Глава 9
Я ЗВАЛА ЕЕ «ТЕТЯ МАША»
Речной вокзал, гостиница «Волга».
Здесь работает Анна Дмитриевна Дуюнова, старшая дочь Марии Иосифовны Скворцовой, хорошо знавшей семью исковых.
— Анна Дмитриевна, нам рассказали, что ваша семья приехала в Сталинград из области в тридцатые годы. Откуда вы приехали — из Рахинки или Дубков?
— Нет, мы переехали сюда из Катричева, в тридцатом году, мне тогда был всего годик. Хутор Катричев — это сто тридцать километров от Волгограда. Когда в сорок втором немцы подошли к Сталинграду, мы с мамой эвакуировались обратно в Катричев. Там я училась в школе. Вернулись в Сталинград уже после войны.
— Вы хорошо помните Марию Ускову?
— Какую Марию?
— Вы на какой улице жили в Бекетовке? На Терновой?
— Да.
А Мария жила недалеко от вас, на Прибарачной. У нее была сестра Марфа и старенькая мама, Прасковья Ивановна.
— Я как-то сразу не поняла. Тетю Машу Ускову? Как же мне ее не помнить? Для меня она тогда была тетя Маша, хотя я и сама сейчас тетя, даже бабушка… У Марии левая рука была сухая. Она иногда ходила к моей маме. И Марфу помню, она была рыжая, а тетя Маша — светленькая. А почему вы интересуетесь Марией?
Мы объяснили.
Анна Дмитриевна слушала нас внимательно, но в глазах ее виделось недоумение, какой-то немой вопрос. Она не перебивала, только время от времени удивленно восклицала:
— Да что вы говорите? Неужели? Это тот самый Саша Филиппов, и значит — Мария была вместе с ним? Да как же это мы ничего не знали… И кто бы мог подумать!
— А почему вас, собственно говоря, это удивляет? — спросил Николаев.
— Да как-то даже не верится. Тетя Маша Ускова — и вдруг героиня, разведчица…
— Анна Дмитриевна, Усковы тоже переехали в Сталинград из Катричева?
— Видимо, да. Не могу точно сказать. Это мама знает, но она сейчас в Астрахани, у младшей дочери. А Катричев я помню очень хорошо. Я там училась в школе, у меня там даже была первая любовь — Коля Усков из параллельного класса…
— Усков?… Это не родственник Марии?
— Вряд ли. В Катричеве очень много Усковых, в кашей области это очень распространенная фамилия. В какое село не приедете, везде будут Усковы. Вот мама вернется из Астрахани, я все у нее узнаю.
— У вас случайно не сохранилось довоенных фотографий? Может быть, на какой-нибудь есть Мария?
— Фотографии нашей семьи и родственников есть, а Марии — нет. Но у нас есть родственница, моя тетя, двоюродная, так мама не раз говорила, что она очень похожа на Марию. Тетя Шура. И фотография есть, старая, двадцатых годов.
— Вы могли бы узнать Марию на фотографии?
— Конечно, я хорошо помню ее лицо.
Глава 10
СОЛДАТСКИЕ ВДОВЫ
Появлялись все новые и новые свидетели недолгой жизни Марии Усковой.
С завода Ермана регулярно сообщали новости — комсомольцы нашли старых рабочих-ветеранов, знавших Марию. Аграфена Степановна Рожкова помнила Марию не только по работе, оказывается, она тоже жила на Прибарачной улице. Павел Степанович Тепловодский рассказывал:
— Знал я эту девушку. Фамилию запамятовал, но случай этот помню очень хорошо. Это было вечером, когда девчонку искалечило, весь завод об этом узнал. У нее рука попала в «педалку» — так называлось приспособление для распиловки бревен. Была бы фотография, узнал бы…
…До Катричева сто тридцать километров по шоссейной дороге. Через четыре часа утомительной тряски с заездами в попутные села автобус дотащил меня до развилки с указателем «Катричев», а сам укатил дальше, в районный центр Быково. Вокруг была степь, осенний ветер гулял по этой степи, и я пожалел, что не взял из Ленинграда теплых вещей.
От шоссе вправо уходила асфальтированная дорога на Катричев. Нужно было ждать попутной машины, автобусы в Катричев сегодня не ходили, об этом меня предупредили еще в Волгограде. Но попутных машин, как на грех, не было. Пошел пешком. Далеко впереди, у самого горизонта, виднелась темная полоска деревьев.
«Наверно, за этими деревьями и есть Катричев», — думал я, прибавляя шагу. По обе стороны дороги лежали поля. Вот уже исчезла из виду главная дорога, стена деревьев на горизонте стала видна более отчетливо. Через час я наконец достиг этих деревьев, но впереди лежала та же дорога, и на этот раз горизонт был совершенно чист.
Часа через два начнет смеркаться. Я не знал, сколько километров до Катричева.
Через полчаса меня догнали красные «Жигули».
— Садитесь! — крикнул водитель.
Я залез в машину.
— Вы что же, пешком собрались в Катричев? — спросил водитель. — Вы знаете, сколько туда километров? Сорок. К утру, конечно, добрались бы.
Тепло и мягкое покачивание машины сделали свое дело, я заснул.
— Приехали!
Я посмотрел в окно. Мы стояли в степи, никаких признаков жилья рядом не было. На обочине тарахтел колесный трактор с прицепом, возле него — четверо женщин.
— Дальше поедете на тракторе, — словно извиняясь, сказал водитель «Жигулей». — У нас была договоренность, я должен забрать этих женщин.
В кабине трактора, кроме водителя, сидел еще какой-то старик, так что пришлось лезть в кузов, загруженный мешками с картошкой. На этот раз мне не повезло. Скажу только, что когда мы все-таки приехали в Катричев, я не мог от холода даже поблагодарить водителя.
Уже совсем стемнело. Улицы были плохо освещены, только на колхозной площади, у столовой, весело играла гармошка и танцевали нарядно одетые люди.
— Свадьба у нас, — сказал мне старик, который ехал в кабине. — Васька Усков женится…
Старик подозвал двух мальчишек, которые крутились у столовой, наблюдая за танцующими.
— Отаедете к директору школы, — хмуро приказал он мальчикам. — Да не идите напрямки — утонете. Глядите, какая грязища, а товарищ — в ботиночках…
С директором школы Алексеем Сергеевичем Целковским разговор был по-военному коротким.
— Вас понял. Чем можем — поможем. Поисковой работой в школе занимается Лидия Михайловна Гончарова, учительница литературы. Если сведения об Усковой верны, она найдет. Наша Лидия Михайловна — человек увлеченный. А дети? Что делают! Недавно пристали ко мне — давай им отдельное помещение для музея народного быта. А где я им возьму помещение? Школа маленькая. Конечно, если бы третий этаж
