– Во-первых, крышу над головой вместо камеры смертников. А потом посмотрим, как с делом справишься, – тоном, не терпящим возражений, ответил Консул. – И не забудь ему улыбнуться. Улыбка располагает к открытости.
– Да я как-то и не умею…
Жога тихо поднялся на третий этаж, дверь ему открыл очкарик в спортивных штанах-пузырях, серой майке и шлепанцах. Пахнуло жареной картошкой.
– Вы к кому? – с неожиданной злостью спросил он.
Жога, как учили, выдавил улыбку, сказал, что его ждут.
– А-а, – оживился очкарик. – Я мигом, только переоденусь.
«Необязательно», – подумал Жога.
Хозяин дверь не закрыл, и Жогин профессиональным взглядом окинул квартиру. Мебель – ширпотреб, в квартире бардак. «Ясно – живет без бабы», – равнодушно оценил Жогин.
Очкарик выскочил, на ходу застегивая рубашку. «Куда торопишься, дурачок!» Жогину стало смешно.
– Черт, знал бы, что приедете, подготовился бы…
– Не стоит беспокоиться, – манерно ответил Жога.
– Сколько лет, сколько зим! – неестественно обрадовался очкарик, спустившись во двор. – И кто тебя надоумил встретиться со мной?
– А ты не догадываешься? – загадочно спросил Консул.
Встреча произошла безрадостно, да и фальшиво, и, если бы не удар по темечку, который прилежно нанес Жога, можно было бы посчитать ее совсем неинтересной. Клиент завалился, издав краткое «окк!» – что-то вроде незавершенного «о’кей». Жога взял его под мышки, перетащил на заднее сиденье, сел рядом, придерживая.
Теперь Консул вел машину осторожно, загодя тормозил перед светофорами, но как только вырвался за город, прибавил газу. Когда проезжали мимо поста ГАИ, пленник застонал, Консул приказал связать ему руки и ноги, а чтобы не кричал, Жога сунул очкарику в рот кляп из ветоши.
Остановились у забора.
– Это что?
– Кладбище! – ответил Консул. – Но мы не будем претендовать на эту территорию. Возьми в багажнике лопату и отрой яму по грудь нашему другу.
Жоге было по барабану: хоть по грудь, хоть по уши. Лопата легко входила в землю, и хоть отвык Жогин от физического труда, с задачей справился скоро. Пока он копал, Консул что-то тихо говорил жертве. Жога не прислушивался, у них свои разборки. Услышал обрывок фразы:
«Теперь ты понял, дерьмо, что за все надо расплачиваться?»
Жога измерил лопатой глубину, доложил:
– Как раз по грудь!
– Вали его туда!.. А теперь возьми в багажнике мешок с цементом, ведро, отрой ямку и сделай раствор. Вода вон там, в канаве…
Жога исполнил все в точности, как требовал хозяин, засыпал яму с пленником землей, а сверху уложил цементом. Несчастный мычал, извивался, пытаясь вылезти. Под мертвенным светом луны на кладбище даже прожженному бандиту Жоге было не по себе.
Консул вырвал лопату, взмахнул, с силой ударил ребром по торчащей из земли голове. Раздался ужасный хруст, жертва поникла. Хлынула кровь, черная, как смола. Жогин онемел, хоть и знал, что очкарику будет конец, но слишком неожиданно, рьяно, жестко поступил хозяин. Он отошел в сторону, и Жога услышал харкающие звуки: подельника выворачивало наизнанку. «Слаба кишка!» – со злостью подумал он. Отплевавшись, Консул приказал:
– Делай бюст, живо!
– Чего?! – не понял Жогин.
– Обмазывай голову цементом! И нечего на луну глазеть, – командовал Консул, будто вгонял гвозди. – Вытащи кляп, возьми в пригоршни цемент. Накладывай и обмазывай! Живее, боишься испачкаться! Аккуратней с очками!
А Жогин и не чувствовал брезгливости – дивился выдумке. Ему хотелось побыстрей закончить и уехать с этого чертова места. Из-за туч снова выползла сырая луна и осветила странное сооружение. Цемент прихватился, застыл, во рту странного бюста торчала бумажка, будто свисал язык.
Глава 8
В длиннющем коридоре управления Никита встретил бегущего Кошкина.
– Сняли отпечатки пальцев с горлышка бутылки! – притормозив, сообщил Сергей. – Сейчас в ЭКЦ ищут по картотекам. Может, повезет…
– Мне тоже кое-что удалось, – буднично сообщил Никита. – Раскрутил дворовых пацанов. Они видели убийцу и машину, коричневые «Жигули», в которой он уехал.
Потом Савушкин собрал отдел, чтобы подвести предварительные итоги по делу «Скульптора». Кошкин занимался убийством Цуцени, а Вьюжанин – работал по Гниденко. Ребята негласно соревновались между собой, и Савушкин ненавязчиво поощрял это соперничество, отмечая усердие то одного, то другого. По молодости работа увлекает, что-то вроде наркотика. Но сыщику на одном месте засиживаться нельзя, надо идти или на руководящую работу на «землю», или в аппарат МВД.
Сергей и Игорь поочередно вываливали ворох разнообразной информации об убитых, их воспитании, образовании, родителях, семьях..
Из этих сырых и скучных сведений нужно было отобрать самое существенное, что дало бы хоть малейший ориентир для поиска.
– Цуценя Василий Васильевич, – читал по блокноту Сергей, – 1970 года рождения. Рост 165 сэмэ, лысый, затурканный тремя детьми, женой, которая старше его на семь лет… Незаконченное высшее образование. Вредных привычек не имел. Работал технологом на оборонном заводе. Последние два месяца не получал зарплаты. Пытался заняться коммерцией, но, как рассказала жена, то есть вдова, был побит азербайджанцами. Также пробовал писать абстрактные картины смесью гуаши и подсолнечного масла. На Арбате, где пытался выставляться, «урки-меценаты» заломили огромную сумму за место. Покойный, как сообщила его дочка, очистил холсты от краски и продал их там же на Арбате…
О втором убиенном удалось узнать и того меньше. Игорь обошелся без блокнота.
– Гниденко Владимир Николаевич, 1969 года рождения. Постоянной жилплощади не имеет, родители в Костромской области. Пьющие. Работал разнорабочим на заводе имени Ильича, умственными способностями не отличался, страдал хроническими запоями, во время которых бил окна в жилых домах. Это единственное его развлечение. Проживал в коммунальной квартире у штамповщицы того же завода. С ее слов, отличался страстью к накопительству. Но собранные деньги сразу же спускал во время запоев. Уволен месяц назад по сокращению. Явных врагов и недоброжелателей не имел…
– Какие будут выводы? – мрачно спросил Савушкин. Такая работа ему совсем не нравилась. – Что объединяет два преступления, кроме известной демонстративности и циничности действий?
– Это пока не совсем ясно, – с легким оттенком глубокомыслия ответил Игорь. – Не совсем ясна мотивация убийств…
– Я эту несчастную женщину почти наизнанку вывернул. А она мне все одно и то же рассказывает: «Василий Васильевич и мухи не обидел!» Как будто я про насекомых спрашивал, – сердито заметил Сергей, чувствуя, что Савушкин сейчас выплеснет недовольство. «Боевой заместитель» не терпел в докладах слов «не знаю», не переносил обилия малосущественных фактов, за которыми прятали пустоту.
– А с соседями говорил? С участковым?
– Со всеми говорил, – ответил Сергей.
– Ну и что?
