европейской женщины была приделана к жилистому желтоватому телу азиата.
Кем же вы были, господин Энгельманн?
А спасительная тень сдернула вязаную шапочку и оказалась… Виртуэллой… Шрагину понадобилось несколько секунд, чтобы осознать ошибку. Это – Вика Каширская.
– Сюрприз, – белобрысая красотка хохотнула.
Конечно, Вика не из числа нормальных женщин – глупых и слабых – но тут она, пожалуй, зашла слишком далеко.
– Что-то мне не по себе… наверное переел дерьма, – сказал Шрагин, – мультиноситель там, на столе, возьми. Это тебе подарок. Его надо поскорее в холодильник. Если точнее, в течение сорока восьми часов эта штука должна оказаться в специальном хранилище питерского института имени Энгельгардта.
– А что это?
– Мультиноситель, вирусные вектора, которые действовали на твою Аньку.
От чувства победы рвотные позывы и боль не стали слабее. Ему хотелось уйти от них в сон.
– Ну все, Вика, на сегодня с меня хватит. Спокойной ночи.
– Во сне некоторые люди любят летать. Так что, цепляйся. – предложила в ответном слове Виктория.
Шрагин снова удивился силе ее рук, когда она сдернула его с места и потащила в коридор, а потом по трапу вверх. Просто тягач какой-то, трактор с хрустальными глазами. На крыше, вернее на платформе, соединяющей сверху две пирамидальные вершины музея, их ждал дельтомотоплан. А, разместившись кругом около музея, их ждали полицейские.
– Но здесь только одно сидение, Вика. И оно вовсе не похоже на скамейку в парке.
– И, более того, оно мое. Но ты, Шрагин, как все порядочные зайцы, можешь проехаться бесплатно на подножке.
«Порядочный заяц» угнездился в люльке за спиной летчицы, и, хотя дельтомотоплан стал напоминать помесь верблюда и пегаса, он все же оторвался от платформы..
Верблюдопегас, надрывно гудя, преодолел сверху кольцо из люксембургских полицейских и пожарников – практически мирных людей, не обладающих тяжелым вооружением типа зениток.
Керосина движку хватило на двадцать минут. Больше и не требовалось. Летательное устройство спланировало на лужайку, где кто-то бегал с фонариком. Через минуту Сережа познакомился с пожилым мужчиной, владельцем пудовых кулаков и сломанного носа.
Это был Викин папа и Анин дедушка. Не простой, кстати, дедушка, знатный. Неоднократный чемпион СССР и бронзово-серебряный призер чемпионатов мира по боксу в среднем весе в семидесятые. Уж что-что, а при Советах боксеры были хорошие…
Они втроем зашли в кусты и через минуту оттуда выехал микроавтобус фирмы Даймлер-Крайслер, вроде тех, на которых курсируют мелкие европейские лавочники.
Тайное приземление, судя по ГПС, состоялось уже за пределами Люксембурга, где-то под Триром.
И в самом деле всего через четверть часа микроавтобус миновал черную римскую громаду Порта- Нигра. Умеют же рабовладельцы запечатлеться в веках…
– Когда-то меня готовили для действий в глубоком тылу западно-европейского врага. Я все тут назубок до сих пор знаю. – поделился старик Каширский. Он тискал хрупкий руль автобуса своими массивными пальцами, на которых навсегда затвердели мозоли, оставшиеся от работы по чужим лицам. – Вон Порта-Нигра, из здоровенных каменюк сварганенная. Поставил сверху пулемет и контролируй местность. Эту махину даже стодвадцатидвухмиллиметровый калибр не возьмет… Да, не думал, что такие сведения когда-нибудь пригодятся. Вот видишь и тебя забинтовал по всем правилам, так что учили меня хорошо. Но ты ничего такого не подумай, я уже давно пацифист. Еще когда стал за ЦСКА выступать, то понял, что влепить потенциальному противнику левой в челюсть гораздо лучше, чем стрелять в него из пухи, замаскированной под унитазный ершик… Через час в Кельне будем, у меня карта этой местности сорок лет уж как в голове пропечатана.
Каширский полуобернулся, показав бульдожий профиль.
– За Аньку я тебе, Шрагин, век благодарен буду. Ты только намекни, и я любому твоему врагу, или там дружку липовому, физиономию начищу. Хотя я, в принципе, человек мирный, и на первые два удара вообще не отвечаю.
– Спасибо, ваша дочка тоже умеет дать в морду.
– И это не случайно. – стала объяснять Вика. – Как-то в школе отделали меня уродки одноклассницы. За мои внешние достоинства, если точнее, за то, что парней уводила. Папа меня потренировал месячишко, вот и я отколошматила их всех, причем сразу. Это было классно, в десять раз круче любого оргазма. А на дельтоплане я научилась летать, когда меня стали мужики лапать. Как видишь, пригодилось.
– Ты следила за мной все последние дни? – не мог не спросить Шрагин.
– Нет, я полюбила тебя, герой. Что тоже включает розыскной элемент.
Как же она вычислила его? Даже несмотря на занятость, он вряд ли бы не заметил наружнее наблюдение в виде прекрасной госпожи Каширской. Значит, опять Рита поучаствовала.
– Надо полагать, это госпожа Шерман оплатила тебе турпоездку?
– Не надо о грустном, Шрагин. Госпожа Шерман оплатила бы мне турпоездку только в места не столь отдаленные. Хотя ее финансовое положение сейчас действительно улучшилось – удалось вернуть крупный пакет акций через суд. Кое-кто и должки отдал… В общем, деньги снова стали ее портить.
– Как же ты тогда меня нашла, Вика? Только без дураков. Скажи любую правду, какой бы горькой, кислой или сладкой она не была. И торжественно покончим с этой темой.
– Пожалуйста. Правда кисло-сладкая. Мне все дочка рассказала.
– Дочка рассказала?
– Ну, вы там с этим парнишкой, Васьком, посидели же перед дорожкой, выпили как следует. Ты ему в деталях весь план своей следующей авантюры и выложил. А Анька сидела рядышком, ела колбасу и аккуратно все запоминала…
Вот вам и посттравматический синдром. Девочки пойдут дальше своих мамаш.
– … Анька потом пересказала мне. А мой папа…
– Что твой папа?
– Использовал одного кураевского корешка, в качестве боксерской груши. Тот сделался вежливым мальчиком и разъяснил, какое место в Европе было особо привлекательным для Кураева. Следовательно и для тебя тоже.
Правда? Кто его знает.
Женщина с хрустальными глазами сидела сейчас рядом со Шрагиным на заднем сидении. Сейчас она не враг. Но кем она была вчера и кем будет для него завтра? Опыт общения с ней, Даша и Ритой не внушал Шрагину оптимизма. Над левым глазом имелся у Вики Каширской странный шрамик, в том же самом месте, что и у него. Но о непознаваемом ему сейчас думать не хотелось. Несмотря на проглоченную горсть парацетомола разбухала вполне законная боль в свежеотрубленном пальце, да и в разбитом затылке словно булыжник застрял.
«Я никогда уже не буду прежним, молодым, целым. В немалой степени из-за вас, девушки, меня становится все меньше. «
– Сереж…
– Что… Ну да, хорошо едем, с ветерком. Какой русский и даже какой русскоязычный этого не любит. Спасибо.
– Я не такая, как они.
В это трудно поверить. Но в том, что умная женщина говорит такую смешную фразу, уже что-то есть. Катарсис есть, вот что.
– После того обыска на твоем рабочем месте я не сразу раскаялась, но потом это пришло. Твои грустные проницательные глаза…
– Похожие на глаза таксы…
