, сейчас! [Далее начато: Три] 2 рубли 43 копейки! [Далее начато: <1 нрзб.> копеек] Рубль 60 копеек!” говорил седовласый господин, бросая в глаза старухам и дворникам записки.
“Вам что угодно?”, наконец сказал он, обратившись к Ковалеву.
“Я особенно прошу…” сказал Ковалев: “случилось мошенничество или плутовство, я до сих пор не могу никак узнать. Я прошу только припечатать, что тот, кто этого подлеца [мошенника этого] ко мне представит, получит достаточное вознаграждение”.
“Гм. Позвольте узнать, как ваша фамилия?”
“Коллежский асессор Ковалев. Впрочем [Впрочем вписано] вы можете просто написать: состоящий в маиорском чине”.
“Да что, сбежавший-то был ваш дворовый человек?”
“Какой дворовый человек? Это бы еще было не такое большое мошенничество. Но это нос [Но вот это был мой нос… Далее было: И на большую сумму <ограбил он?>] …”
“Гм. Какая странная фамилия. И на большую сумму этот Носов обокрал вас?”
“Нос, то-есть… Вы не то думаете. Нос, мой собственный нос пропал неизвестно <куда>. Сам сатана-дьявол захотел подшутить надо мною. Только этот нос разъезжает теперь господином по городу и дурачит всех. Так я вас прошу объявить, чтобы поймавший представил ко мне мошенника, подлеца, сукина… но я закашлялся и у меня пересохло в горле: я не могу ничего говорить!”
Чиновник задумался, что означали его крепко сжавшиеся губы.
“Нет, я не могу поместить такого объявления в газету”, сказал он наконец после долгого молчания.
“Как, отчего?”
“Так. Газета может потерять репутацию. Если всякой начнет писать, что у него сбежал нос или губы… И так уже говорят, что печатают [пишут] много несообразностей и ложных слухов”.
“Да когда у меня точно пропал нос”.
“Если пропал, то это дело медика. Говорят, есть такие люди, которые [Далее начато: учены в при<ставлении>] могут приставить какой угодно нос. Но впрочем я замечаю, что <вы> должны быть человек веселого нрава и любите пошутить”.
“Клянусь вам, вот как бог свят, если лгу. Хотите ли, я вам покажу?”
“Зачем беспокоиться!” продолжал чиновник, нюхая табак. “Впрочем, если вам не в беспокойство, то желательно бы взглянуть”, продолжал он с движением любопытства.
Коллежский асессор отнял платок.
“В самом деле, чрезвычайно странно!” сказал [продол<жал>] чиновник. “Совершенно как только что выпеченный блин, место до невероятности ровное”.
“Ну что, и теперь будете говорить! Извольте же сей же час напечатать”.
“Напечатать-то, конечно, дело небольшое, только я не предвижу в этом большой пользы. [решительно никакой пользы] Если уже хотите, то вы можете дать кому-нибудь описать искусным пером, как редкое произведение натуры и напечатать занимательную статейку в Северной Пчеле…” чиновник понюхал табак: “для пользы юношества, упражняющегося в науках…” при этом он утер нос: “или так, для общего любопытства”.
Коллежский асессор был в положении человека совершенно сраженного унынием. Он опустил глаза в лист газеты, где было извещение о спектаклях [о двух водеви<лях>] и уже лицо его готово было улыбнуться, встретивши имя актрисы, хорошинькой собою, и рука взялась за карман пощупать, есть ли синяя ассигнация, потому что штаб-офицеры, [Далее начато: должны] по мнению Ковалева, должны сидеть в креслах, но мысль о носе как острый нож вонзилась в его сердце. [душу.]
Бедный Ковалев в нестерпимой тоске отправился к квартальному надзирателю, чрезвычайному охотнику до сахару. На дому его вся передняя, она же и столовая, была установлена сахарными головами, которые нанесли к нему из дружбы купцы. [нанесли к нему купцы. ] Кухарка в это время скидала с частного пристава казенные ботфорты; шпага и все военные доспехи уже мирно развесились по углам и [Далее начато: этот] грозную трехугольную шляпу уже затрогивал трехлетний сынок его, и он, после боевой, бранной жизни, готовился вкусить удовольствия мира.
Ковалев вошел к нему в то время, когда он потянулся, крякнул и сказал: “Эх, славно засну два часика”. И потому можно было <предвидеть> сначала, что приход коллежского асессора [нового <человека>] был совершенно не вo-время. И не знаю, хотя бы он даже принес ему в то время несколько фунтов чаю или сукна, он бы не был принят слишком радушно. [то [вряд] едва <?> ли бы он был принят хорошо] Частный [Хотя впрочем частный] был большой поощритель всех искусств и мануфактурности, хотя иногда и говорил, что нет почтеннее вещи как государственная ассигнация: “места
