Но откуда взялись эти волки? Прямо посреди деревни! Может быть, они спустились с холма и в поисках добычи отправились в деревню?
Они были голодны?
Да, голодны! Помогите! Он представил себе, как огромные клыки впиваются в его ягодицы, рвут его, живого, на части — и его страх, как и скорость бега, резко возросли. Он бежал так, как не бегал в своей жизни никто.
У него заломило в груди, заболело сердце, в голове гулко отдавались удары, ему не хватало воздуха, во рту чувствовался вкус металла и крови, но он бежал! Он заставлял себя бежать усилием воли, его гнало вперед чувство самосохранения.
Но вот и ступени. Почти на четвереньках он вскарабкался по ним, и тут как раз экономка открыла дверь.
— Неужели это господин вернулся? Так бежать…
— Волки! Волки! — прохрипел он, упав ничком на ступени. Ему хотелось поскорее войти в дом, предупредить об опасности, но он не мог вымолвить ни слова.
— Что случилось? Волки? Здесь? Господин с ума сошел!
Он торопливо, испуганно оглянулся. Во дворе никого не было, так же как на дороге и в поле.
Он чувствовал, что дела его плохи. Боль в груди и в затылке становилась невыносимой, в глазах потемнело.
— Но, хозяин, что с вами? Господи, неужели он умер?
Она выпрямилась, побледнев. Да, в самом деле, он мертв!
Горе мне, горе! Что же делать? Что теперь будет со мной?
— Он убежал! — удивленно произнес Хеннинг, стоя у окна. Ему не хотелось идти в хлев, чтобы видеть, как его любимую корову уводят со двора. — Я видел, как он бежал очертя голову по аллее. Без коровы, но… Не-е-ет…
— Что там такое? — спросила Малин.
— Нет, его уже нет. Но мне показалось… я ясно видел… несколько крупных собак или волков, преследующих его. Нет, это наверняка тени от деревьев! Но он бежал как одержимый!
— Неужели? Может быть, у него разболелся живот?
Хеннинг скептически посмотрел туда, где скрылся за деревьями человек.
— Что такое преследовало его, я так и не понял…
— Что бы там ни было, это, во всяком случае, не волки, — сухо заметила Малин. — Наверняка, это то, о чем ты говорил: тени деревьев, качающиеся в темноте.
Хеннинг ничего не ответил. Он не сводил глаз с дороги, но теперь там ничего не было видно, деревья и вершина холма заслоняли все.
Малин вздохнула:
— Для нас это, по крайней мере, отсрочка. Этот человек еще вернется, и ничего хорошего от него ждать не приходится.
Она внимательно посмотрела на мальчика, у которого был смущенный вид.
Волки? Что за фантазия?
— Я не думаю, что отец задолжал ему деньги, — сказал Хеннинг своим детски чистым голосом, в котором уже начинали звучать басовые нотки. — Отец всегда боялся залезать в долги. Не сходить ли нам к ленсману и не спросить ли, что нам делать?
Малин не верила в помощь властей. Новый сосед был богатым. Она стояла некоторое время в нерешительности. Потом устало поднялась по лестнице и вошла в комнату к мальчикам, где Ульвар как раз только что залез под одеяло. Но Малин заметила, что из-под одеяла торчат его розовые пятки.
Без всяких церемоний приподняв край одеяла, она пощупала его пятки: они были ледяными.
— Ульвар, ты опять вставал? И штанишки у тебя мокрые! Почему ты не сказал об этом?
Она почувствовала, что это было уже последней каплей для нее. Смертельно уставшая после дневной работы и стычки с соседом, она достала чистое белье.
Марко, этот сказочно красивый малыш, тихо лежал в своей кроватке и смотрел на нее. На его великолепно очерченных губах играла непостижимая, нежная улыбка.
Внезапно Ульвар захохотал. И от его хриплого, дикого, отрывистого смеха у нее по спине поползли мурашки.
Откуда взялись эти слова? Из Библии?
Он понимал, что его изможденное тело борется со смертью. Все вокруг него было сплошным туманом, он слышал только напряженные удары сердца. Каждый вздох давался ему с большим трудом. «Вот сейчас я наберу в легкие воздух… и если мне это удастся, попробую еще раз… А если это мне снова удастся, еще…»
Нет, все это было невыносимо!
Домой! Мне нужно домой! Я должен попасть туда! Все подо мной качается, я слышу плеск воды… Лодка смерти? Нет, это совсем другое судно. Мы плывем домой.
Белинда… Где она?
Я уверен, что она здесь. Кажется, священник говорил мне об этом, но это мог быть и сон. Этот добрый священник, что бы мы делали без него?
Крики Белинды на набережной… Она смертельно боялась подниматься на борт корабля.
Больше я ничего не помню.
Я помню только кашель, разрывающий меня на части.
Туман… Снова все заволакивается туманом, дыхание прерывается… Я не должен поддаваться этому туману, иначе мне конец. Иначе меня поглотит пустота, вечная тишина.
Хеннинг!
Мой маленький мальчик. Он ничего не знает. Но где же Белинда? Она же не справится… без… меня…
Голос из тумана.
Вильяр!
Какой приветливый голос! Значит, я умер?
Вильяр! Попытайся продержаться еще немного! Они не могут потерять тебя, ты же знаешь!
Этот голос! Я узнаю его! Но это не может происходить здесь, это невозможно. Значит, я все-таки умер!
Нет, Вильяр, ты не умер. Пока не умер.
Дедушка! Дедушка Хейке, умерший более пятнадцати лет назад. Как же он мог очутиться здесь? Он сидит на краю моей постели, я это чувствую. И рука его, которой он гладит меня по лбу, такая прохладная и успокаивающая.
— Борись за свою жизнь, Вильяр! Тебе нужно добраться до Липовой аллеи! И когда ты доберешься туда, попроси, чтобы тебе дали эликсир из сокровищ Людей Льда. Тот, что в зеленой бутылке, лежащей на самом дне, справа. Это может спасти тебя. Но ты должен продержаться до этого. Подумай о Хеннинге, думай о Белинде!
— Белинда? Она здесь?
— Да, она на борту судна, ей дали снотворное. На борту есть врач, но он ничем не сможет помочь тебе. Только ты сам сможешь себе помочь.
— У меня нет больше сил.
